Макс Кратер - Последний еврей Багдада

— Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать, — напомнил Элай, — при чем тут жрецы?

— Нам придется напасть на них, чтобы проникнуть в те помещения дворца, где держат Агнию.

— Продолжай, — произнес старший из греков.

— Вы охотились на Ферзана. Вы сделали немало, чтобы сорвать его планы. Но все было бесполезно. Он движется к личному триумфу, но он в отчаянии. Об этом знают многие в его окружении. Ему не везет. Страшно не везет, и все дело в огне.

— Почему мы вообще должны выслушивать этот бред? — прохрипел Леон.

— Как бы вам, эллинам, это объяснить… У каждого перса, а у знатного, тем более, есть свой священный огонь. Это то место, где живет частичка бога. Ему приносят жертвы, к нему обращаются с молитвами.

— Ты полагаешь, что здесь собрались одни невежды? — спросил Элай. — Что с огнем Ферзана не так?

— Ему никак не удается завершить ритуал обновления. Нет небесного пламени.

Увидев, что греки совсем не понимают, о чем речь, Элай пояснил:

— В доме каждого перса горит огонь. У бедных — это просто лучина, у богатых — жертвенный костер. Но это не обычное пламя. В нем смешаны многие огни: своего рода символ единства нации. Так, пламя берется, например, от погребального костра, а кроме того — из домов самых разных людей: гончаров и кузнецов, оружейников и пекарей, пивоваров и винокуров, красильщиков и ювелиров, пастухов, рыбаков, аскетов, бродяг…

— Ну хватит уже, — прервал Элая Атрей, — мы поняли. Дальше что?

— Огни из разных домов время от времени собираются вместе. Жрецы проводят так называемый обряд обновления. От того, насколько много источников используется, зависит статус пламени. Обязателен, например, уголек из дома правителя и знатных вельмож. У них же должно быть небесное пламя. То есть огонь, полученный из молнии.

— Ферзану, — подхватил Кайс, — точнее жрецам, обслуживающим его, долгое время не удается раздобыть огонь, порожденный молнией. Она должна ударить в дерево или дом — не важно куда. Последний раз царский посланник обновил свое пламя больше года назад. Отсюда и все кривотолки о том, что бог отвернулся от него. Отсюда, говорят люди, и все его последние неудачи. Царедворец раздражен и подавлен. Его статус в глазах окружающих может пошатнуться. Каждую ночь жрецы обходят стены города, осматривая окрестности. Но безуспешно. Конечно, бог накажет меня и вас за это…

Снаружи вновь донесся далекий раскат грома.

— Решение принято, — твердо и громко произнес Элай, — по дороге расскажешь детали. Думаю, излишне говорить, что если ты заведешь нас в ловушку, то погибнешь мучительной смертью.

— Если бы ты только знал, в который раз за эту ночь я слышу подобные угрозы, то не разбрасывался бы ими.

После того, как Элай принял решение, все возражения тут же прекратились. Сборы были недолгими. Атрей нажал на какой-то рычаг, и в полу открылся проход. Он, Фаон и Мекон друг за другом быстро спустились по каменной винтовой лестнице и исчезли из виду. Вслед за ними вниз нырнул и Кайс.

— Ты главный, — почтительно произнес Рыжий Грек, когда остался наедине с Элаем, — я подчиняюсь.

Глава шпионской сети пристально посмотрел в глаза подчиненного и властно, но без малейшего признака надменности произнес:

— День, когда ты выйдешь из подчинения, станет последним для тебя. Сегодня мы освободим мою дочь и покончим с Ферзаном. А затем перевернем этот проклятый город вверх дном. Массовое убийство здесь мы обставим в выгодном для тебя свете. Ты станешь тем, кем должен. Обещаю.

— Тогда не будем терять время, — с энтузиазмом воскликнул Леон и бросился к люку.

— Хотел только спросить…

— Да? — обернулся Рыжий Грек, который уже наполовину скрылся в потайном лазе.

— А что случилось бы, не побелей печень этого щенка?

— Такой вариант был исключен, — хитро улыбнулся Леон и достал из складок одежды закрытую пробкой склянку, — смесь трав и какой-то еще гадости. Взял у Негона. Надо только сбрызнуть ладони.

— Ты предусмотрительный человек и хороший актер. На мгновение мне даже показалось, что ты, мой циничный друг, тронулся умом и поверил во всю эту чушь с древним ритуалом.

— Жаль Негона. Он был смышленым старикашкой. И полезным, — с досадой заметил Леон.

— Этот мальчишка поплатится и за его гибель тоже.

— Так ты собираешься его убить?

— Я ему верю. Нам, видимо, очень повезло. Так случается даже в нашей работе, где каждый шаг должен быть просчитан. Он действительно помешался на Агнии. Используем это. Мальчишка знает дворец, как свой собственный дом. Уверен, что план придуманный им, хорош. У нас появился шанс разом покончить с врагом, так сделаем это. Но, ты меня плохо знаешь, если думаешь, что я позволю моей дочери быть вместе с персом. Как только она окажется в безопасности, мы займемся им. Он умрет. Но прежде расскажет все, что знает о сокровищах Эгиби. Нам они точно не помешают.

Рыжий Грек хищно ощерился и нырнул в люк.

Следить за Кайсом было невероятно легко. Он шел, склонив голову, и ни разу не оглянулся. Макута держался на расстоянии в несколько десятков шагов, то сокращая, то увеличивая дистанцию. Редкие освещенные участки он пересекал стремительными прыжками. В совершенстве постигший искусство скрытого наблюдения и слежки, слуга Ферзана был уверен, что ни при каких обстоятельствах не даст себя обнаружить. Мало, что кожа у него от рождения темная, так еще и одежда — под стать окружающему серому пейзажу. Даже ножны и рукоять кинжала покрыты черненым серебром, чтобы случайно упавший на оружие лунный луч или отблеск уличного светильника не выдал его. Мягкие кожаные туфли на ногах позволяли перемещаться совершенно бесшумно. Даже городские коты, изредка шнырявшие в переулках, замечали ночного странника, лишь столкнувшись с ним нос к носу.

Умение сливаться со стенами и прятаться там, где другие непременно обнаружили бы себя, не раз уже позволяло ему выкручиваться из самых сложных ситуаций. Такими же навыками обладал и Ферзан. Однажды именно они позволили ему раскрыть дворцовый заговор и войти в круг самых доверенных лиц царя. Макута часто обращался мыслями к этому эпизоду, который изменил не только жизнь хозяина, но и его собственную.

Пять лет назад Дарий, тогда еще носивший имя Кодоман, представитель боковой ветви царского рода Ахеменидов, занимал более чем скромный пост сатрапа Армении — захудалой провинции на самом краю империи. Ферзан, как человек образованный, служил при его дворе писарем. Шансов продвинуться по службе у него было еще меньше, чем у Кодомана взойти на престол. В столице всем заправлял могущественный евнух — египтянин Багой.

Никчемность сатрапа Армении в конечном счете и сослужила ему добрую службу. Багой отправил друг за другом на тот свет двух царей и, когда встал вопрос об очередном правителе, остановил свой выбор на Кодомане. Вместе с ним в Персеполь перебрался и Ферзан.

В те времена Макута был у хозяина один. Содержать многочисленную свиту господину было просто не по карману. По прибытии в столицу слуга рассудил, что настало время его патрону двинуться вверх по карьерной лестнице. Во дворце всем документооборотом ведали шесть человек: пять переписчиков, включая самого Ферзана и их начальник. Двое переписчиков вскоре отравились несвежим пивом, третий сломал шею, упав с лестницы, а последнему и вовсе не повезло — утонул в выгребной яме. Внезапный мор среди ученых вызвал, конечно, всякие кривотолки, но объяснено все было единственно возможным способом — кознями злых духов.

Таким образом, когда и шеф Ферзана был сброшен в пропасть внезапно взбесившимся мулом, пришлось призывать на помощь магов. Они совершили обряд изгнания демонов, и несчастья тут же прекратились. Хозяин, который занял освободившееся начальственное место, смог спокойно набрать себе команду.

Главный писарь уже был персоной уважаемой, так как имел прямой доступ к Багою, который фактически руководил государством. Главный евнух имел в распоряжении собственную армию, подчиненную только ему, и мог вершить судьбы целых народов. Конечно, многие подозревали, что оба предшественника Кодомана, взявшего себе тронное имя Дарий, отправились на тот свет не без помощи Багоя, но доказательств ни у кого не было. Да и кто бы посмел возвысить свой голос против этого коварного царедворца и одновременно редкого, надо признаться, подлеца.

Макута провел собственные изыскания. Оба прошлых правителя — и сынок, и папаша, по всем признакам, были отравлены. Причем одним и тем же ядом. Но как — не знал никто. Все блюда, все питье прежде них пробовали специальные слуги и не единожды. Для порядка им, конечно, пооттяпывали бошки, но и виночерпии, и повара, и подносчики перед казнью чувствовали себя (в физиологическом смысле) превосходно и на эшафот поднимались, будучи совершенно здоровыми.