Леберехт выбрал утомительный, но более короткий путь через Кампо Ваччино — коровье пастбище, заросшие травой руины, под которыми скрывался Forum Romanum. Раз в неделю здесь проводилась ярмарка скота. И тогда к обломкам колонн привязывали коров и буйволов, а свиньи, похрюкивая, грелись на солнышке на мраморных ступенях. Над Триумфальной аркой Тита высилась башня — остатки замка ненавистной семьи Франджи-пани. Перед ней поднимался нагроможденный из древних камней постоялый двор, довольно запущенный, где обретались преимущественно слуги и торговцы скотом.
Около полудня, когда посетителей ярмарки потянуло на развлечения, перед постоялым двором появилась труппа бродячих актеров в пестрых костюмах. Услышав громкую музыку, Леберехт невольно вспомнил о своей бедной сестре Софи, которая примкнула к такой же труппе, подошел поближе и пробился в первые ряды зрителей.
Но эта труппа не представляла ничего чудовищного. Все взоры привлекала прелестная рыжеволосая девушка в длинном зеленом платье, бившая в бубен над головой. Она была молода, едва ли восемнадцати лет, но не юность и не красота ее бросились в глаза Леберехту, а зеленое платье. И чем дольше он его рассматривал, тем больше уверялся в том, что платье это принадлежало Марте. Это было то самое платье, в котором она была на празднике у кардинала Карафы.
Мгновение Леберехт стоял как вкопанный, а потом, когда зрители начали аплодировать, внезапно подскочил к танцовщице, схватил ее за волосы и крикнул:
— Как к тебе попало это платье?
Девушка закричала, пытаясь высвободиться, и артисты со всех сторон кинулись ей на помощь. Но прежде чем дикая сутолока перешла в потасовку, вмешался рослый мужчина с длинными темными волосами.
— Мессер, что вы хотите от моей дочери? — обратился он к Леберехту. — Да, мы всего лишь актеры из республики Генуя, но это еще не дает вам права поднимать руку на мою дочь.
Леберехт, сощурившись, изучал генуэзку.
— Мне ничего не нужно от девушки, — сказал он, — я только хочу знать, откуда у нее это платье.
— Она не украла его, если вы это имеете в виду! — вспылил руководитель труппы. — Мы, актеры, бедные, но честные люди.
Леберехт вздохнул.
— Я знаю, — примирительно произнес он и, поскольку ему вдруг показалось это важным, добавил: — Моя родная сестра работает в труппе Роберто Альдини из Милана. Он взял сестру, когда все ее отвергли.
Артист отступил на шаг и уже спокойнее спросил:
— Так что же с этим платьем?
— Это платье моей жены, — с грустью сказал Леберехт.
Рыжеволосая девушка закрыла руками лицо и попыталась убежать, но Леберехт удержал ее.
— Я могу все объяснить, — сказал ее отец. — Пойдемте.
Он дал остальным знак продолжать выступление и отвел Леберехта в сторону.
И когда красивая рыжеволосая девушка в зеленом платье вновь начала грациозно двигаться, взмахивая над головой бубном, актер сообщил, что платье они нашли недалеко от моста у северных ворот города, там, где Тибр с обеих сторон окаймляют широкие пойменные луга. Оно было разложено так, как будто его решили просушить, и никто из актеров не отважился бы посягнуть на него, если бы те два дня, пока они еще стояли лагерем поблизости, платье не оставалось лежать на том же самом месте. Решив, что о платье забыли и при следующем дожде оно может испортиться, они взяли его с собой. Это правда.
Заметив скептический взгляд Леберехта, актер понял, что тот сомневается и не очень верит ему. Тогда он потащил его сквозь ряды зрителей к стоящей в стороне пестрой повозке. Порывшись в одежде, коробках и мешках, мужчина наконец достал нечто белое, мгновенно развеявшее все сомнения Леберехта.
— На платье лежала вот эта рука из камня, — сказал актер. — Не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение…
Как только Леберехт взял в руки камень, он сразу почувствовал, что у него словно пелена с глаз упала. Это была рука статуи "Будущность". Он понял знак любимой, даже если не хотел сознавать, почему Марта ушла из жизни. Ему казалось, будто в шуме на Кампо Ваччино он слышит ее голос: "Леберехт, обрати свой взор в будущее! Не оглядывайся назад!"
— Да, конечно, эта рука имеет большое значение, — ответил он актеру, неотрывно глядя на тонкую белую руку.
— Мессер Роберто Альдини — мой дальний родственник, — сказал актер, пытаясь разрядить обстановку. — Вы говорите, ваша сестра в его труппе. Значит, судьба жестоко обошлась с ней.
— Она — та великанша, которая борется с медведем, — услышал Леберехт собственный голос.
— Lagiganta, — удивленно проговорил актер, — так это ваша сестра? Я слышал о ней только хорошее. Актеры любят и уважают ее. Не стоит о ней беспокоиться, думаю, она нашла свое место в жизни.
Леберехт смотрел на него и не знал, что сказать. Он молча поднялся и собрался уходить.
Актер удержал его:
— Мессер, извините, но мы не знали… Вы должны забрать платье!
— Ничего, — ответил Леберехт. — Ваша дочь может оставить его себе. Я не знаю никого, кому бы оно подходило лучше.
Тогда актер поцеловал руки Леберехта, и тот пошел своим путем, даже не оглянувшись на девушку.
Миновала весна, а затем и лето. Ни посулы кардинала занять выгодную должность в курии, ни предложения Папы стать преемником Карвакки и завершить строительство храма Петра Леберехт не принял. Он покинул Рим навсегда еще в том же году, а с ним — Туллия и ее ребенок. Втроем они собирались начать новую жизнь в Германии.
Когда их тяжело груженная повозка проезжала по Мильвскому мосту, Леберехт приказал остановиться. Он подошел к перилам моста, вынул что-то из внутреннего кармана своего плаща и бросил в Тибр. Еще мгновение он вглядывался в мутные воды, которые были единственными свидетелями его проклятого знания.
Брат Андреас, монах-библиотекарь с горы Михельсберг, когда-то, много лет назад, объяснил ему, что нет смысла сжигать книги, ведь пламя, порождаемое сгорающей книгой, навечно вгрызается в память человека. Есть лишь одна возможность избавиться от нежелательной книги: в воде книги превращаются в ничто.
Эта история закончилась в той самой реке, которая столетиями несет нечистоты праведных и неправедных в море.
Надо ли говорить, что в рассчитанный день мир не погиб. Случилось ли это потому, что при следующем Папе, Григории XIII, тот роковой день был вычеркнут из календаря, или потому, что Коперник ошибался, — это, вероятно, навеки останется тайной. Ведь с исчезновением последнего экземпляра книги все данные и расчеты канули в забвение. Но события 1582 года, а вернее, то, что не могло случиться между 4 и 15 октября, поскольку этих десяти дней в новом календаре не было, люди восприняли по-разному. Одни, увидев в этом чудо и доказательство их веры, утверждали, что Папа в важных делах не ошибается. Для других же это стало очередным, вечно повторяющимся доказательством того, что наука и прогресс уже принесли человечеству немало несчастий.
Лютера. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)
Среда на первой неделе Великого поста. Первый день Великого поста в Римско-католической церкви.
"Мизерере" (в переводе с лат. "Помилуй"), католическое песнопение. (Примеч. ред.)
Тихо! Исчезни! (лат.) (Примеч. автора.)
Вся Галлия подразделяется на три части… (из "Записок о галльской войне" Цезаря). (Примеч. автора.)
Титул в христианских церквях. Настоятель собора.
"Извержены будут во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов". Мф. 8:11.
"Я согрешил!"
После страстей Христовых. (Примеч. автора.)
Николай Кузанский, настоящее имя Николай Кребс (нем. Nicolaus Krebs, лат. Nicolaus Cusanus; 1401, Куза на Мозеле — 11 августа 1464, Тоди, Умбрия) — кардинал, крупнейший немецкий мыслитель XV в., философ, теолог, ученый, математик, церковно-политический деятель.
"Избавь меня от греха плотского".
Хвала Иисусу Христу!
Фейт Штосс (ок. 1447, Хорб-на-Неккаре — 1533, Нюрнберг) — немецкий скульптор. Создатель шедевра позднеготического стиля — резного алтаря Марианского костела в Кракове. Оказал огромное влияние на стиль резной деревянной скульптуры целого региона Южной Польши, Словакии, Австрии и части Германии.
Стою здесь и ожидаю ответа.
