«Морской волк» неторопливо развернулся всем корпусом и, умудрившись с высоты небольшого роста взглянуть на своего подопечного свысока, неожиданно хорошо поставленным командирским голосом гаркнул: «Юнга! Ко мне»! От неожиданности Бодрый резко вскочил и при этом больно ударился коленкой о крышку стола.
– Вольно! – нормальным голосом сказал вышедший из образа Мастер. – Ну что, юноша, понятно?
– Не совсем, – ответил подопечный, потирая ушибленное колено.
– Конечно, Вам, курсант, должно быть непонятно. Вы ведь, молодой человек, никогда не слышали о системе Станиславского. Это я так… машинально спросил! Простите старика!
После этого следовала полуторачасовая лекция о Станиславском, Немировиче-Данченко, и о мучительной, но сладостной каторге по имени «театр». В конце пространного монолога Бодрый понял, что к системе Станиславского он, в своей непутёвой жизни, сам того не ведая, прибегал неоднократно, когда надо было не просто соврать, а соврать убедительно.
– Был у меня на зоне кореш, который мог мгновенно «перекинуться» хоть в Кума, хоть в Хозяина, хоть в Генерального секретаря, – вклинился в диалог Бодрый, улучив момент, когда Мастер, переводя дух, утирал огромным носовым платком раскрасневшееся лицо. – Кликуха у него была занятная – Сашка-Кино. И ведь что интересно: он не обезьянничал, как Вы говорите, а как бы в их шкуру влезал! И до того, подлец, это красиво делал, что его к самодеятельности привлекли. Он потом по УДО, в смысле по условно-досрочному вышел.
– И за что же этот талантливый юноша попал в места не столь отдалённые? – спросил Мастер, несколько удивлённый резким переходом от творчества Станиславского к похождениям уголовника Сашки-Кино.
– Да он на воле лохов по-крупному «разводил», – охотно пояснил бывший заключённый, а ныне курсант Бодрый.
– Чего, чего? – переспросил потрясённый последователь Станиславского.
– Я говорю, что Сашка был «мошенник на доверии»! Ему люди деньги в руки сами совали, потому что верили ему, как родной маме. Рожа у Сашки, надо сказать, была породистая, что у твоего профессора! Образование, правда, неполное – шесть классов, да и те, что Сашка успел в «малолетке» закончить, пока его во «взрослую» зону не перевели, но словами, как циркач, жонглировал. Бывало, слушаешь его и забываешь, что перед тобой не депутат очередного созыва, а твой лагерный кореш!
Талантливый был Санек, хотя о Станиславском понятия имел смутные!
Оперативно-розыскную деятельность (ОРД, дисциплина «Д1») преподавал инструктор, который неуловимо напоминал боксёра, давно повесившего перчатки на гвоздь. Небольшого роста, с хорошо развитым торсом и лёгкой походкой, он производил впечатление человека, уверенно шагающего по жизни, и хотя его лицо было скрыто под маской, Бодрому казалось, что на губах инструктора играет лёгкая саркастическая усмешка. Так усмехаются люди, кое-что повидавшие на своём веку и относящиеся к течению жизни философски.
– Я знаю, курсант, что из Вас готовят оперативника для подразделения силовой защиты или группы зачистки. Это, конечно, не бог весть что, и до «нулевого» допуска Вам, как до Китая ра… простите, пёхом, но всё равно Вы по большому счету оперативник, а значит премудростями ОРД должны овладеть в полном объёме, – сказал при первой встрече старый оперативник и с чувством пожал ему руку.
После рукопожатия Бодрый с трудом разлепил пальцы, и понял, что с выводами насчёт того, что спортивная карьера у инструктора в прошлом, он явно поторопился.
– А что такое «нулевой» допуск? – наивно спросил Бодрый.
– Как-нибудь расскажу, – усмехнулся инструктор. – А сейчас давай учиться без скидок и без дураков!
Инструктор сдержал обещание, и в конце учебного курса, когда его подопечный твёрдо усвоил писаные и неписаные правила оперативной деятельности, поведал ему, что значит «нулевой» допуск, или, точнее, допуск по форме «ноль».
– В нашей стране во всех силовых структурах, а также в гражданских организациях, которые имеют отношение к государственным секретам, допуск сотрудника к работе с «секретными» и «совершенно секретными» документами осуществляется при наличии допуска по форме «два». Допуск по форме «один» означает допуск к документам «особой важности». На этом градация допусков в государственных структурах заканчивается. В нашей организации существует ещё и допуск по форме «ноль», который наделяет сотрудника особыми полномочиями, и даёт ему право на самостоятельную оперативно-розыскную деятельность, – вполголоса пояснял бывалый опер. – Такой допуск имеют только резиденты, а они, как тебе известно, подчиняются только Директору или его Заместителю по оперативной работе. Скажу тебе, курсант, без преувеличения: работа резидента – это «высший пилотаж»! – уважительно произнёс инструктор, и Бодрому показалось, что за всё время общения у него впервые исчезла с губ саркастическая усмешка.
Занятия по психологии (дисциплина «Д9») Бодрый ждал с особым трепетом. Да и было отчего трепетать сердцу молодого мужчины: инструктором по этой дисциплине была Линза. Так как они были знакомы, Линза не скрывала лицо под маской, и Бодрый с нескрываемым удовольствием любовался ею. Занятия с ней напоминали беседу двух старых приятелей, в ходе которой Линза делала существенный упор на умение прогнозировать поведение человека в различной обстановке, а если надо, то и манипулировать самим человеком.
Время пролетало незаметно, и Бодрый, вернувшись после занятий в свой «люкс», с надеждой всматривался в окошко дисплея, вновь выискивая в расписание занятий аббревиатуру «Д9». Встреча с Линзой была для него маленьким праздником среди бесконечной череды учебных буден, но однажды в конце занятия Линза положила ладонь поверх его руки и неожиданно произнесла:
– Это наша последняя встреча! С завтрашнего дня у тебя будет новый инструктор.
– Почему? – глупо спросил Бодрый, чувствуя в животе неприятный холодок.
– Потому что я уезжаю, – просто ответила она. – Со временем ты узнаешь, что люди нашей с тобой профессии редко засиживаются на одном месте.
– Уезжаешь…? Куда?
– Ах, Бодрый! Чему я тебя учила? Ты ведь знаешь, что…
– Что на этот вопрос ты не ответишь!
– Правильно! Не отвечу, и задавать такой вопрос будущему оперативнику непрофессионально. У тебя будет хороший инструктор, обещаю, что он тебе понравится.
– Я его уже ненавижу!
– Это пройдёт. А мы с тобой ещё увидимся, только чувствую, нескоро и в непростой обстановке.
На прощанье Линза взлохматила ему рукой волосы и покинула комнату.
На следующее занятие по психологии пришла дородная женщина-инструктор, которая перешагнула сорокалетний рубеж. Весёлая, шумная, в цветастом платье и румянцем во всю щёку, она, казалось, заполнила собой весь кабинет, и Бодрый не заметил, как она вовлекла его в «свою орбиту», обрушив на него целый водопад вопросов. Бодрый не успевал ответить на первый вопрос, как инструктор, не дослушав, задавала вопрос совершенно из другой области и, заметив его смущение, заразительно смеялась, довольная произведённым эффектом.
– Можете называть меня Ириной Николаевной! – представилась она и тут же задала очередной вопрос: – Скажите, курсант, что Вы будете делать, чтобы познакомиться с девушкой?
– Какой девушкой?
– Ну, скажем, милой, но не красавицей, лет этак двадцать пять, двадцать семь, образование пусть будет высшее, то есть не дура, имеющая определённый опыт в общении с противоположным полом, но бездетная и вниманием мужчин не избалованная.
– А как я узнаю, что у неё высшее образование и вниманием мужчин она не избалована? – удивился Бодрый.
– Элементарно, Ватсон! – рассмеялась Ирина Михайловна. – Посмотрите на её причёску, платье, макияж, наличие или отсутствие маникюра, ширину бёдер… в конце концов, на безымянный палец правой руки.
В ответ Бодрый набычился и упорно молчал.
– Понятно, курсант, – вздохнула Ирина Михайловна. – Судя по всему, это Вы не избалованы вниманием противоположного пола. Вот уж не думала, что мне придётся делиться с вами женскими секретами. Ну да ладно! Начнём с азов. Вы когда-нибудь слышали о дедуктивном методе Шерлока Холмса? Напоминаю: это когда великий сыщик, призвав на помощь внимание, логику и весь свой опыт, по незначительным деталям и неприметным мелочам восстанавливал всю картину преступления. Помните, что он сказал Ватсону, когда тот купил себе врачебную практику?
– Не помню.
– Он сказал, что Ватсону повезло, и он купил гораздо лучшую медицинскую практику, чем его знакомый доктор.
– И как он это узнал?
– По степени стёртости ступеней! Если доктор хороший и пользуется среди пациентов отличной репутацией, то круг его пациентов будет постоянно расширяться, а значит, к нему на приём будет ходить всё больше и больше людей. Следовательно, ступени перед его домом будут более истёртыми, чем перед домом врача, не обладающего отличной репутацией.
