Однако то, что приходило в голову ночью, оказалось совсем не просто осуществить при свете дня. Утром Полина несколько раз порывалась начать разговор, но так и не нашла удобного случая. А сразу после завтрака к Алексею явился управляющий, чтобы доложить о делах в имении, и Полина, вздохнув, ушла в свою комнату.
Ей уже невмоготу было таить в себе обуревавшие ее чувства, хотелось с кем-то посоветоваться, излить душу, — но никому, кроме бабушки, она не могла довериться, — а впрочем, даже перед бабушкой ей было неловко. Помаявшись сомнениями, она все-таки решила ехать в Лучистое — тем более что Анастасия Михайловна, вероятно, давно волнуется, узнав о дуэли и смерти Киприана, но не имея никаких объяснений и известий от внучки. Полина уже собиралась надеть дорожное платье, как вдруг вошла горничная и объявила:
— Барыня, там к Алексею Кондратьевичу приехал его дядюшка, просят вас в гостиную.
— Дядя уже приехал? — с некоторой досадой переспросила Полина. — Хорошо, сейчас иду.
Она нехотя проследовала к гостиной, но перед дверью вдруг замерла, услышав знакомый голос и смех. Отодвинув штору, Полина осторожно заглянула в гостиную. Человека, беседовавшего с Алексеем, она увидела в профиль, — и тут же холодок страха пробежал у нее по телу, руки задрожали, а колени едва не подогнулись. В гостиной сидел убийца Василисы, от которого и сама Полина едва спаслась тогда, два месяца назад, в Москве. Правда, теперь борода у него была коротко подстрижена, но Полина его безошибочно узнала: это зловещее лицо навсегда врезалось ей в память. А в следующий миг она вдруг поняла, что бородатый убийца еще был и тем вторым всадником, который вместе с Киприаном мчался за ней в ее страшном сне.
Полина на цыпочках попятилась прочь от гостиной, потом, оглянувшись на горничную, приложила палец к губам, схватила девушку за руку и вместе с ней вернулась в свою комнату. Стараясь выглядеть спокойной и не выдать своего волнения, Полина приказала горничной:
— Дуняша, ступай в гостиную, скажи господам, что я нездорова, выйти к ним не могу. И попроси Алексея Кондратьевича, чтобы сейчас ко мне заглянул.
Немного удивленная Дуняша пошла исполнять приказание, а Полина, испугавшись, что вместе с Алексеем может явиться и его гость, накинула на голову покрывало и задернула шторы на окне.
Когда дверь отворилась, она невольно вздрогнула. Алексей пришел один, и Полина тут же попросила его запереть дверь.
— Что случилось? — Он был в полном недоумении. — Ты и вправду заболела? А зачем закрываешь лицо?
Она сняла покрывало и сообщила приглушенным голосом:
— Алексей, там, в гостиной, сидит тот страшный человек, убийца Василисы. Он не должен меня видеть, ведь я для него — опасная свидетельница, которую надо убрать.
— Дядя Галактион — убийца?.. — Алексей на мгновение растерялся. — Ты не ошиблась?
— Нет, это точно он, клянусь! И голос его, и лицо!
— Да… матушка называла его игроком, жуиром, мотом, а он за это время стал еще и преступником… Но какое отношение он мог иметь к несчастной Василисе?
— Я же тебе рассказывала, помнишь? Она его узнала и назвала убийцей какого-то Гридина. А еще он у нее забрал карту, по которой можно было найти клад.
— Но, видно, клада он не нашел, потому что приехал просить денег у меня.
— И ты ему дашь?
— Теперь, разумеется, — нет. Но вот что странно: кажется, ты говорила, что он убил Василису, когда она его узнала, так? Но где она могла видеть Галактиона, если он давно не появлялся в наших краях?
— А если появлялся, но ты об этом не знал, потому что был в полку? Вдруг Галактион по каким-то делам наведывался в Худояровку?
— Выходит, он как-то был связан с худояровскими помещиками? Но расспрашивать его об этом пока нельзя, чтобы не заподозрил неладное. Ведь тогда сбежит, и ты будешь в постоянной опасности… Черт возьми, вот незадача! Я должен выдать правосудию моего единственного родственника. Но и оставить его на свободе не могу. — Алексей на несколько мгновений задумался. — Сделаем так. Сейчас я пошлю человека за приставами. А пока они не приедут, постараюсь напоить дядюшку, чтоб он заснул и не расхаживал по дому. О тебе же ему скажу, будто ты сегодня больна и сможешь появиться перед ним только завтра. Когда приедут приставы, ты в их присутствии опознаешь убийцу.
— А они поверят? Ведь он наверняка будет от всего отпираться. Значит, мое слово против его слова?
— Но другого выхода я не вижу. Разве что отправить дядюшку за тридевять земель, но как его там удержать?
— Да, ты прав… Впрочем, если подумать, то всегда можно найти доказательства. Племянник Василисы, наверное, знает и об истории с Гридиным, и о карте с кладом. Ну а еще бородатого злодея могут опознать приказчики в лавке и служанка Василисы.
— Вот видишь, ты сама обо всем рассудила. Но тебе придется до приезда приставов посидеть взаперти. А я тем временем постараюсь занять Галактиона, чтоб он ничего не заподозрил. Не бойся, дорогая, ты под моей защитой.
Улыбнувшись и поцеловав Полину в щеку, Алексей вышел из комнаты.
После его ухода Полина не могла найти себе места. Она заперла дверь, но все равно ей казалось, что в любую минуту страшный человек может оказаться на пороге ее комнаты. Чтобы успокоиться, она принималась то за чтение, то за рукоделие, но все валилось у нее из рук, и тревожное нетерпение заставляло ее поминутно вскакивать и метаться из угла в угол.
Наконец, немного справившись со своим беспокойным состоянием, она уселась с книгой у окна и порой прерывала чтение, чтобы выглянуть из-за шторы во двор. Выглянув в очередной раз, она увидела, что Алексей с гостем возвращаются из сада в дом, — видимо, Галактион попросил племянника показать окрестности.
Полина отшатнулась от окна и подумала: «Вдруг он сейчас начнет настаивать на знакомстве со мной? И ведь может что- то заподозрить. А экипажа с приставами все нет и нет…» Время для Полины тянулось нестерпимо медленно.
Наконец раздался осторожный стук в дверь и голос Алексея. Полина тотчас впустила мужа в комнату и с тревогой взглянула на него:
— Ну, что там? Приставы не приехали?
— Нет, — хмуро покачал головой Алексей. — Боюсь, что или кучер Прошка заехал по дороге в кабак, или старший пристав Федюнин, который, говорят, тоже выпить не дурак. Но ты не волнуйся, я за ними еще одного человека послал. Быть того не может, чтоб они сегодня не приехали.
— Но когда же?.. Ведь уже скоро начнет смеркаться. И мне невмоготу сидеть тут одной в неизвестности.
— Потерпи еще немного, Поленька.
Он тронул ее за плечо, она тотчас прижалась щекой к его руке и тихо, почти шепотом, сказала:
— Ты впервые назвал меня моим уменьшительным именем… Алеша.
Кажется, он хотел обнять ее, но не успел, потому что она вдруг быстро скользнула к окну. Ее вопрос прозвучал немного нервно:
— Ну а что там Галактион, чем он занят?
— О, Галактион оказался на редкость дотошным субъектом: заявил, что скучает по имению и хочет вспомнить знакомые места. Он не успокоился, пока не осмотрел дом и усадьбу. Лишь после этого сел за стол и отдал должное вину и закускам. Я подливал ему напитки покрепче, а когда он достаточно опьянел, препроводил его в комнату для гостей и уложил на диван. Надеюсь, теперь он спит.
Выглядывая в окно, Полина увидела, что к воротам усадьбы приближается закрытый экипаж. Сразу оживившись, она воскликнула:
— Смотри, кажется, едут приставы!
Алексей, бросив беглый взгляд в окно, торопливо сказал:
— Пойду их встречу. А ты пока не покидай своей комнаты, я приведу их сюда.
Он вышел, Полина осталась стоять у окна. Когда карета свернула к крыльцу, Полина потеряла ее из виду, поскольку окно комнаты выходило не на фасад, а на боковое крыло дома. Ожидая появления Алексея и приставов с минуты на минуту, Полина скоро начала терять терпение. Ей не сиделось на месте, а Алексей почему-то не спешил прийти и успокоить ее. Наконец, не выдержав неизвестности, Полина осторожно приоткрыла дверь и выскользнула в коридор. Вокруг никого не было, и она спокойно проследовала в сени. Здесь ей повстречалась старшая горничная Глаша, спешившая к входной двери с каким- то флаконом в руках.
— Что случилось, Глаша? — остановила ее Полина. — Кто там у крыльца? Приставы приехали?
— Нет, сударыня, — ответила несколько удивленная таким вопросом Глаша. — Там какой-то барин проезжий, спрашивает у Алексея Кондратьевича дорогу. А барыня его в карсте сидит, ей дурно, и он попросил для нее нюхательную соль. Алексей Кондратьевич велел мне взять флакон из шкафа в столовой.
— А, вот оно что… Ну, иди, Глаша.
Полина рассеянно посмотрела вслед служанке, потом вернулась из сеней в коридор. Упоминание о флакончике с солью ее насторожило. Но она не успела задуматься об этом предмете, как вдруг одна из дверей в коридор открылась и навстречу Полине вышел тот самый человек, от которого она пряталась полдня. Теперь их разделяло всего лишь несколько шагов. Полина, непроизвольно вскрикнув, отступила назад. Холод ужаса сковал ее, когда она заметила, как стоявший напротив убийца сделал движение рукой за пояс, словно нащупывал нож.
