– Убийца-то не признает, – заметил один из детективов, – а вот наши коллеги из Эйч-дивизиона очень даже чтят их. Смотри, как бы тебе не настучали там по ребрам за то, что ты сунулся к ним.
– Они не узнают, я в штатском. Пока буду ходить, обыщите окрестности, – велел Халс и энергично зашагал прочь во тьму, а оба детектива направились к дверям пустого дома.
Констебли сели рядом со сторожем на ступеньках склада, а доктор Секейра, потоптавшись около тела, тоже присоединился к ним и закурил сигару.
Иерихонской трубой прозвучал в гулком пустом доме скрип открываемой двери, и Артемию Ивановичу показалось, что сейчас, как в Писании, рухнут стены и они трое, беззащитные, окажутся открытыми взорам сыщиков.
– Да какой идиот станет укрываться в доме, – донесся голос снизу. – Вот видишь, по лестнице никто не поднимался. Пыль нетронута, на ней не видно ни единого следа.
– Зато на перилах нет пыли, – возразил уже другой голос.
– Это шпана из школы залезает сюда через окно, а потом катается по перилам. Они и дверь выломали. Пойдем лучше посмотрим, нет ли кого за забором перед школой. Там и посветлее.
Их мирный разговор нарушил гулко прогремевший по всему двору возглас Колларда:
– Уоткинз! На кого вы оставили труп? Я не вижу здесь ни одного живого человека!
– Но сэр, да вот же их целая куча сидит на ступеньках лестницы!
– Действительно… – Коллард подошел к сидевшим и направил на них луч своего фонаря. – Что это за люди рядом с вами, доктор Секейра? Судя по форме, наши, полицейские. А те двое, что толкутся у забора?
– Говорят, что они детективы из отдела уголовных расследований.
– Да? Как-то слабо они похожи на детективов. Клерки какие-то… Раз вы детективы, я приказываю вам обыскать окрестности. Вдруг убийца обронил какую-нибудь улику.
– Мы уже обыскали пустые коттеджи и здание школы. Обшарили все до последнего закоулка.
– Тогда пройдитесь по улицам кругом. Здесь вы будете только мешаться.
Детективы покорно встали и побрели прочь с Майтр-сквер, а Артемий Иванович, успокоившись, вновь принялся долбать сухарь, положив его прямо на подоконник. Но инспектору Колларду так и не дали развернуться во всю мощь. Едва он приказал оставшимся с ним констеблям и Уоткинзу светить ему фонарями и встал на четвереньки, чтобы исследовать двор дюйм за дюймом, пришел доктор Браун с инспектором Макуилльямом.
– Если бы я не видел вас и этот труп сейчас здесь собственными глазами, инспектор Коллард, я бы не поверил, что такое кошмарное убийство могло произойти на вашем участке, – сказал Макуилльям, поднимая Колларда с колен.
– Да, сэр, то же самое я говорил констеблю Уоткинзу. «Тебя уважает начальство, Уоткинз, – сказал я ему, – а ты так себя ведешь!»
– В Сити не должны происходить подобные грязные преступления, – наставительно произнес Макуилльям. – Вы уже приказали обыскать местность?
– Да, сэр, я выслал двух детективов.
– И еще один пошел искать убийцу, – подал свой голос сторож со склада.
На площадь с грохотом въехал хэнсомский кэб с висевшими позади тремя детективами и майором Смитом вкупе с суперинтендантом Фостером внутри. Начальство выбралось из кэба и на площади наступила тишина, в которой явственно было слышно, как в пустом доме Артемий Иванович кирпичом долбит окаменевший сухарик.
– Что это? – спросил майор Смит.
– Дятел, – сказал сторож. – Он уделал цилиндр доктору Секейре.
– Прекратите молоть чушь! – вспылил Макуилльям. – Какой дятел может быть в Сити!
Стук прекратился.
– Вот идет детектив Халс, – сказал доктор Секейра, чтобы отвлечь разговор от своего испорченного цилиндра. – Он ходил по следам убийцы.
– Я дошел до Гоулстон-стрит, – объяснил возвратившийся Халс, – вышел по ней на Уайтчепл-Хай-стрит и вернулся сюда. Но я не заметил ничего подозрительного.
– Не поймали… – с сожалением протянул майор Смит. – Придется извещать обо всем Эйч-дивизион. Кто возьмется?
– Сержант Халс, – подозвал детектива инспектор Коллард. – Вы уже ходили сегодня куда-то в ту сторону, зайдите в участок на Леман-стрит, он ближе всего.
– Да-да, сходите, – согласился майор Смит. – Возьмите с собой детектива Ханта. Значит убийца все-таки не уехал за границу, как я думал, и не оставил своего занятия. Теперь-то мы его поймаем.
Майор Смит подошел к трупу, потом задрал голову и взглянул на слепые окна пустого дома. Артемий Иванович в ужасе отшатнулся вглубь комнаты, хотя и знал из гимназического учебника, которым старшеклассники в 3-й гимназии однажды ударили его по голове, что в камере-обскуре ничего не возможно разглядеть.
– Что там? – тревожно спросил Даффи.
– Молчи лучше! – огрызнулся Артемий Иванович и вернулся к окну.
– Я был сегодня ночью в участке на Клоук-лейн неподалеку от Саутуоркского моста, но там совершенно невозможно спать, – рассказывал кому-то в темноте майор Смит. – Перед участком железнодорожный товарный склад, позади него – скорняжный, и оттуда от кож такая вонь, что хоть помирай. Какое облегчение было, когда над моей головой зазвенел звонок и мне сообщили, что на Майтр-сквер совершено убийство. Доктор Браун, вы можете осмотреть тело. Кстати, никто не слышал, люди из Особого отдела уже сделали обыск на Виндзор-стрит?
– Сразу, как только стало известно об убийстве, – ответили майору. – Но ничего и никого не нашли.
Сидя у себя дома на Эбби-роуд, Фаберовский еще раз перечитал письмо, полученное им накануне вечером. Оно было послано от имени почетного опекуна Ведомства императрицы Марии генерала Селиверстова и гласило:
«Милостивый государь!
Памятуя о том времени, когда вы под именем Леливы де Спальского оказывали ценные услуге мне лично и всему Третьему отделению в целом в борьбе с укрывшимися в Швейцарии заговорщиками, планировавшими злодейские умышления на жизнь ныне царствующего императора и на мою собственную жизнь, за что Министерство внутренних дел и по сей день выплачивает достойную пенсию в размере 2500 рублей в год, прошу вас об еще одной услуге.
Некоторым близким к его величеству людям стало известно о том, что г-н Рачковский, ныне заправляющий всеми делами русской заграничной политической агентуры, затевает в Лондоне весьма сомнительную аферу, могущую повести к падению престижа Российской империи. Этот зловредный человек, которому доверено такое серьезное дело как освещение действий заграничных злоумышленников и предотвращения оных, беспокоит всех честных людей, которые желали бы смещения его с нынешнего места.
Уверен, что вы сможете проведать о сути замышляемого и сообщить мне о том, чтобы упоминавшиеся мною честные и близкие к особе Государя люди смогли избавить Россию от этого человека с темным прошлым, служащего неизвестно чьим целям.
Честь имею,
плюс еще двести рублей к вашей пенсии,
действительный статский советник
Селиверстов
P.S. В случае положительного решения корреспонденцию можно посылать в русскую дипломатическую миссию в Брюсселе на имя статского советника Эдуарда Александровича Франкенштейна, а с ноября с. г. лично в Париж на адрес «Отеля де Бад» на Итальянском бульваре».
Сняв очки, поляк близоруким взглядом смотрел на огонь. Его знакомство с генералом Селиверстовым, состоявшееся десять лет назад, не было особо удачным, если не считать пенсии, которую теперь выплачивал ему Департамент полиции. Генерал был поразительно ни к чему не способным, не добившись успехов ни раньше, в качестве пензенского губернатора, ни в качестве главноуправляющего Третьим отделением. Рачковский был гораздо хитрее и умнее старого генерала, и принять сторону последнего в их схватке было бы сейчас верхом неразумности.
Не вставая с кресла, Фаберовский бросил письмо прямо в камин и, надев очки, с тревогой взглянул на часы. Минутная стрелка отсчитала еще две минуты и кукушка устало прокуковала три часа. Фаберовский решительно встал, не в силах больше сидеть дома в томительном бездействии. Убийство было назначено на двенадцать, за это время все должно было быть сделано и Артемию Ивановичу давно пора было появиться на Эбби-роуд.
– Батчелор! – громко позвал поляк. – Едем в Ист-Энд!
* * *
Не доезжая квартала до Леман-стрит, Фаберовский оставил Батчелора на углу Манселл-стрит и пешком пошел к Пинхорну в участок, крепко сжимая трость. Участок гудел, как биржа в разгар торгов. В двери под синими фонарями вбегали и выбегали люди, напротив угрюмо стояла толпа бродяг, сжав кулаки, и с ненавистью следила за действиями полиции.
– Ну и ночка сегодня была! – встретил Фаберовского Пинхорн. – Надо же, этот ублюдок зарезал еще одну шлюху, причем прямо у меня в участке!
Поляк ожидал, что убит Тамулти, и решил, что его разыгрывают.
– Прямо тут, в участке?! – он с деланным ужасом оглядел комнату, как бы ожидая в каждом углу увидеть по трупу, и наклонился над полным мусора красным ведром с надписью "Fire", из которого шел вонючий дым. – А вот тут вы сожгли тело?
