— Вот это сюрприз! — приглушенно воскликнул Рыжий Грек, когда понял, кто же на самом деле пришел им на выручку.
— Ты ожидал увидеть здесь кого-то другого, убийца магов? — презрительно усмехнулся Кайс.
В руках у молодого человека уже было копье.
— Мы бы освободились и без твоей помощи, жалкий щенок.
Рыжий Грек схватил второе копье и вскинул его над головой, готовый в любой момент швырнуть смертоносное оружие в противника.
— Отец, останови его! — воскликнула Агния, которая все это время держалась в тени и лишь теперь вышла на освещенное парой факелов пространство.
Кайс и Рыжий Грек стояли друг напротив друга, готовые к схватке.
— Стойте! — произнес Элай, — не хватало еще, чтобы на шум борьбы сбежались персы.
Но ни один из противников его не послушал. Леон и Кайс медленно двигались по кругу. Связанные охранники с расширенными от ужаса зрачками наблюдали за смертельным хороводом. Вдруг в освещенное пространство вошел еще один человек. Это был Макута.
— Кайс?! — изумленно произнес он, и юноша повернул голову в его сторону.
В этот самый момент Леон метнул копье. В бросок он вложил всю свою ненависть к человеку, который заманил его в ловушку, всю свою ярость, накопленную за дни путешествия взаперти. Тяжелое острие готово было поразить грудь молодого человека. Лишь в последнюю секунду он смог увернуться, упав на одно колено. Это был прием, которому учили любого бессмертного. Копье просвистело над головой. Кайс все еще удивленно смотрел на Макуту, а мышцы сами подсказали ему, как надо действовать. Ноги со всей силы оттолкнули тело от земли, и оно взлетело вверх. Подобно атлету, прыгающему в высоту, юноша взвился над освещенной площадкой, оторвавшись от нее метра на полтора, и в тот миг, когда он находился в самой верхней точке, его рука отвела оружие далеко назад и метнула его. С быстротой молнии пронеслось оно по направлению к противнику и пронзило его чуть пониже горла. Леон отлетел в сторону телеги. Железный конец копья вошел в дерево.
Агния бросилась Кайсу на шею. Ее отец смотрел не на дочь, а на Макуту. В его же сторону глядел и юноша. Немая сцена затянулась на насколько секунд.
— Кажется, я пришел не совсем вовремя, — произнес в конце концов слуга Ферзана, — не ожидал встретить тебя здесь, воин. Многие уже записали тебя в дезертиры.
— Это не так, — отозвался юноша, — я приму участие в битве. Как раз собирался отправиться на поиски моего подразделения, но что здесь делаешь ты?
— Твоя тысяча устроила стоянку на правом фланге. А я пришел потолковать с отцом твоей возлюбленной, но, вижу, ты все уже устроил самым лучшим образом. Элай свободен.
— Правильно ли я понимаю тебя, неприятный человек, что ты изменил своему долгу, и готов перейти на сторону греков? — спросил Кайс.
— Зачем бросаться такими обвинениями. У меня тоже должок перед этим аптекарем. И я собирался сделать то, что уже сделал ты. Думаю, здесь мы не сильно друг от друга отличаемся.
— Ты ошибаешься, — ответил Кайс.
— Нам надо освободить и остальных, — прошептала Агния, — и надо торопиться.
— Я обещал помочь обрести свободу лишь твоему отцу. Теперь он волен делать, что хочет, даже прийти на помощь своим товарищам. Мне же пора. Ты, Агния, выбирайся отсюда той же дорогой, которой мы пришли. Смена караула будет лишь через час, так что путь свободен. Иди туда, где мы оставили лошадей. А после сражения жди меня в условленном месте.
— Отец! — девушка оставила юношу и сделала несколько шагов по направлению к Элаю.
В сторону дочери грек даже не посмотрел. Вместо этого он не терял времени даром. Он вооружался. Прицепил к поясу короткий меч, который забрал у одного из охранников, засунул за ремешки сандалий нож.
— Я к столбам. Макута, ты со мной?
— Естественно, и поторопимся! Когда рассветет, нам надо быть подальше от лагеря.
Элай подошел к Леону и провел ладонью по его глазам. Веки закрылись.
— Отец, — снова позвала его Агния.
— Я больше не отец тебе, и не зови меня так, — ответил наконец Элай, — ты против моей воли сошлась с этим щенком. Ты совершила страшное предательство, ты предала не только меня, ты предала память своей матери. Я никогда не рассказывал тебе об этом, потому что считал, что нужно сохранить это в тайне. Теперь же… Знай, что твоя мать была убита такими, как твой приятель. Такие же персы, как он, сначала надругались над ней, а затем задушили. Меня не было рядом, и я ничем не мог помочь. Но позже поклялся мстить каждому персу, который встретится на моем пути, мстить всем им сразу, не успокаиваться до тех пор, пока не уничтожу их всех. Я ненавижу этот народ и буду ненавидеть его всегда.
— Но ты готов идти вместе с этим палачом, готов общаться с ним, — Агния посмотрела в сторону Макуты, — а меня отвергаешь.
В глазах девушки стояли слезы.
— Он не перс, точнее не совсем перс. Также, как и его хозяин. Они гирканцы.
Элай подошел к Макуте и по-дружески положил ему руку на плечо. Больше им не было сказано ни слова.
Агния опустила голову и побрела в ту сторону, откуда они пришли вместе с Кайсом. Юноша пошел за ней, сказав, что проводит.
— Займемся остальными? — спросил гирканец, когда молодые люди ушли.
— Ты займись, мне надо к слонам. Кстати, где они?
— В тылу, возле обоза. За домами, которые мы проезжали днем. Но не проще ли сначала освободить еще троих и затем уже действовать совместно.
— Не проще. Уже светает. Есть время только на что-то одно.
— Это ведь твои люди, — на лице Макуты читалось непонимание, — слоны для тебя важнее спасения товарищей?
— Дело для меня важнее всего. Так что ты пойдешь один.
— Понял, патрон. Даст бог, увидимся.
Макута засеменил в одну сторону. Элай направился прямо в противоположную.
— И еще… — произнес он, когда оказался на самом краю площадки, — Аэрия… Это та женщина, которую схватили у сгоревшего храма…
Грек, казалось, замешкался. Макута улыбнулся и понимающе кивнул.
— Значит, я не ошибся. Она там же — в деревне, вместе с обозом. Ферзан так и не вспомнил о ней, а я распорядился, чтобы она ни в чем не нуждалась.
— Спасибо, — ответил Элай и растворился в темноте.
Макута подождал пару минут, затем подошел сначала к одному охраннику, а затем ко второму. Обоим свернул шеи. Стало ясно, что предусмотрительный гирканец боится, как бы его предательство не было раскрыто. Кто знает, как закончится битва. Вдруг победят все же персы. В конце концов, их в два раза больше. Еще через минуту площадка опустела. На ней осталось три тела. Легкий ветер трепал рыжую шевелюру Леона.
Взбивая пыль, колонна за колонной
Пошла вперед, пьянея от тирад,
Оправдывавших путь в кромешный ад.
Уистен Хью Оден, «Щит Ахилла», пер. П. Грушко
Планам Макуты, устроившего, как он считал, все самым лучшим образом, не суждено было осуществиться. Когда он подобрался к столбам и попытался наброситься на одного из солдат, охранявших вторую клетку, его напарник закричал. Еще через секунду на крик сбежались десятки персов. Телохранителя Ферзана скрутили.
Кееек-кееек в этот момент целиком был поглощен наблюдением за Элаем и на поднявшийся шум лишь коротко повернул голову. Грек же, услышав сигнал тревоги, даже не остановился. Он лишь с досадой покачал головой и стал дальше пробираться мимо палаток и телег, туда, где должны были находится гигантские животные.
Сокол взмыл над лагерем и какое-то время кружил над ним, глядя на отца Агнии. На грека мало кто обращал внимания, а те, кто сталкивались с ним, принимали его, видимо, за спешащего куда-то посыльного или гонца.
Девушка тоже была видна зоркой птице. Когда возле столбов был поднят шум, она уже миновала дуб и направлялась куда-то на юг. Кайс, проводив ее до края лагеря, ушел на поиски своего подразделения и быстро потерялся из виду.
Кееек-кееек спланировал вниз, к тому месту, где в наспех сооруженном загоне держали слонов. Вскоре появился и Элай.
Смуглый индус, беседу которого с Ферзаном сокол подслушал днем, сидел под навесом недалеко от костра.
— Что там за крик? — пробормотал он, когда возле столбов раздались истошные вопли.
— Казнят греков, — Элай вынырнул из темноты и направил острие кинжала в бок щуплому махауту.
Если появление вооруженного незнакомца и напугало старшего махаута, то он не подал виду. Парс медленно повернулся к греку и снизу вверх посмотрел ему в глаза.
— Я видел тебя раньше, — спокойно произнес он, — ты один из тех, кого везли в клетке.
— И один из тех, кто, как видишь, из нее успешно выбрался, — грек сделал несколько шагов, так чтобы оказаться в тени навеса.
— Если тебе надо скрыться, то можешь идти, я не стану поднимать шум.
