Джек и Ямато встревоженно переглянулись.
— Кто? — спросил Ямато.
— Например, вон та девочка. — Акико указала на крытую соломой хижину справа от них.
Из темноты на них таращились большие перепуганные глазенки на чумазом лице. Акико направилась к хижине, но, оглянувшись, увидела, что Джек и Ямато не торопятся.
— Идемте же! Испугались маленькой девочки?
Пристыженные, они зашагали следом.
Акико всмотрелась в темноту за порогом и позвала:
— Эй, есть кто-нибудь?
Послышался свистящий хрип, словно дышала раненая собака. В дверях возник мужчина со впалыми щеками.
— Не трогайте нас, — мрачно сказал он. — Тут нечего взять.
Малышка, которую они уже видели, пряталась у незнакомца за ногами и завороженно смотрела на светлые волосы Джека. Он ласково улыбнулся девочке.
— Простите, что потревожили. Мы и не думали ничего брать, — объяснила Акико.
— Куда все делись? — спросил Ямато.
— Ушли. И вы уходите.
Мужчина стал закрывать хлипкую дверь.
— Мы ищем Кунитомэ-сан, — не отставал Джек.
Незнакомец уставился на Джека, словно впервые его заметил. Его лицо осталось таким же бесстрастным. Слишком много ужасов он повидал, чтобы удивляться чужестранцу.
— Дьявол мертв.
— Как? Когда это случилось? — воскликнул Джек. — Кто его убил?
Незнакомец устало вздохнул.
— Кунитомэ покончил с собой. Собственным мечом. Из-за него деревня и вымерла. Этот оружейник был для Синдо и благом, и проклятием. Его мастерство притягивало людей отовсюду, а мы были рады им и их деньгам. Но дьявольское искусство и кровожадные клинки привлекали самых скверных людишек. Теперь оружейника нет, никто не приезжает. Только его дух остался и накрыл Синдо черной тенью. Уходите. Гиблое это место.
— А вы почему не ушли? — спросил Ямато, придерживая дверь рукой.
— Мы собирались… Слышите? — Хрипы и свист не умолкали. — Моя мать больна, а умирать не хочет. Пока она жива, мы вынуждены торчать в этой западне. А теперь прощайте.
Он захлопнул дверь у них перед носом.
Друзья переглянулись, потрясенные рассказом.
— Похоже, мы напали на след, — с явным облегчением в голосе сказал Ямато. — Больше тут делать нечего, поспешим назад, пока Кума-сан не хватился.
— Постой, — возразил Джек, шагая в противоположную сторону. — Надо еще найти храм Дракона, о котором говорил Ороти. Смотрите, наверное, вот он!
Дорога привела их прямо к высокому мрачному храму на земляной насыпи. Красная и зеленая краска на стенах поблекла и облупилась. На крыше не хватало черепицы, а две резные фигурки дракона отвалились и гнили на земле. Главный вход в храм был открыт. Заглянуть внутрь хотелось примерно так же, как в могилу.
— Ты ведь туда не пойдешь, правда? — спросил Ямато, надеясь на поддержку Акико. — Он в любой момент развалится.
Акико смущенно улыбнулась и вслед за Джеком стала подниматься по стертым каменным ступенькам.
Внутри храм напоминал сырую подземную пещеру. Вместо аромата ладана в воздухе витал запах гнили.
Джек перешагнул через порог и едва сдержал крик, вглядевшись в темноту: с двух сторон над ними нависли гигантские мускулистые воины. Первый скалился по-звериному и держал в руках тяжелую дубину. Второй, с плотно сжатыми губами, размахивал гигантским мечом.
Джек оступился и толкнул Акико.
— Это всего лишь Нио, — засмеялась она. — Сторожа храма.
— Ну и страшилища! — воскликнул Джек.
Придя в себя после неожиданной встречи с деревянными колоссами, он приблизился к центральному алтарю, на котором запыленного Будду окружали статуи поменьше.
— А кого они охраняют?
— Будду, конечно. Справа статуя Агьё — символ ярости. Статуя слева, с мечом, — Унгьё. Он олицетворяет силу. — Акико показала на лица исполинов. — Видишь, у первого рот открыт, а у второго закрыт? Нио произносят звуки «а» и «ун» — начало и конец буддийского алфавита. Вместе они символизируют абсолютное знание.
— Урок истории окончен, — вмешался Ямато. — Тут никого нет, мы зря теряем время. Кунитомэ-сан покончил с собой, и поиски зашли в тупик. Идем отсюда!
И вдруг за статуей Будды кто-то зашевелился.
— Мастер не убивал себя! — раздался скрипучий голос из темноты.
Друзья резко обернулись. Из тени, прихрамывая, вышла сгорбленная старуха в истрепанном монашеском одеянии.
— Простите, пожалуйста, — испуганно сказала Акико. — Мы не хотели прерывать ваши молитвы.
— Молитвы! — хрипло рассмеялась горбунья. — Вера в Будду меня давно покинула. Я спала, а вы меня разбудили своей крысиной возней.
— Мы как раз собирались уходить. — Ямато отшатнулся, когда старуха в засаленном капюшоне шагнула ему навстречу.
Но Джек не двинулся с места.
— Что вы сказали о Кунитомэ-сан?
— Ты нездешний, да, малец? — прошипела старуха и скривилась, потянув носом воздух. — Гайдзин!
Джек не стал отвечать на оскорбление.
— Вы сказали, что мастер не совершал самоубийства?
— Так и есть.
— Что же случилось?
Горбунья протянула иссохшую, как у покойника, руку. И без слов было ясно, чего она хочет. Акико вытащила из рукава кимоно монетку и положила в костлявую ладонь. Старуха жадно сжала кулак.
— Он не покончил с собой. Его убил собственный меч.
— Как это? — удивился Джек.
— Однажды Кунитомэ-сан получил заказ: сделать особенный меч для особенного клиента, — пояснила она, поглаживая выщербленный деревянный клинок статуи. — Меч получил имя Куро Кумо — Черная туча: в ночь, когда мастер закончил работу, разразилась сильная гроза. Клинок вышел совершенным, острее и смертоноснее его не было на свете. Он и стал последним изделием мастера.
Старуха придвинулась к Джеку.
— Той же ночью явился клиент и попросил испытать меч. Кунитомэ-сан приказал связать вместе четверых преступников на песчаном холме. Черная туча рассек надвое четыре тела, словно спелую сливу. Несчастные кричали на всю деревню.
Она провела крючковатым пальцем по шее Джека.
— Клиент был так поражен, что немедленно отрубил Кунитомэ-сан голову его же творением.
— Зачем? — Джек едва сдерживал отвращение.
— Чтобы Кунитомэ-сан никогда не создал клинок, способный победить Черную тучу. После убийства часть безумной души Кунитомэ-сан вселилась в меч. Страшная гроза бушевала тогда всю ночь. Она уничтожила посевы и разрушила храм. Наутро от деревни почти ничего не осталось.
— Кто был этим клиентом? — спросила Акико.
Старуха подняла глаза. Джек не видел ее лица под капюшоном, но дал бы голову на отсечение, что она ухмыляется.
— Докуган Рю, конечно. Тот, кого вы ищете. — Горбунья наклонилась и зашептала Джеку в самое ухо: — Хочешь знать, где он?
— Да! — Джек затаил дыхание.
Старуха вновь протянула костлявую руку. Акико опустила в грязную ладонь еще одну монетку.
— Где же? — нетерпеливо спросил Джек.
Она поманила его пальцем и прохрипела:
— У тебя за спиной!
Все трое тотчас обернулись: из темноты смотрел огромный зеленый глаз.
Старуха трескуче захихикала, глядя на испуганные лица друзей. Глаз принадлежал огромной резной фигуре дракона над дверным проемом. Из кроваво-красного рта высовывался раздвоенный язык.
— Очень смешно, — фыркнул Ямато, опуская оружие. — Нет тут никого!
— Есть! — возразила старуха. — Докуган Рю всегда будет идти за вами по пятам, словно ядовитая тень.
— Все, уходим! — не выдержал Ямато. — Эта ведьма просто сумасшедшая.
На этот раз Джек не стал возражать и пошел к двери.
— Вам ведь интересно узнать, кто такой Докуган Рю, правда? — просипела старуха.
Джек застыл.
— Рассказывать? — Она вновь протянула руку. Пальцы шевелились, как щупальца.
Джек взглянул на Акико. Ямато осуждающе покачал головой, но Акико безропотно отдала еще монетку.
— Вы очень любознательны, мои юные друзья. И я вас не разочарую, — захихикала ведьма, пряча монетку в грязный карман. — Докуган Рю — изгнанный лорд самураев Хаттори Тацуо.
— Что за чушь! — фыркнул Ямато. — Лорд погиб в Великой битве при Накасэндо.
— Слушай, крысеныш! — зашипела она. — Вы заплатили за рассказ, и вы его получите. Хаттори Тацуо родился в замке Ямагата в год Змеи. В детстве в его глаз попал вирус оспы. Тогда мальчик сам вырвал себе больной орган!
Акико содрогнулась.
— Мать решила, что без глаза он не годится на роль будущего главы семьи Хаттори, и стала считать наследником младшего сына. Однажды она отравила Тацуо обедом. Он чудом выжил, только слегка повредился умом, а его единственный глаз стал зеленым, как у кошки.
Ямато с сомнением покачал головой и жестом показал Джеку, что старуха не в своем уме.
— Тогда Тацуо убил брата, чтобы никто не занял его место. Когда ему почти исполнилось шестнадцать, он отправился с отцом в первый военный поход. Отец погиб в какой-то стычке, поговаривают даже, что от руки сына. Тацуо стал главой семьи. И этого ему было мало: теперь он хотел стать даймё Северной Японии. Но сначала Тацуо отомстил матери за предательство.
