— Ох и доставалось тебе тогда! — раздался чей-то тонкий голосок.
По мостику к ним во весь дух мчался мальчуган.
— Дзиро! — воскликнул Джек, обнимая старого знакомого.
Дзиро, брат Акико, был едва ли не единственным другом Джека в первые несколько месяцев в Японии. Для Ямато тренировки служили тогда лишь поводом поколотить чужака. Зато Джек освоил азы владения мечом, и Масамото пригласил его учиться в Нитэн ити рю, Школу единств двух небес.
— А ты вырос. — Джек смерил кареглазого мальчишку взглядом.
— Я уже могу носить меч! — похвастался тот.
— Правда? Может, нам сразиться?
— Непременно! — Дзиро лихо подбоченился.
— Дуэль! — с притворным ужасом воскликнул Ямато. — Джек, ты пропал. Я буду судьей поединка. Дзиро, неси свой боккэн.
Ошалев от восторга, Дзиро помчался за деревянным мечом. Джек вспомнил, с каким радостным трепетом он сам начинал осваивать Путь воина. Но возможность стать самураем была для Джека больше чем радостью: она давала надежду. Вместе с навыками боевого искусства появлялся шанс выжить и, быть может, даже победить Глаза Дракона.
— Ямато, — спросил Джек, пока они ждали Дзиро, — почему ты уверен, что старуха в храме все выдумала? Разве Хаттори Тацуо не мог чудом выжить и стать Докуганом Рю?
Ямато закатил глаза, демонстрируя, как он устал за три дня от этих вопросов.
— Старая карга не в своем уме. Она сыграла с тобой злую шутку. Тацуо погиб в битве при Накасэндо десять лет назад.
— Точно?
— Мой отец был личным телохранителем даймё Такатоми. Он своими глазами видел, как Тацуо отрубили голову.
Джек ошарашенно замолчал. Не успел он опомниться, как прибежал Дзиро и стал размахивать боккэном, разя воображаемых врагов. Неужели старуха врала? В ее рассказе должна быть хоть крупица правды! Или она так же поверила в свои бредни, как Дзиро верит, что сражается с ниндзя?
7. Жемчужина
— Джек, просыпайся! — тормошила его Акико. — Солнце вот-вот встанет!
Акико пустила рысью белого скакуна — Джек впервые увидел его на рассвете, когда «Александрия» потерпела крушение у берегов Японии. Тогда Акико молилась, обернувшись к храму над бухтой, в которой затонул их корабль. Джек сперва заметил коня, а потом засмотрелся на черноволосую девочку с белоснежным лицом.
— Не слушается! — пожаловался Джек, стараясь не свалиться с пегой кобылки. — Мне бы корабль!
Он так и не научился ездить верхом, зато в любой шторм мог оседлать строптивую нок-рею «Александрии».
— Ты проскакал весь путь от Киото до Тоба, — напомнила Акико.
— Ну да, вместе с Кума-сан. И что? Лошадь взбрыкнула и сбросила нас, он вывихнул плечо, а я ушиб спину!
Акико засмеялась. Джек с несчастным выражением лица продолжал болтаться из стороны в сторону, отчаянно вцепившись в гриву кобылы.
— Не волнуйся, мы почти приехали.
Они обогнули небольшой мыс, Акико спешилась и, подбежав к Джеку, помогла ему сойти с лошади.
Друзья провели в Тоба больше месяца. Окруженная материнской любовью и заботой, Акико полностью выздоровела. Хотя вернулись они не по своей воле, дома рядом с мамой и братом девушка явно расцвела. В неярком утреннем свете Джек видел, как сияет ее лицо, а угольно-черные глаза излучают жизненную силу.
Джек не мог похвастаться тем же, особенно в такую несусветную рань. Акико каким-то образом уговорила его встать до зари и вместе встретить рассвет у скал Мэото Ива, на мысе близ Тоба. Ямато благоразумно предпочел поваляться в постели и пообещал присоединиться к ним на тренировке.
Следом за Акико Джек спустился к скалистому берегу. Девушка села в позу лотоса на плоском камне и приготовилась ждать рассвета.
Соленый воздух будил воспоминания об открытом океане. Джеку до смерти хотелось снова выйти в море, ощутить качание палубы под ногами, услышать трепет парусов на ветру и взять курс на Англию. Он разглядел в предрассветном небе Полярную звезду и начал крутиться на месте, всматриваясь в горизонт.
— Что ты делаешь? — удивилась Акико.
Джек показал куда-то вдаль:
— Англия вон там.
Заметив тоску в его голубых глазах, девушка грустно улыбнулась.
— Ты непременно туда вернешься. — Она жестом пригласила друга сесть рядом. — А пока насладись тем, что тебя окружает.
«Наверное, Акико права», — подумал Джек. Погруженный в мечты о доме, он порой упускал из виду то хорошее, что было в Японии: размеренную жизнь самураев, захватывающие поединки на мечах, изысканный вкус суси и прекрасные сакуры в цвету. Япония дала ему гораздо больше, чем Англия. И если он все-таки попадет домой, то будет безумно скучать по друзьям — Ямато, Ёри, Сабуро и, конечно, Акико.
Джек улыбнулся в ответ и сел на камни ждать солнце.
— Вот оно, — шепнула Акико, вдыхая полной грудью. На горизонте веером раскинулись золотые лучи.
Далеко в море, меж двух скалистых пиков вставало солнце. Черные на фоне темно-красного неба скалы соединял толстый канат, а на той, что повыше, виднелись миниатюрные воротца — тории.
— Что это? — восхищенно спросил Джек.
— Мэото Ива, — ответила Акико. — Скалы влюбленных. Правда, они прекрасны? А там — гора Фудзи.
Джек с трудом разглядел далекий снежный пик в дымке горизонта. Трудно было даже представить настоящую высоту горы, если ее видно с такого расстояния.
Когда солнце взошло и друзья закончили медитацию, Акико прочла молитву в синтоистском святилище неподалеку. Поначалу Джек никак не мог понять религиозную двойственность японцев. Они одновременно исповедовали буддизм и синтоизм — поклонение ками — духам, населяющим все живое и неживое.
В Англии Джек получил христианское воспитание. Он был протестантом, а не католиком. Отец говорил, что это разделение стало причиной множества войн в Европе. Религиозные распри сделали католические государства Испанию и Португалию врагами протестантской Англии. Борьба за превосходство шла и на море, и в Новом Свете, поэтому отцовский журнал имел колоссальную ценность. Владелец столь точных навигационных карт мог легко склонить чашу весов в пользу своей страны и ее религии.
А в Японии естественно и гармонично уживались две религии. Принятое в буддизме уважение к любой вере позволило Джеку выполнять в школе все буддийские ритуалы, оставаясь в душе христианином. Неприязнь к чужестранцам росла, и выделяться было опасно. Следовало стать самураем не только телом и помыслами, но и душой.
Юноша склонил голову перед святыней синто и помолился за отца и мать на небесах и за сестренку Джесс на другом конце земли. Ласковые волны подхватили его слова и унесли куда-то вдаль.
Неторопливо пройдя вдоль берега, друзья повели лошадей назад в Тоба.
— Спасибо, — сказал Джек. На душе у него было спокойно и радостно.
— Мне казалось, ты скучаешь по океану, — тепло улыбнулась Акико.
Джек кивнул. Рассвет помог ему по-новому взглянуть на мир и разобраться в себе. В его жилах течет кровь моряка, а отныне — еще и самурая.
На пригорке над прозрачной бухтой Акико остановилась и поднесла руку ко лбу.
— Что с тобой? — забеспокоился Джек.
— Ничего… голова слегка закружилась. Наверное, от морского воздуха.
— Ты еще не вполне здорова. Отдохни, — предложил Джек и, привязав коней к дереву, сел рядом с подругой на краю мыса.
— Поразительно, что ты тогда вообще выжила. — Ниндзя, которого Глаз Дракона натравил на Джека, едва не убил Акико. Сам Докуган Рю в это время похищал журнал. Ниндзя вонзил Акико в шею отравленную булавку, и она упала замертво. Казалось, девочка обречена.
Но Акико обладала необъяснимыми и загадочными способностями. Как ей удалось так грациозно и ловко взлететь на вершину клена за рисунком? Как она так долго простояла под водопадом во время Круга трех? Джек решил, что настало время спросить.
— Когда ты лежала без сознания, сэнсэй Ямада и сэнсэй Кано говорили о докудзюцу. Сказали, что тебя кто-то приучал к ядам и поэтому ты не умерла.
Акико подняла камешек и бросила вниз, задумчиво провожая его взглядом.
— Все гораздо проще, — возразила она. — Мне везет на такие приключения. Помнишь, когда мы познакомились, я вместе с ама ныряла за жемчугом? Меня постоянно жалили медузы, а однажды укусила смертельно ядовитая рыба-собака, и я еле выздоровела. Отсюда и привычка к ядам.
Хотя объяснение показалось Джеку логичным, оставались другие загадки.
— А как же… — Он не успел договорить. Акико вскочила на ноги и начала расстегивать оби. Японские женщины никогда не снимают пояс прилюдно, но Акико презирала условности. Она происходила из рода самураев, и нырять с ама считалось ниже ее достоинства. Однажды девушка созналась Джеку, что ее манит свобода океана. Только там можно уйти от строгости и упорядоченности японского образа жизни.
