— Слушай, кто тебе в чай помочился?
— А ты как думаешь? Скользкий жополиз детектив-сержант Смит со своим новым лучшим другом, помощником шефа полиции Драммондом.
— Дай Смиту какую-нибудь дерьмовую работенку и проследи, чтобы он не переложил ее на какого-нибудь констебля. Скажи, что он единственный, кому ты доверяешь. Ему это очень понравится.
— Хммм… Тебе нужен номер этого парня?
Семь тысяч и сто фунтов…
— Наверное. Ты не знаешь какого-нибудь приличного места, где можно ребенку день рождения отпраздновать?
Морг сотрясался от грохота выдвигаемых из стены и задвигаемых обратно холодильных ящиков.
— Извините за неудобства… — Альф, лаборант отделения анатомической патологии, провел рукой по «конскому хвосту» и попробовал очередной выдвижной ящик. — Я знаю, что они где-то здесь.
Из нары маленьких динамиков в комнату сочилась слащавая песенка очередной мальчишеской группы, эхо отскакивало от кафельной плитки стен и пола. Вдобавок к этому в воздухе стояла отвратительная вонь от хлорки.
— Да где же вы? — Еще один ящик. — Ночная смена вчера проводила инвентаризацию — все вытащили, ящики вымыли и половину положили не на свои места. Ага! Вот оно.
Ящик был забит пачками бумаги, коробками с гелевыми ручками и упаковками бумаги для заметок. В глубине позвякивала пара бутылок, подозрительно напоминавших водку.
— Обычно хранил все это в офисе, но уборщики воруют понемногу. Здесь, по крайней мере, закрыть можно. — Он вытащил из стопки синий пластиковый фолдер и протянул мне: — Заключение судебной экспертизы — одна штука.
Доктор Макдональд стояла посреди комнаты и, обняв себя обеими руками, пялилась на пустые секционные столы.
— А что с девочками сейчас? — тихо спросила она.
— На долгосрочном хранении в Шортстейне, в технопарке, там есть хранилище с глубокой заморозкой. Не можем передать их на захоронение до суда — защита может потребовать провести собственное вскрытие.
— На это годы могут уйти…
Альф пожал плечами:
— Это уже от вас зависит, как быстро вы его поймаете.
Я листал промерзший отчет. Предварительный анализ грунта был заполнен диаграммами и таблицами с цифрами. В самом конце помещался небольшой кусок на нормальном английском языке.
— Пишут, что на теле обнаружены частицы земли, не соответствующие субстрату, в котором было захоронено тело.
Альф кивнул:
— Значит, их убили где-то в другом месте и захоронили.
Я пристально посмотрел на него:
— Точно, только мы не можем сказать этого по фотографиям на поздравительных открытках.
Его щеки покраснели.
— Ну… я просто… кхм. Хотите чаю или кофе или еще чего-нибудь?
Доктор Макдональд подошла к стене с выдвижными холодильными ящиками и положила руку на одну из дверок, сделанных из нержавеющей стали:
— Столько времени бедняжки лежали в холодной земле и все еще не могут вернуться к своим семьям.
Ничего, полежат еще немного. Столько, сколько нужно, чтобы взять Стива Уоллеса. После стольких лет пара дней ничего не решает…
Я кашлянул, положил отчет в папку и вернул его Альфу:
— Если сможем получить образцы земли с места убийства, их можно будет сравнить. Только ордер потребуется.
Я вытащил мобильный телефон — на экране мигала сетевая иконка: сигнала нет.
— Это все из-за металла, труб, холодильников, да еще и под землей мы находимся. — Альф засунул ящик обратно в стену. — Черт знает что с сигналом происходит. Там, на выходе, есть место, где сигнал проходит.
Ничего, ничего… двери морга захлопнулись за мной, и на экране засветились четыре полоски. Есть, сеть появилась.
Детектив-старший инспектор Вебер не отвечал, Рона тоже, так что я набрал номер Сабира:
— Нужно пробить но базам Стивена Уоллеса, Макдермид-авеню, восемьдесят шесть, Олдкасл. Мужчина, возраст от сорока до сорока пяти.
— Задницу свою по базам пробивай — я тебе говорил, что Интернет отрубился? — На заднем плане щелканье клавиш. — Я против ничего не имею, но кто он такой, этот Стивен Уоллес, может быть, он просто сидит у себя дома и дрочит?
— Смотря, что ты на него нароешь.
— Ладно, это официально или нет?
— Я же сказал, смотря что на него нароешь.
За моей спиной открылась дверь, и в коридор выскользнула доктор Макдональд:
— Вы не хотите…
Я поднял вверх палец и показал на мобильник в другой руке.
— Мне нужна такая информация, чтобы я мог прийти к нему и перевернуть его дом вверх тормашками, а потом притащить его в участок, взять кровь на ДНК, обыскать с головы до ног… и все такое.
— Хорошо, оставь это нам. С тебя пиво. — Сабир отключился.
Я сунул мобильник в карман:
— Извините. Это по делу.
— Давайте сегодня вместе поужинаем? Ну, в смысле, закажем что-нибудь на дом, тетя Джен уехала в Глазго слушать Му Chemical Romance,[87] остановится у друзей, так что я остаюсь одна, и мы могли бы поговорить о расследовании или еще о чем-нибудь. Или фильм посмотреть… — Прикусив нижнюю губу, она отступила на шаг и уставилась куда-то мне за плечо.
Я повернулся. В тени на коленях стояла какая-то фигура. Широкие плечи, серый комбинезон, грязные кроссовки. Крысолов. Она что-то гладила, прижимая к груди. Прямо перед ней лежала пластиковая ловушка для крыс.
Доктор Макдональд сделала шаг вперед и дернула меня за рукав:
— Это что, крыса, нет, она что, на самом деле гладит дохлую крысу?
Крысолов, наверное, услышала ее. Подняв голову, она взглянула на нас.
Зазвонил мой мобильник — резкий звук, перекрывающий гул больницы над нами.
Миссис Крысолов не шелохнулась.
Я ответил:
— Мишель, сейчас не самое подходящее время…
— Из школы, звонили.
Какая-то тяжесть выдавила из меня глубокий вздох:
— Что она опять натворила?
— Кети подралась. Они держат ее в офисе. Кто-то должен прийти туда и поговорить с директором.
Молчание.
— И?
Из телефона на полную громкость донесся голос мисс Джин Броди:[88]
— Ты что, не понимаешь, что я не могу? Я на совещании до семи вечера.
— Да, а вот я, к примеру, занят тем, что пытаюсь поймать серийного убийцу, который похищает и пытает молодых девушек. И ты думаешь, что твое совещание…
— Ладно, хватит. V тебя всегда было достаточно времени, чтобы встречаться со своей шлюхой-журналисткой во время дежурства, не так ли? Кети твоя дочь только тогда, когда тебе удобно!
— Это не…
— Они говорят, что хотят исключить ее, Эш. Я занята до семи. Будь хорошим отцом — хотя бы для разнообразия. — И все, отключилась.
Я закрыл глаза, прислонился спиной к стене и пару раз стукнулся о нее головой. Спасибо, Эш, ты мой спаситель.
Получите, пожалуйста.
Я посмотрел на доктора Макдональд. Она смотрела на меня:
— С вами все в порядке?
Бум. Дверь со стуком отворилась, и из морга вышел Альф, толкая перед собой большую металлическую каталку.
— Биип, биип! Осторожно. — Дверь снова захлопнулась. — Клиента надо забрать из онкологии. — На секунду остановился, стукнув колесом каталки по бетонному полу. — Никогда эта хреновина прямо не ездит… — Посмотрел в глубину коридора: — Это ты, Лиза?
Крысолов уставилась на него, прижимая к груди мертвого грызуна.
Альф улыбнулся:
— Как дела? Все в порядке? Да, и у меня тоже все хорошо. Дела идут помаленьку, понимаешь?
Моргнула.
— Ну, пойду, куда шел. Дурная голова ногам покоя не дает.
Она встала, открыла клетку, приделанную к тележке с колесиками, и положила тело мертвой крысы внутрь:
— Идут дела помаленьку.
— Вот и молодец.
Крысолов Лиза сгорбилась над своей тележкой и зашаркала прочь по коридору, освещаемому скудным светом работающих через одну электрических ламп.
Доктор Макдональд переступила с ноги на ногу:
— Она очень… кхм…
— Не скажите. — Альф еще пару раз врезал ногой по колесу каталки. — Вы за Лизу не беспокойтесь, она здесь дольше, чем я, работает. Без блеска, конечно, но с ней все в порядке. Вы уже уходите?
— Занятия в школе уже четверть часа как закончились, мистер Хендерсон.
Директриса стояла спиной к комнате и смотрела из окна своего кабинета на грязные прямоугольные блоки Академии Джонстона, в темноте ярко светились окна классной комнаты. Обозревала свои владения.
Ее кабинет совсем не походил на те кабинеты, которые показывают но телевизору — ни тебе деревянных панелей на стенах, ни массивного стола из тикового дерева, ни горки с призами. Вместо этого кабинет был заставлен железными ящиками для хранения документации и поддонами с входящей и исходящей корреспонденцией. Стены, крашенные потрескавшейся белой краской, исписанная неразборчивым почерком белая доска и пробковый планшет с приколотыми к нему записками.
