— Что?
— Я не хочу вас пугать, но у этих ребят любовь и ненависть почти всегда перемешаны. В конце концов у них появляется желание… убить объект своей страсти.
— Это же самое сказала и моя подруга из ФБР.
— Лиз Джейкобс?
— Вы ее знаете?
— Нет, но мне известно, что она здесь и раньше вы вместе работали.
— Да, от вас ничего не скроешь, — промолвила Кейт с улыбкой.
— Стараемся. — Фриман улыбнулся в ответ, но быстро стал серьезным. — К сожалению, я вынужден повторить то, что сказала вам подруга.
— У ее дома дежурит агент, — сообщил Мид.
— Это правильно, — одобрил Фриман, — но обязательно нужен телохранитель, который будет при вас круглые сутки.
— Я все же надеюсь, что он слишком сильно дорожит наслаждением, которое получает от игры со мной, чтобы захотеть меня убить. Ведь тогда все моментально разрушится.
— Возможно, это так, — согласился Фриман, — но в конце концов он устанет от игры.
— Наш клиент сменил тактику, — продолжила Кейт. — Теперь перед прыжком он снабжает нас художественной головоломкой, содержащей разгадку очередного преступления. И для разгадки ему обязательно нужна я.
— Это, конечно, обнадеживает, — сказал Фриман, — но гарантии все равно нет.
— Если мы приставим к Кейт телохранителя, это может его спугнуть, — заметила Тейпелл.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Фриман.
— И нам нужно, чтобы он не залегал на дно, а был где-нибудь поблизости, — добавила Кейт.
— В любом случае мы будем за ней присматривать, — сказал Мид и протянул Фриману папку. — Это результаты обследования места последнего преступления Живописца смерти. Там изучен каждый дюйм пространства. Думаю, вы этого еще не видели.
— Рэнди, вы привлекли к работе смежные отделы? — спросила Тейпелл.
Мид кивнул:
— Да, мне выделили дополнительно несколько десятков человек.
Фриман поднялся.
— Шеф Тейпелл, я составлю отчет для руководства, а они с вами свяжутся. — Он повернулся к Кейт. — Будьте осторожны. Это серьезно.
В последний раз он чуть не погорел. Явись копы на полчаса раньше, и все. Но ты это сделал! По правде говоря, трудно поверить, что никто не слышал ее криков. Ведь снадобье перестало действовать быстрее, чем ожидалось. Он думал, что женщина, которая интересуется искусством, позволит ему работать спокойно. Куда там! Один жалкий удар ножом во внутренности, и она принялась издавать просто леденящие душу вопли. Хорошо, что в квартире больше никого не было. К тому же он довольно быстро приклеил к ее рту круглый аквариум. Фирменным клеем. После этого она утихомирилась.
— Но все равно ты молодец, — произносит он вслух. — Молодец. И это было… так красиво.
Он развешивает на сырой стене фотографии, образуя неровный ряд.
— Посмотри, только посмотри, какую большую работу я сделал. Посмотри. — Он стаскивает наушники. — Посмотри, дружище, как широко раскрыты ее глаза, как я украсил платье, не забыл снять туфли. Все в точности как у этого Кинхольца. Нет, лучше. У меня вещь получилась более… — он замолкает до тех пор, пока не находит подходящее слово, — … живой.
Воркование голубей наверху и плеск волн на реке — это единственный отклик на его слова. Ему начинает казаться, что она получила от него слишком много информации, но он быстро себя успокаивает. Ведь именно в этом и состоит интрига. Конечно, он знал, что она догадается. Но чтобы так быстро…
Не забывай об осторожности.
— Не беспокойся, я приму меры. В следующий раз ей придется повозиться дольше.
Почему?
— Например, потому, что я изменю местоположение. Неплохо. Боже. Его похвалили? Просто не верится.
Он долго обдумывает следующую работу. Хочет сделать ее по-настоящему утонченной и таинственной. Интересной для них обоих. На этот раз он постарается мобилизовать всю свою фантазию. Ему наскучили одни соло. Теперь у него будет дуэт. А пока нужно набраться терпения и ждать. На некоторое время исчезнуть, хотя бы на неделю. Пусть поволнуются, куда это он подевался.
Теперь без публики ему удовлетворять свою непреодолимую тягу уже невозможно. В старые добрые времена это получалось, но сейчас он полностью изменился. Стал Живописцем смерти. Теперь от него ждут свершений. И он не может, да и не хочет, их разочаровывать.
— Лиз, уже прошло три дня, — сказала Keйт. — А от него ни слуху ни духу.
В небольшой кондитерской в Нижнем Ист-Сайде, которая была копией знаменитой французской, все столики заняты. Тощие женщины лениво пощипывали фруктовые салаты. У стойки домработницы покупали печенье и пирожные в коробках. Няни утихомиривали расшалившихся юных подопечных. В самом дальнем углу за небольшим столиком устроились Кейт и Лиз.
— Я думаю, то, что он исчез, тоже часть игры. Но все же, когда иду, оглядываюсь… и с трудом засыпаю. — Кейт отодвинула фруктовый салат. — Не могу есть.
— Все правильно, — одобрила Лиз, прожевывая очередной кусочек трехслойного пирожного, — не теряй бдительности. Но мне кажется, он просто залег на дно. — Она оглядела соседние столики и понизила голос: — Кейт, серийные убийцы очень толковые. Ты подобралась к нему слишком близко, и он отступил. Но… скоро вернется.
— Я это знаю. И бдительность не потеряю, даже если бы захотела.
— Хорошо. Только помни: его преступления — это демонстрация фантазий, которые он воплощает в действительность. А они неисчерпаемы.
— Верно. Но я теперь уже начинаю привыкать к его режиссерским вывертам.
— Кейт, серийные убийцы очень искусны, хитры и коварны. Они искренне верят, будто их деяния вполне нормальны и приемлемы, что сильно затрудняет поимку. Значительный процент таких маньяков, к сожалению, так и остаются безнаказанными.
— О, это меня веселит.
— Послушай, я знаю, ты умная. — Лиз вгляделась в Кейт. — Но с каждым убийством он становится все сильнее и самоувереннее. Не сомневается, что перехитрил тебя. Вступать с ним в интеллектуальный поединок очень опасно.
— Но и отступать уже поздно. — Кейт подала знак официанту. — Кофе, пожалуйста. Черный. — Она вздохнула. — Ты знаешь парня из ФБР, спеца по психам, его фамилия Фриман?
Лиз отрицательно покачала головой.
— А он тебя знает, и ему известно, что мы подруги.
— Наше ФБР знает все.
— Он показался мне неглупым, умеет слушать. В общем, понравился. Неплохо, если бы он ко всему прочему был посимпатичнее лицом. — Кейт улыбнулась. — По крайней мере этот маленький перерыв, который предоставил Живописец смерти, дал мне возможность сделать прическу и маникюр. Хотя, признаться, я с трудом это выдержала. Кстати, завтра благотворительный вечер. Ты получила платья, которые я послала от Бергдорфа?
— Да, — ответила Лиз. — Но я решила, что мне будет удобнее в клетчатом костюме-комбинезоне из полиэстра.
Кейт даже бровью не повела.
— Какое ты выбрала, черное или красное?
— Пойду в красном. У меня никогда не было ничего ни от Валентино… ни от кого другого.
— Ты будешь выглядеть потрясающе.
— А откуда тебе известен мой размер?
— Просто спросила самый большой, какой у них был. — Кейт рассмеялась.
— Стерва. — Лиз хлопнула подругу по руке и тоже засмеялась.
Неожиданно Кейт сникла.
— Если честно, Лиз, не знаю, как я переживу это событие. Постоянно напряжена, чувствую, что маньяк притаился где-то поблизости, мы ничего не можем предпринять, пока он не сделает очередной шаг, а тут этот праздник… — Она тяжело вздохнула. — В последний раз я сначала совсем неправильно истолковала его сигналы.
— Не ты одна. Ведь группа была с тобой согласна?
— К сожалению, да.
Лиз промокнула губы салфеткой.
— Итак, есть там еще за что зацепиться?
Кейт глотнула кофе и задумалась.
— Хм… остался только краденый запрестольный образ, который был похищен из квартиры Билла Пруитта и пока не объявился.
— Вспомни, как ты работала в старые добрые времена, и действуй соответственно. То есть еще раз все хорошенько обдумай.
* * *
Кейт и Слаттери просматривали компьютерный файл Билла Пруитта, наверное, уже в сотый раз.
— Обычно в его доме на Парк-авеню работают два консьержа. — Морин Слаттери сняла с рукава своего хлопчатобумажного свитера пушинку. — Но в тот вечер, когда Пруитт погиб, один консьерж заболел гонконгским гриппом или чем-то в этом роде. Давай посмотрим… — Она вытащила из кипы бумаг на столе папку Пруитта. — Тот, кто остался работать, сообщил, что к Пруитту, кроме хорошо одетого мужчины лет сорока с лишним, в тот вечер никто больше не приходил. По его мнению, это было много раньше смерти Пруитта. К тому же Пруитт сам дал указание его впустить, потому что в этом доме просто так не пройдешь.
— Консьерж видел, как гость уходил?
Слаттери сверилась с бумагами и пожала плечами:
