Дырка в носу моего ботинка была крохотная, обведенная серыми крапинками, словно темное солнышко с лучиками. Внутри было мокро, все в мелких осколках гравия с пола. Закапало ярко-красное, покрывая пол пятнистым узором.
— АААААААААААРГХ…
— Ладно, хватит себя жалеть.
— Себя? Жалеть? Да вы чертовы ублюдки! Чокнутые говноедные задроты!
— Полегче, полегче детектив-констебль. — Терри снова взяла мой бумажник, одарив меня чарующей улыбкой. — У вас здесь еще достаточно денег. Хотите купить еще одну пулю?
НЕТ!
Я замотал головой, стиснул зубы и стал глубоко дышать, с сипом вдыхая и выдыхая воздух, вдох — выдох, вдох — выдох.
О господи боже, как больно…
— Дать вам что-нибудь для обезболивания?
— Да. — Выдавил слово, словно камень из желчного пузыря.
Черт, черт, черт, черт, черт…
— Эд, не будете ли вы столь любезны подремонтировать немного констебля Хендерсона?
— С большим удовольствием. — Он схватил меня за руку и, вытянув ее вперед, вывернул локтевым сгибом вверх. Вдавил большой палец в кожу, отчего вена вздулась, и зубами сорвал колпачок со шприца.
— Я не хочу…
— IIIшш, лучше станет от этого.
— Нет, это…
Игла вошла внутрь. Небольшая боль, когда он нажал на поршень.
— Ну вот и все. — Терри выложила деньги из бумажника на стол. — Этого хватит, чтобы покрыть затраты на «первую помощь». Не беспокойтесь, там нет крысиного яда. — Улыбнулась. — Хотите, подбросим вас до выезда из города?
По моему телу распространилось тепло, исходящее прямо из сердца. Стены начали пульсировать. Как будто комната задышала…
Рот Терри двигался, но слова потеряли всякий смысл, превратившись в отдаленные расплывчатые звуки, раздававшиеся в темноте.
Нога больше не болела.
— Да, Хаггис, ты вроде все получил. — Юджин сунул руки мне под мышки и выволок меня из «ренджровера». Поставил меня прямо. Отпустил… и снова схватил. Потому что земля закачалась у меня под ногами. — Аккуратненько. Что, ноги еще не слушаются, а? — Прислонил меня к мусорному контейнеру.
Это была площадка для стоянки машин, на дороге, в темноте, где-то на окраине Бата. Даже не на главной магистрали — шум транспорта доносился откуда-то издалека, раздаваясь в моих ушах едва слышным шипением.
— Мммм… о’кей… — Губы не слушались. Онемели, как и все мое тело.
— Ладно, еще раз тебя отпускаю…
На этот раз я устоял в вертикальном положении.
— Отличная работа. Руку раскрой.
Я прищурился, стараясь разглядеть его, но он все время расплывался.
— Нннне… надо стрелять ммменя.
— Не глупи. — Юджин поднял мою руку и вложил в ладонь две маленьких блестящих штучки. Патроны. Сжал мои пальцы вокруг медных гильз, вынул патроны и бросил их в прозрачный пластиковый мешок для замороженных продуктов. Закрыл на нем молнию. — Ну вот и все. Мы берем это, а ты — вот это. — Сунул в карман моей куртки небольшую пластиковую коробочку, вроде футляра от ручки, и нежно похлопал меня по щеке: — С тобой потом разберутся, Хаггис.
Юджин стянул с рук синие нитриловые перчатки, исчез за машиной, открыл дверь и сел за руль.
Сидевшая в пассажирском кресле Терри открыла окно. Она успела сменить платье на желтую рубашку, черную джинсовую куртку и бейсболку с длинным козырьком.
— Ну что, мы неплохо повеселились, но, если вы думаете заскочить в ближайший полицейский участок, чтобы подать жалобу, хочу вам напомнить — на пистолете только ваши пальчики.
Я уставился на нее. Мигнул, словно в замедленной съемке.
— У нас тут имеется мертвая шлюха с вашей пулей внутри. Кто знает, где может снова всплыть этот пистолет — в вооруженном ограблении, на мертвом копе, в серии умерщвленных проституток… — Подмигнула. — А о ноге позаботиться надо.
«Ренджровер» отъехал от автомобильной стоянки, задние габаритные огни вспыхнули, как глаза у злого кота. Сжались. И пропали.
Совсем один. Совсем один в темноте.
Надо вернуться в Бат, найти машину. Домой поехать…
Правая нога волочилась по асфальту. Оглушающая боль, завернутая в серебряную упаковочную ленту, потом в полотенце, потом еще раз перемотанная упаковочной лентой, а потом в мусорный мешок из толстой пластиковой пленки. Шаг, волочим… шаг, волочим… Шаг, волочим, споткнулся. Земля бросилась в глаза. БАЦ.
Черт.
Лежу на дороге, в темноте и холоде, едва дышу. Проклинаю все на свете.
Кети…
Заплакал. На лице холодные мелкие капли дождя.
— УБЛЮДКИ!
Глубоко в кармане зазвонил мобильный телефон. С третьей попытки вытащил его. На экране мелькнуло «МАКДОНАЛЬД». Потом исчезло. Телефон переключился на голосовую почту.
Мои ноги отказывались работать.
Понажимал на кнопки, и наконец из динамика донесся ее записанный голос:
— Эш? Алло, это Элис, Элис Макдональд? О’кей. Так что Генри был абсолютно прав во всем. Ребята из отдела по обследованию места преступления перекопали все места, которые он отметил на карте, и нашли остальные тела. Все оставшиеся. — Пауза. Где-то вдалеке взвизгнула лисица. — Так что теперь у нас всего одиннадцать комплектов останков, это означает, что была еще одна жертва, пять лет назад. Я хотела… Я подумала, что вам нужно это знать. Перезвоните мне, когда получите это сообщение… Пожалуйста…
Конец сообщения. Чтобы стереть сообщение, нажмите три.
Они нашли Ребекку.
Я закрыл лицо руками и зарыдал. Все эти годы моя маленькая девочка была на самом деле мертва. Дождь мочил мои волосы, пропитывал мою одежду, холодный и мокрый тек по моей онемевшей коже.
Кети и Ребекка.
Нет.
Надо встать. У меня еще есть время до пяти часов завтрашнего дня.
Встать.
— ААААААААААААААААААААГХ!
Встать. НЕМЕДЛЕННО!
Подтянувшись, я встал на колени. Потом на подгибающиеся ноги. Шаг, волочим… Шаг, волочим… Шаг, волочим…
Найти его и убить. Шаг, волочим… Шаг, волочим… Сжать мои ноющие пальцы вокруг его горла и сдавить… Шаг, волочим… Шаг, волочим… Привязать его к стулу в подвале… Шаг, волочим… Шаг, волочим… Резать ножом его кожу и слушать, как он кричит… Шаг, волочим… Шаг, волочим…
В темноте вспыхнули огни фар, стали приближаться.
Шаг, волочим… Шаг, волочим…
Машина подъехала и остановилась прямо напротив меня.
Шаг, волочим… Шаг, волочим…
Водительская дверь открылась, внутри машины зажегся свет.
— С вами все в порядке?
Я моргнул, протер рукой глаза.
Мальчишка: тощий, длинные светлые волосы, большая щербина между передними зубами. Доусон Витэкер, сын Терри.
Я прищурился, пока машина не попала в фокус. Сраный «рено» с вмятинами на боку. Моя машина.
— Это моя машина.
— Простите. — Он открыл дверь с пассажирской стороны, обежал машину и поддержал меня под локоть.
Шаг, волочим… Шаг, волочим…
— Головой не ударьтесь.
— Домой хочу… — Я свалился на сиденье.
Доусон облизал губы, мгновение помедлил и залез обратно в машину.
— Я в этом не виноват. — Мальчишка переключил скорость, выезжая на внешнюю линию, чтобы обогнать автомобиль-фургон. — Я знал, что что-то случилось. Мама ни за что не отпускала меня на тренировку без охраны, особенно после того, что случилось с папой… Обычно это или Юджин, или Эд, или Дерек, но чтобы все трое…
В темноте засветился дорожный знак: «Южный Уэльс М4; Бристоль (Запад), Юго-Запад, Мидлэндс (М5); Бристоль М32». Доусон миновал развилку.
— Не могу вести вас в Бристоль — у мамы там весь бизнес организован, если мы появимся в неотложной помощи, она об этом через пятнадцать минут узнает. Мы едем в Глостер.[100]
— Никаких больниц. — Я глубже погрузился в свое кресло.
— Вам нужен покой. Постарайтесь заснуть или еще что-нибудь…
Черта с два.
— Как ты меня нашел?
— А что с вашей ногой? — Он смотрел прямо перед собой.
— Искупление грехов. — Я сделал из пальцев пистолет и направил на него. — Бах.
— Мама всегда избавляется от них по дороге на работу. Я и подумал… Ну, если вы еще живы… — Вдали замигали городские огни. Мы обогнали обшарпанный «форд-транзит». — Мальчик-день-рождения на самом деле похитил вашу дочь?
— Для мальчика ты очень неплохо ведешь машину.
— Мне тринадцать. Я уже не ребенок.
— Точно.
Он еще крепче ухватился за руль, как будто собираясь сорвать его с рулевой колонки. Ему не хватало только артрита, мертвой дочери и дырки в ноге. Пластиковый корпус рулевой колонки был весь покрыт царапинами, словно большая серая фисташка. Из него торчали провода, их медные концы были соединены напрямую.
— Ты еще и мою машину угнал…
Доусон глубоко вздохнул:
— Мальчик-день-рождения не убивал Бренду.
