– Конечно, Антон.
Она приблизилась к нему и осторожно, вложив в это движение всю свою нежность, на какую была только способна, провела ладонью по его голове. Пальцы скользнули вниз и коснулись щеки Кулака. Рядом с тем местом, где ветка порезала ему кожу. Ружаков накрыл ее руку собственной ладонью, и некоторое время они, не меняя позы, смотрели в глаза друг другу. Сигарета тлела в свободной руке мужчины. Сорвавшийся с кончика столбик пепла упал на пол, едва не задев ботинок Кулака.
– Я уже говорила тебе однажды, Кулак, – Вера лишь в самых исключительных случаях обращалась к своему возлюбленному по кличке. Обычно тогда, когда хотела придать своим словам особую значимость. – Я никогда не смогу бросить тебя на произвол судьбы. Твои неприятности – это и мои неприятности. Твои проблемы – мои проблемы. Так было прежде и так будет всегда. Мы – одно целое, Антон.
Ружаков погасил сигарету и поднялся на ноги. Его все еще немного знобило от холода. Он обнял Веру за плечи и притянул к себе. Целовать не стал. Просто нежно обнял девушку, поглаживая рукой ее светлые шелковистые волосы. Сердце Ружакова в этот момент наполнилось не только любовью к ней, но и искренней благодарностью. Он услышал именно те слова, которые ему хотелось услышать.
– Спасибо, малыш. Я знал, что на тебя можно положиться. А сейчас – извини. Если ты не против, я бы хотел принять душ. От меня воняет, наверное, как от дворовой собаки.
Найденова улыбнулась:
– Хорошо. А я пока найду тебе что-нибудь из одежды.
Девушка скрылась в комнате, а Кулак продефилировал в ванную. Одним рывком сорвал с себя пропитанную потом и грязью рубашку и бросил ее поверх крышки унитаза. На правом рукаве остался отчетливый кровавый след. То ли его собственной, то ли покойного Вити. Кулак полностью разоблачился и встал под горячий душ. Утомленные мускулы покорно расслабились под воздействием мощных точечных струек воды. Он согревался. Согревался и возвращал себе прежнюю бодрость духа.
Мыслительный процесс ни на минуту не прерывался в сознании Ружакова. К настоящему моменту будущий план действий обрел вполне ясные и четкие очертания. Как только прояснится ситуация с Дроном, на многие вопросы найдутся ответы. Если Расписной был замешан в каких-то криминальных разборках, то Кулак намеревался подхватить это дело. Забрать инициативу в свои руки, и теперь, когда у него появится оружие, возможные новые встречи с «бульдогом» его уже не будут пугать. В противном случае… То есть, если смерть Расписного – нелепая ошибка, он не станет ввязываться во все это дерьмо. И тогда предпочтительнее всего было бы покинуть Златоглавую. Взвесив этот вариант, Кулак пришел к выводу, что в Москве его и в самом деле ничто не держит. Есть много других городов, где можно более или менее реально развернуться. Задумки у Кулака имелись. И Вера! Ее он теперь совершенно точно заберет с собой. Может, даже вступит в законный брак. Потом пойдут детишки… Но так далеко Ружаков пока старался не заглядывать. Пока надо было решить проблему-минимум. Дрон!
Стоя под душем с закрытыми глазами и наслаждаясь тем, как теплые капли стекают по его скуластому лицу, Ружаков скорее почувствовал, чем услышал, как отворилась дверь в ванную комнату. Вера зашла и молча положила свежее белье на белоснежный корпус стиральной машинки. Рядом поставила стакан воды и пластмассовый цилиндрик быстрорастворимых таблеток аспирина. Остановилась, глядя на моющегося мужчину. Кулак открыл глаза, и их взгляды встретились.
Чувство, охватившее Ружакова сейчас, не было похоже на то, какие он испытывал в колонии при нечастых свиданиях с Верой. Тогда в нем бушевала неудовлетворенная страсть, похоть, животное желание. Теперь все было иначе, он чувствовал это. Чувствовал хотя бы по тому, что у него возникло безудержное желание доставить удовольствие ей, а не себе. Внизу живота мгновенно появилось тепло и характерная при половом влечении тяжесть.
Вера скосила взгляд и не без улыбки отметила изменения в физиологическом состоянии мужчины. Ее голубые глаза подернулись пеленой, и последовавший за этим решительный шаг вперед был красноречивее любых слов. И тем не менее она сказала:
– Я люблю тебя, Антон!
Это вырвалось непроизвольно. Само собой. Будто бы говорила не сама Вера, а нечто необъяснимое, сугубо эмоциональное внутри ее.
– Иди ко мне, малыш, – Ружаков протянул ей навстречу раскрытую ладонь.
Найденова не заставила себя упрашивать дважды. В этом не было никакой необходимости. Легкий халатик скользнул с ее плеч и упал к ногам на гладкий розовый кафель. Затем Вера скинула и свои пушистые тапочки. Тонкие пальцы легли в широкую ладонь Ружакова. Он потянул ее на себя, и вскоре девушка уже стояла рядом с ним под ласкающими струями воды. Волосы Веры намокли и теперь плотно прилипали к ее плечам. Она закатила глаза от наслаждения, когда Кулак, склонив голову, коснулся губами ее обнаженной груди. Язык захватил в плен один из возбужденных, остро торчащих сосков.
В недрах квартиры зазвонил телефон, но ни Вера, ни Ружаков, увлеченные друг другом, не обратили на это обстоятельство внимания. Им в этот момент было не до звонка.
Телефон не умолкал и на протяжении того времени, когда, завершив предварительные ласки, охваченный возбуждением Кулак подхватил стонущую от возбуждения девушку и, придерживая ее своими крепкими руками за ягодицы, мощно и энергично проник в «святая святых». Верин протяжный вой заглушил собой настойчивый звук зуммера.
Вода стекала по плечам и торсу Ружакова, частично остужая разгоряченную плоть. Вера извивалась в его руках, как грациозная пантера. Ни он, ни она не смогли бы точно сказать, сколько времени продолжался этот совместный полет наслаждения, но сладостный и долгожданный оргазм накрыл их одновременно. Кулак отпустил девушку и поставил ее на эмалированное дно ванны. Руки и ноги мужчины еще нервно подрагивали, когда он нежно прижал к себе возлюбленную, позволив ей зарыться лицом в его волосатую грудь.
– Как же я счастлива, что ты вернулся, Антон, – с придыханием произнесла Вера, чувствуя, что она еще полностью не возвратилась из мира грез в реальность. Наслаждение волнами, как потоки электрического тока, проходило через ее тело. – Я мечтала об этом. Каждый вечер, ложась в несогретую постель, я мечтала, что наступит этот день, когда ты будешь рядом. Когда я смогу чувствовать твои ласковые руки…
– Это хорошая мысль.
Ружаков повернулся и выключил кран. Поток воды оборвался.
– Какая мысль?
– Насчет постели, – на губах мужчины играла улыбка. За этот вечер его настроение менялось так часто, что Ружаков перестал вести этому счет. – Я хотел бы разделить ее с тобой. Прямо сейчас.
– А ты неугомонный, – шутливо пожурила его Вера.
– Это ты так действуешь на меня, малышка.
Он первым выбрался из ванны и энергично вытер тело махровым полотенцем. Затем, не найдя второго, он обернул Веру в то же полотенце и взял ее на руки, как ребенка. Девушка не сопротивлялась желаниям Кулака. Со свой драгоценной ношей он вышел в прихожую, пересек просторную гостиную и толкнул ногой дверь в спальню. Преодолевая последние несколько шагов до кровати, Ружаков невольно ускорил ход. Вид разобранной постели, в которой еще каких-то полтора часа назад нежилась спящая Вера, разбуженная его полуночным визитом, заставил Кулака испытать новый прилив энергии и сексуального возбуждения.
– Вообще-то я хотела, чтобы ты выпил таблетку аспирина и что-нибудь поел, – призналась Найденова, когда мужчина опустил ее поверх одеяла. – Ты разве не голоден?
– Голоден, – Кулак осторожно и заботливо выдернул из-под нее одеяло. – Но еда к этому не имеет никакого отношения. Я изголодался по тебе, Веруня. Жуть, как изголодался.
– Может, просто по женщине? – не удержалась она от того, чтобы не поддеть его. – По любой, какая бы ни подвернулась? А мне просто повезло, что такой женщиной оказалась я.
Ружаков решительно помотал головой:
– По тебе, малыш. Только по тебе.
Он накрыл ее обнаженное и все еще местами мокрое тело своим, закрыв рот девушки страстным поцелуем. Вера обняла его руками, охотно подаваясь навстречу и скользя пальцами по гладкой спине Ружакова. Ночь любви еще только начиналась, и Вера, так же как и ее партнер, была готова ко второму раунду.
Звонок в дверь раздался уже тогда, когда молодые люди, вторично испытав наслаждение, расслабленно лежали рядом на широкой кровати Веры Найденовой. Ружаков курил, поставив пепельницу себе на грудь, и без всяких эмоций на лице наблюдал за тем, как замысловатые фигуры из сизого дыма плавно поднимаются к потолку. Вера лежала на животе и нежно водила пальчиком по его квадратному подбородку, с любовью разглядывая каждую черточку лица любимого человека.
Кулак повернул голову:
– Ты кого-то ждешь?
Она почувствовала, как напряглись его мышцы груди и рельефно выступающие бицепсы. – Почти три часа ночи.
