Важное совещание в Риме было назначено в служебном кабинете профессора Маттинеры — человека с лисьей мордочкой, узкими, как щелки, глазами, хитро поблескивающими из-за стекол очков.
Собравшиеся уселись за большим круглым столом. Кроме Алесси и Маттинеры, место за столом занял третий персонаж — жирный толстяк, с черными как смоль шевелюрой и усами. Зажигая огромную сигару, он отставил мизинец со сверкавшим на нем тяжелым перстнем. Звали толстяка Кемаль Юфтер, по национальности он был турок.
Не успели они начать серьезный разговор, как Алесси срочно позвали к телефону.
Его разыскивал из Милана адвокат Дилетти, необходимо было сообщить важную новость, которая может иметь катастрофические последствия. Дилетти только что вернулся из тюрьмы в Бергамо, где навещал Лаудео.
— Ты с ним говорил? — спросил Алесси.
— Конечно, говорил.
— Ты ему обо всем сказал?
— Разумеется.
Он должен был сказать Лаудео о том, что друзья на него очень сердятся. Шантаж в отношении Антинари они считают чистым безумием. Его поведение только наделало шума и рискует создать уйму затруднений для успеха их дела.
— Я ему все передал точно и ясно, слово в слово, — заверил Алесси адвокат Дилетти.
— А он что?
— Хотел узнать, от кого исходят эти инструкции. Я сказал — эти советы исходят от Алесси и его друзей.
— Хорошо, хорошо.
— Черта с два хорошо. Он там совсем рехнулся. Сказал, что прекрасно понимает, о чем речь, и считает: ты и Юфтер хотите оставить его вне игры. Заявил, что у него есть одни способ заставить вас за это заплатить.
Алесси нахмурил слегка влажный от пота лоб. Он с каждой минутой выглядел все более встревоженным. Юфтер и Маттинера наблюдали за ним, обмениваясь недоуменными взглядами.
— Да что он такое задумал? — спросил Алесси.
— Он решил расколоться, — раздался в трубке ответ адвоката. — Завтра к нему придет этот Каттани, который дал ему неделю на размышление.
— Сукин сын! — выругался он. Проинформировав своих компаньонов, он добавил, словно смирившись: — В этих условиях нам не остается ничего другого, как отказаться от дела. Слишком рискованно.
Глаза Юфтера сверкнули, как раскаленные угольки, из них, казалось, вот-вот посыплются искры. Он хватил кулаком по столу.
— Нет! — заорал турок. — Мы не можем послать все к чертовой матери из-за этого сумасшедшего!
Черты лисьей физиономии профессора Маттинеры еще более обострились. Он принадлежал к тому типу людей, которые всю жизнь выглядят робкими из-за того, что в детстве жили в вечном страхе перед чересчур строгим отцом. И выросли забитыми, ущербными даже физически: когда сидят, всегда держат коленки вместе, а руки сложенными на груди, словно сжавшись в ожидании нападения.
Такие люди опасны. Им в голову могут прийти жестокие мысли. Как та, что сейчас зародилась в мозгу у Маттинеры. Он подсказал:
— А может, не поздно поправить дело?..
Юфтер понял на лету.
— Да, конечно, — сказал он. Мысль ему понравилась.
— Почему бы и нет? — отозвался Алесси.
— Но я не могу один принимать решения, — предупредил Маттинера. — Не собираюсь отказываться, но я действую не от собственного имени, а представляю интересы других лиц. И должен проконсультироваться. Прошу меня извинить.
И, слегка сутулясь, исчез за дверью, тщательно прикрыв ее за собой. Позвонив по телефону, Маттинера вернулся.
— Все в порядке, — резюмировал он.
На следующий день Лаудео проснулся с ужасной головной болью. Он тщетно массировал себе виски, отказался от ежедневной утренней зарядки и дольше, чем обычно, постоял под душем. Никакого результата. Боль не проходила, стучала в мозгу, как удары молота.
Он услышал, как в двери повернули ключ. На пороге появился Антонио, тюремный охранник, каждое утро приносивший ему завтрак.
— Доктор, я принес вам чашечку крепкого кофе.
— Спасибо, Антонио. Это как раз то, что мне нужно.
— Там внизу, — сообщил охранник, — пришел тот человек, которого вы ожидаете, синьор Каттани.
Лаудео кивнул и сказал, что через несколько минут будет готов. Тюремщик почтительно поклонился, бесшумно прикрыл дверь и исчез.
Лаудео взял чашечку и осушил ее одним глотком. От кофе сразу полегчало. А через несколько секунд он начал корчиться от нестерпимого жжения в желудке. Весь побагровев, стал задыхаться, ему не хватало воздуха.
— Помогите! — закричал Лаудео. — Меня отравили!
Он упал на колени, потом повалился на пол. Его нашли скорчившимся, схватившимся руками за живот, коленями он упирался чуть ли не в подбородок. Он напоминал тела тех, кто погиб во сне под потоком лавы в Помпее.
Все утро в тюрьме царила суматоха. Консультации врачей, объяснения непрерывно звонящему из Рима начальству. Антонио, тюремный сторож, уже дал свои первые показания начальнику тюрьмы. Сейчас, сидя за рулем своего «фиата-127», направляясь домой на обед, он дрожал при мысли о предстоящем во второй половине дня допросе у судебного следователя.
Он уже выбрался за город и ехал по ведущей в гору узкой дороге. Незадолго до поворота в зеркале заднего вида вырос догонявший его грузовик. Все произошло в считанные секунды. Грузовик на полном ходу врезался сзади в машину и сбросил ее с дороги — несколько раз перевернувшись, она покатилась под откос.
Остов машины застрял колесами вверх, наскочив на дерево. Чуть выше, на склоне, распростерлось тело тюремщика с размозженной головой. Тонкие ручейки крови окрасили траву вокруг в красный цвет.
Селение находилось рядом с Бергамо и прекрасно могло считаться окраинным кварталом этого города. Там, где дома уже кончались и начинались поля, рядом с запрудой ручейка, среди зарослей кустарника, стоял маленький облупленный домишко, напоминавший скорее барак, — это было жилище тюремного сторожа Антонио Вивиани.
Когда Каттани приехал к его вдове, она уже успела облачиться в траур. Это была маленькая, расплывшаяся женщина неопределенного возраста, безропотно погруженная в свое горе. Как только Коррадо показал ей удостоверение, она, отбросив недоверие, провела комиссара в нищую комнатку, служившую и гостиной и столовой.
— Я осталась одна с двумя детьми, — причитала женщина. — Без единого гроша…
— Да как же так? — притворился удивленным Каттани. — Я знал вашего мужа. Он был разумным человеком. Наверняка он оставил сбережения.
— Какое там! На его жалованье мы еле сводили концы с концами. На сберегательной книжке самое большее триста тысяч лир Я теперь нищая.
— И все же Антонио мне говорил, что последнее время у него были сверхурочные и он мог позаботиться о семье…
Каттани продвигался на ощупь, пытаясь уловить в словах вдовы хоть какой-то намек, способный навести на след.
Наконец его попытки увенчались успехом: женщина упомянула о страховом полисе.
— А на какой случай эта страховка? — спросил Коррадо.
— Да почем я знаю. Дней десять-пятнадцать назад он подписал какой-то полис Международной страховой компании. Он где-то здесь. — Женщина широко обвела вокруг рукой, указывая на царящий в комнате беспорядок. — Надо будет его не спеша поискать.
«Вот работенка для Берта!» — подумал Каттани.
Возвратившись в Милан, он сразу же вызвал американца.
Берт прибыл в сопровождении двух ангелов-хранителей: длинного Боба и Чарли — не слишком приятного на вид малого с расплющенным носом и кривыми ногами.
Каттани информировал американца о последних событиях. И сказал:
— Мне необходимо узнать фамилии владельцев этой Международной страховой компании.
Берт тут же переадресовал поручение Чарли.
— Он в таких делах большой специалист. А мы с Бобом улетаем в Базель. Юфтер находится там. Мне оттуда сигнализировали, что он прибыл из Рима. У него в программе встреча с важными шишками. Попытаемся установить пару «жучков» и послушать, о чем они будут говорить, — надо же знать их планы.
— Как только вернешься, сразу встретимся, — сказал Каттани.
— Конечно. А ты тут пока немножко поразвлекайся, о'кей? — Берт подмигнул и со значением усмехнулся. — Составь компанию синьорине Антинари…
Чарли действительно оказался толковым и расторопным. Очень быстро сумел раздобыть все необходимые сведения. Когда он протянул листок Каттани, тот с удивлением присвистнул. Пятьдесят один процент, то есть большая часть акций Международной страховой компании принадлежала банку Антинари.
Антинари… Что-то эта фамилия начала встречаться слишком часто. Все нити ведут в этот банк. Все будто вертится вокруг него.
Каттани решил, что сейчас самое время повидать Джулию. Однако девушка встретила его не слишком приветливо. Она была немного обижена, потому что Коррадо не пришел на последнее свидание и три дня неизвестно где пропадал.
