Страшные истории — о некоторых она сама делала репортажи — промелькнули в ее мозгу. Психи иногда хорошо, можно даже сказать, нежно обращались с заложниками, а потом убивали их с особой жестокостью.
Будь она проклята, если сдастся без сопротивления.
Но как бороться? К несчастью, она не знает, как долго находилась без сознания. Минуты? Или часы? Она ничего не могла сказать о том месте, где он поменял машины. Знала только, что теперь они едут по разбитой дороге.
Никаких знакомых звуков. Ни шума проносящихся по близлежащему шоссе автомобилей или шелеста набегающих на берег волн, ни рокота взлетающих и приземляющихся самолетов, ничего, никакой подсказки. Направление она тоже определить не могла.
Однако можно хотя бы приблизительно определить время в пути. И она начала отсчитывать пятнадцатиминутный отрезок времени.
Закончить Бритт не успела. Машина свернула на более ровную дорогу.
Трудно было не сбиться. Похититель включил радио и поймал станцию, передававшую музыку кантри без рекламных пауз. Бритт сконцентрировалась, пытаясь подладить счет под ритмы песен.
Прошли первые пятнадцать минут. Еще пятнадцать.
Где-то на третьем отрезке она перестала считать. Неподвижность стоила таких усилий, что мышцы свело. Пряжка ремня безопасности впилась в тело. Голова болела, руки и ноги онемели.
Ее терпение лопнуло. Она решила пошевелиться и дать ему понять, что пришла в себя, но тут автомобиль резко свернул, ремень безопасности натянулся. Они снова оказались на ухабистой дороге, правда, далеко не проехали и вскоре остановились.
Весь ее левый бок от плеча до лодыжки покалывало тысячей тонких иголочек, но она не пошевелилась даже тогда, когда он сунул под нее руку, чтобы расстегнуть пряжку ремня.
Затем он вылез из машины. Кроме его шагов, послышалось жужжание насекомых и кваканье лягушек. Он открыл пассажирскую дверцу.
— Так и будешь лежать?
Бритт не удостоила его ответом.
Похититель вздохнул, схватил ее за правую руку и усадил ровно. Ее голова закачалась, словно собралась скатиться с плеч. Острая боль пронзила все клеточки тела. Бритт прикусила кляп, чтобы не застонать.
Он вытащил ее из машины, сделал пару шагов и поднялся на три ступеньки. Ему пришлось повозиться, чтобы открыть дверь. Затем, держа ее на руках, как молодой муж новобрачную, он боком протиснулся в какое-то помещение.
Воздух внутри был горячий и спертый. Теперь шаги звучали так, будто под полом было пустое пространство. Что-то с грохотом упало. Ее грубо свалили на жесткий стул.
— Сядь нормально, а хочешь и дальше притворяться трупом, свалишься на пол и будешь лежать до Судного дня. Поднимать не буду.
Бритт не стала валиться на бок и услышала его довольное сопение. Он щелкнул выключателем и неожиданно сорвал с ее головы капюшон. Она зажмурилась от яркого света, затем приоткрыла глаза и замигала, фокусируя взгляд на похитителе.
Он стоял прямо перед ней, суровый, мрачный.
— Давненько не виделись, мисс Шелли.
Сначала ее сбила с толку борода. Затем, вглядевшись, Бритт узнала лицо. На то, чтобы соотнести лицо с именем, ушла еще секунда, но в конце концов выплыло давнее воспоминание: Гэннон. Рейли Гэннон.
То, что она узнала похитителя, не уменьшило степень ее страха. Наоборот, когда похититель протянул руку, она отпрянула. Он хмуро смотрел на нее будто оценивал, насколько она испугана, затем снова протянул руку, развязал ее и вытащил кляп.
Бритт облизнула губы. Вернее, попыталась. Во рту совершенно пересохло. Когда она попыталась заговорить, из горла вырвался хрип.
— Вы спятили?
Гэннон молча отвернулся от нее. Кроссовкой отодвинул в сторону маленький черный вещевой мешок, который, видимо, и упал, когда он втаскивал ее внутрь. Проходя под потолочным вентилятором, он дернул за веревку. Моторчик зажужжал, лопасти начали неохотно вращаться, расшевеливая и чуть охлаждая воздух.
Они находились в помещении, которое представляло собой гостиную, совмещенную с кухней. За внутренним дверным проемом, видимо, располагалась спальня, но там было темно. Мебель старая и разномастная, но в доме чисто и опрятно. Все окна распахнуты. Насекомые, привлеченные светом, бьются о сетки. За окнами абсолютно непроницаемый мрак. Ни лунного света, ни фонарей.
Кроме ночной рубашки и легких шорт, в которых она спала, на ней оказалась ее собственная нейлоновая ветровка. Последний раз Бритт видела ее в шкафу. Вероятно, Гэннон надел на нее ветровку, когда она была без сознания.
Он вытащил из древнего холодильника бутылку воды, отвинтил крышечку и стал жадно пить. Затем швырнул пустую бутылку в мусорное ведро под раковиной.
Покосившись на пленницу, он достал вторую бутылку и приблизился, открывая ее. Ветер от вентилятора всколыхнул его волосы, и Бритт отметила еще одну перемену в его внешности. Раньше он стригся коротко, почти по-военному. Теперь волосы падали на воротник, а спереди спутывались с бородой. Темные волнистые пряди были слегка тронуты сединой. Он поднес бутылку к ее рту.
— Освободите мне руки.
— И не подумаю.
— Я не могу…
— Вы хотите пить или нет? — Он прижал горлышко к ее губам. Бритт засасывала воду, пока рот не наполнился; откинула назад голову, показывая, что хватит.
Он перестал лить воду, но не сразу. Вода потекла по подбородку Бритт, закапала на грудь. Немного воды из бутылки выплеснулось на голое бедро. Бритт опустила глаза, а когда снова подняла их, то увидела, что Рейли пристально смотрит на то же место. Затем их взгляды встретились.
Рейли метнулся в сторону так быстро, что она подпрыгнула.
— Можете расслабиться. Я не причиню вам вреда.
— Уже причинили.
Он снова завел руку за ее голову, погрузил пальцы в ее волосы и стал осторожно водить ими по затылку, пока она не поморщилась.
— Шишка.
— А что вы искали?
— Шишку. Сами виноваты. Вели бы себя тихо и слушались меня, тогда не пришлось бы вас вырубать. Она собралась было ответить, что обязательно вспомнит этот урок, когда в следующий раз посреди ночи ее выдернут из постели, но сдержалась.
Рейли Гэннон похитил ее через два дня после того, как она проснулась рядом с мертвым Джеем Берджессом. Вряд ли это случайное совпадение. Она не знала, как связаны эти два события, но подозревала, что связаны, и эта связь ее пугала.
Гэннон исчез в темном проеме. В соседней комнате вспыхнул свет. Рейли шуршал чем-то, открывал и закрывал дверцы, а вскоре вернулся с маленьким флакончиком, вытряхнул две таблетки и протянул ей.
— Примите.
— Что это?
— Ибупрофен. — Он повернул бутылочку так, чтобы она смогла прочитать этикетку. — Непатентованный.
— Я не буду принимать таблетки.
— Почему? Боитесь, что я заменил их наркотиком сексуального насилия?
Бритт посмотрела ему в лицо. Он постарел с их последней встречи. И дело было не в седине. Его кожа потемнела от долгого пребывания на солнце. Черные пиратские борода и усы скрывали губы, как ей казалось, твердые и не привыкшие улыбаться.
Но особенно его старили глаза. И не только отчетливая сетка морщин в их уголках, но сами радужки, твердые и холодные, словно тихий зеленый пруд, затянувшийся ледяной коркой.
А, может, его глаза всегда были такими. В конце концов, она видела его всего несколько раз, да и то издали, когда он смывался от репортеров. Она ведь и знала-то его всего лишь как малопонятную фигуру, уклонявшуюся от видеокамер как героя горячих новостей.
Если он жаждет возмездия, то лучше поскорее все прояснить.
— Почему вы привезли меня сюда?
— Попробуйте догадаться.
— Джей Берджесс.
— Умница.
Смерть Джея — причина этого похищения… Смерть Джея выдернула Рейли Гэннона из забвения. Гэннон покинул Чарлстон пять лет назад, и больше о нем никто ничего не слышал. Во всяком случае, она ничего о нем не знала.
Возможно, Рейли и Джей поддерживали связь. Правда, Джей никогда о нем не упоминал, а ей и в голову не приходило расспрашивать его о Рейли Гэнноне. Как только имя Гэннона перестало ассоциироваться с сенсацией, она о нем забыла.
Рейли подкинул таблетки на ладони.
— Ночь будет долгой и не слишком приятной. Примите таблетки.
Поколебавшись не больше секунды, она открыла рот.
— Не вздумайте кусаться. Высуньте язык. Бритт высунула язык. Он положил таблетки на ее язык, снова прижал к ее губам бутылку. Теперь он лил медленнее, ей было легче глотать, и она пила, пока не опустошила всю бутылку. Он повернулся и выбросил пустую бутылку.
— Вы… — Она запнулась, потом все-таки продолжила: — Вы имеете какое-то отношение к тому, что случилось с Джеем и со мной в ту ночь?
— Почему вы спрашиваете?
— Да или нет?
Он выхватил стул из-за маленького обеденного стола, сел, оседлав его и сложив руки на спинке.
