Мартинсон достал свой телефон. Валландер, не отрываясь, глядел на раскрытую тетрадь.
— Где она? — спросила Анн-Бритт Хёглунд. — Где она сейчас? Ведь мы знаем, где она скорее всего будет завтра утром.
Валландер посмотрел на нее. За ее спиной он видел картины и фотографии. Вдруг он понял. Он должен был догадаться раньше. Он подошел к стене и сорвал снимок в рамке. Перевернул. Хансгорден в Вольшё. 1965. Кто-то подписал фотографию чернилами.
— Вот где она живет, — сказал Валландер. — И, вероятно, там же находится и сейчас.
— Что будем делать? — спросила Анн-Бритт Хёглунд.
— Едем туда и берем ее, — ответил Валландер.
Мартинсон связался с Бирком. Они ждали. Разговор был короткий.
— Он обещал разыскать Бергстранда, — сказал Мартинсон.
Валландер держал в руке тетрадь.
— Тогда пошли, — сказал он. — Остальных захватим по дороге.
— А мы знаем, где находится Хансгорден? — просила Анн-Бритт Хёглунд.
— Это можно найти в реестре недвижимости, — ответил Мартинсон. — Я это сделаю за десять минут.
Они очень торопились. В пять минут третьего они были в участке. Собрали уставших коллег. Мартинсон стал искать Хансгорден в своих базах данных. Это заняло больше времени, чем он думал. Когда он нашел его, было уже около трех. Они посмотрели на карте. Хансгорден находился на окраине Вольшё.
— Нам брать оружие? — спросил Сведберг.
— Да, — ответил Валландер. — Но не забывайте, что там Катарина Таксель. И ребенок.
В комнату вошел Нюберг. Волосы его стояли дыбом и глаза были красные от усталости.
— На одной чашке мы нашли, что искали, — сказал он. — Отпечатки совпадают. С теми, что на сумке. И на окурке. Из-за того, что здесь нет большого пальца, я не могу сказать, тот же это, что на башне, или нет. Странно только, что он, кажется, появился там позже. Как будто она была там еще раз. Если это она. Но похоже, что так. Кто она?
— Ивонн Андер, — сказал Валландер. — Мы сейчас за ней едем. Как только Бергстранд позвонит.
— А надо ли нам его дожидаться? — спросил Мартинсон.
— Полчаса, — ответил Валландер. — Не больше.
Они ждали. Мартинсон вышел — проверить, что квартира на Лирегатан все так же остается под наблюдением.
Через 22 минуты позвонил Бергстранд.
— Ивонн Андер работает на поезде северного направления, который отходит из Мальмё завтра рано утром, — сказал он.
— Понятно, — сказал Валландер.
Без пятнадцати четыре они выехали из Истада. Буря была в самом разгаре.
Перед отъездом Валландер сделал два телефонных звонка. Первый — Лизе Хольгерсон. Второй — Перу Окесону.
Никто из них не возражал.
Ее надо брать как можно скорее.
В начале шестого они окружили дом, который носил название Хансгорден. Дул штормовой порывистый ветер, все замерзли. Дом был окружен незаметно. После короткого обсуждения они решили, что Валландер и Анн-Бритт Хёглунд войдут вовнутрь. Остальные заняли такие позиции, чтобы рядом с каждым был, по крайней мере, один человек.
Они оставили машины вне пределов видимости и последний кусок до дома прошли пешком. Валландер сразу же заметил красный «гольф». На пути в Вольшё он волновался, что она уже уехала. Но машина на месте. Значит, она еще дома. В доме было темно и тихо. Никаких движений. Сторожевых собак Валландер тоже не заметил.
Все произошло очень быстро. Они заняли свои позиции. Потом Валландер попросил Анн-Бритт Хёглунд сообщить остальным по рации, что они подождут несколько минут, прежде чем войти.
Подождут чего? Анн-Бритт Хёглунд не поняла, почему он так сказал. Валландер ничего не объяснил. Может быть, он сам хотел подготовиться? Завершить внутреннюю работу? Или ему нужно было время, чтобы побыть одному несколько минут и обдумать все случившееся? Теперь он стоял у дома, замерзая, и все казалось ему нереальным. Целый месяц они преследовали ускользающую и странную тень. И вот они догнали ее. Преследование окончено. Валландеру словно хотелось освободиться от чувства нереальности всего, что произошло. И, конечно же, от чувства нереальности, которое вызывала в нем женщина там в доме, которую они сейчас арестуют. Для всего этого Валландеру необходима была небольшая передышка. Поэтому он и сказал, что они войдут не сразу.
Он стоял вместе с Анн-Бритт Хёглунд, укрывшись от ветра у полуразвалившегося сарая. До двери было метров двадцать пять. Время шло. Скоро рассвет. Больше ждать нельзя.
Валландер напомнил об оружии. Но он хотел, чтобы все прошло тихо. Все-таки в доме были Катарина Таксель и ребенок.
Нельзя допустить ни одной ошибки. И самое важное — это сохранять спокойствие.
— Пошли, — сказал Валландер. — Сообщи остальным.
Анн-Бритт Хёглунд тихо передала информацию по рации. Получила ответные подтверждения: ее поняли. Достала пистолет. Валландер покачал головой.
— Положи его в карман, — сказал он. — Но не забудь, в какой.
В доме было так же тихо. Они двинулись, Валландер впереди, сзади наискосок от него Анн-Бритт Хёглунд. Ветер не прекращался. Валландер еще раз взглянул на часы. 5.19. Ивонн Андер должна бы уже встать, если она хочет успеть на свой ранний поезд. Они остановились у двери. Валландер набрал воздух в легкие. Постучал и отошел назад. Рука лежала на пистолете в правом кармане куртки. Ничего. Он шагнул вперед и снова постучал. Нажал на ручку двери. Заперто. Постучал еще. Вдруг его охватило беспокойство. Он изо всех сил забарабанил в дверь кулаком. Никакого ответа. Что-то не так.
— Будем взламывать, — сказал Валландер. — Передай им по рации. У кого лом? Почему его не дали нам?
Анн-Бритт Хёглунд твердым голосом отдавала распоряжения. Она встала спиной к ветру. Валландер все время следил за окнами рядом с дверью. Прибежал Сведберг с ломом. Валландер велел ему сразу же вернуться на свою позицию. Потом, подперев дверь ломом, нажал на него. Он чувствовал огромный прилив сил. Замок вылетел. В прихожей горел свет. Не задумываясь, Валландер вытащил пистолет. Анн-Бритт Хёглунд быстро последовала его примеру. Валландер пригнулся и вошел. Анн-Бритт Хёглунд прикрывала его сзади. Все было тихо.
— Полиция! — крикнул Валландер. — Мы разыскиваем Ивонн Андер.
Никакого ответа. Он крикнул еще раз. Осторожно начал двигаться к той комнате, которая находилась прямо перед ним. Анн-Бритт Хёглунд шла сзади наискосок от него. Снова вернулось чувство нереальности. Он быстро вошел в большую открытую комнату. Огляделся вокруг, держа пистолет в вытянутой руке. Все пусто. Он опустил руку. Анн-Бритт Хёглунд стояла за дверью. Комната была большая. Горел свет. У одной стены стояла странной формы печь.
Вдруг в другом конце комнаты открылась дверь. Валландер вздрогнул и поднял пистолет, Анн-Бритт Хёглунд присела на одно колено. В комнату в одной ночной рубашке вошла Катарина Таксель. Вид у нее был испуганный.
Валландер опустил пистолет, Анн-Бритт Хёглунд сделала то же.
И тут Валландер понял, что Ивонн Андер в доме нет.
— В чем дело? — спросила Катарина Таксель.
Валландер быстро подошел к ней.
— Где Ивонн Андер?
— Ее здесь нет.
— Где она?
— Вероятно, по дороге на работу.
Валландер очень торопился.
— Кто за ней приехал?
— Она всегда ездит сама.
— Но ее машина на месте.
— У нее две машины.
«Все так просто, — подумал Валландер. — У нее, оказывается, есть еще одна машина».
— С вами все в порядке? — спросил он. — А ваш ребенок?
— Почему с нами должно быть что-то не в порядке?
Валландер быстро осмотрел комнату. Потом велел Анн-Бритт Хёглунд позвать остальных. У них мало времени. Нужно продолжать.
— Позвони Нюбергу, — сказал он. — Дом нужно обыскать от подвала до потолочных перекрытий.
Замерзшие полицейские собрались в большой белой комнате.
— Она уехала, — сообщил Валландер. — Она на пути в Хеслехольм. Во всяком случае, у нас нет причин думать иначе. Там она приступит к выполнению своего замысла. В Хеслехольме на поезд садится пассажир по имени Туре Грунден. Тот самый, что в ее списке — следующая жертва.
— Неужели она убьет его в поезде? — с сомнением в голосе спросил Мартинсон.
— Этого мы не знаем, — ответил Валландер. — Но мы не можем допустить, чтобы произошло еще одно убийство. Мы должны поймать ее.
— Нужно предупредить полицию в Хеслехольме, — сказал Хансон.
— Сделаем это по дороге, — ответил Валландер. — Хансон и Мартинсон едут со мной. Остальные займутся домом. И надо расспросить Катарину Таксель.
Валландер кивнул в ее сторону. Она стояла у стены. В сером освещении она почти сливалась со стеной, растворялась, казалась незаметной. Может ли человек быть настолько бледен, что его уже невозможно различить?
