– А что было потом?
– Потом все было как обычно. Паша некоторое время вообще не вспоминал о своей поездке, будто ничего и не было. Когда я напоминала, он говорил, что если он подойдет, то его вызовут.
– Кто вызовет?
– Он не говорил. Я так боялась… И отговаривать Пашу тоже боялась. Ведь если бы он отказался, у нас не осталось бы никаких надежд. Решила положиться на судьбу.
– Понимаю, – сказал Гуров. – Значит, вашего мужа все-таки вызвали?
– Сначала приехал какой-то человек, – сказала Григорьева. – Знаете, такой незаметный, сдержанный, корректный. Заходил к нам домой. Представился знакомым мужа. Паши как раз не было. Но он его ждать не стал, побеседовал со мной, про жизнь расспросил, посочувствовал и довольно быстро ушел. Когда я Паше рассказала, он даже не удивился – наверное, виделся с этим человеком в другом месте. А потом Паша через неделю уволился с работы и опять уехал в Москву. На этот раз навсегда…
– Простите, Екатерина Ивановна, – осторожно сказал Гуров. – Муж и в этот раз вам ничего не рассказал?
– Почти ничего, – грустно ответила она. – Сказал, что все решено, он будет участвовать в одном проекте и получит за это сто тысяч долларов… Мне опять стало страшно, но он меня успокоил довольно своеобразно. Знаете чем? Преподнес сюрприз – десять тысяч долларов. Сказал, что получил аванс. Видимо, этот человек привез. Я обалдела. Мне ведь в жизни не приходилось видеть таких денег! Я была уже согласна на все…
– Насколько я понял, этот человек приезжал из Москвы? – сказал Гуров. – Он устраивал вам что-то вроде проверки?
– Не знаю, – пожала она плечами. – Не задумывалась об этом. Но, пожалуй, вы правы. Сейчас я и сама так думаю. Ему нужно было убедиться, те ли мы, за кого себя выдаем. Наверное, так…
– Как его звали? – спросил Гуров.
– Он представился Алексеем. Больше ничего не сказал. Я, конечно, не решилась спрашивать фамилию. Да он все равно бы ее не назвал, я думаю.
– Вы правы, – заметил Гуров. – Значит, муж ваш уволился с работы и отбыл в Москву. Когда это произошло?
– Я точно помню. Это было двадцать второго августа.
– Он вам звонил?
– Два раза. Первый раз в начале сентября, а второй – вот совсем недавно. Это было… ночью двенадцатого числа. Я очень напугалась, но он сказал, что все нормально. Только…
Она замялась. Чувствовалось, что ей очень не хочется продолжать. Гуров сказал мягко:
– Рассказывайте все, Екатерина Ивановна! Или вас что-то смущает?
– Мне показалось, что у Паши был какой-то не такой голос, – сказала она. – Отчаянный какой-то. Я никогда прежде не слышала, чтобы он так разговаривал. И еще он сказал, чтобы только в крайнем случае… Он подчеркнул это – только в крайнем случае – я позвонила по телефону…
– По какому телефону?
– Он продиктовал мне номер московского телефона. У меня он лежит в телефонной книге.
– А что имелось в виду под крайним случаем?
– Если мы вдруг не получим обещанных денег, – упавшим голосом объяснила Екатерина Ивановна. – Я так это поняла. Паша предполагал, что его могут обмануть. Или, может быть, ждал смерти? Я не знаю, все это так ужасно! Что мне теперь делать, скажите?
– Пока ничего, – ответил Гуров. – Пока вы должны помочь нам разобраться, кто виновен в смерти вашего мужа… А скажите, у Павла Сергеевича было оружие?
– Оружие?! – Она уставилась на Гурова с неподдельным изумлением. – Никогда! Одно время он все носился с идеей купить газовый пистолет. Знаете, было время, когда они появились в продаже и были в диковинку. Мальчишество чистой воды, я считаю. Паша и сам потом отказался от этой мысли. Эти игрушки слишком дорого стоят.
– А светлый костюм? – спросил Гуров. – Светлый костюм, почти белый, у него имелся?
Екатерина Ивановна покачала головой.
– Паша не носил светлых костюмов. Он их не любил. А почему вы спрашиваете? Может быть, убили все-таки не Пашу? – В глазах ее засветилась безумная надежда.
Гуров тяжело вздохнул.
– Извините, Екатерина Ивановна, – сказал он. – Но, боюсь, никакой ошибки нет. Погиб ваш муж. Конечно, вам еще предстоит опознание тела, но не хочу внушать вам ложные надежды. Вам придется собрать все свои силы.
– Мне придется ехать в Москву? – жалобно спросила Григорьева и тут же воскликнула: – Господи, что я говорю! Конечно, я должна ехать! Но мне нужно время, чтобы договориться насчет Славика…
– Наверное, и деньги? – подсказал Гуров.
Григорьева непонимающим взглядом уставилась на него, а потом слабо улыбнулась.
– Нет-нет, деньги у меня есть, – качая головой, сказала она. – Пашин аванс. Мы не потратили из него ни копейки. А теперь нет смысла его беречь. Наверное, мы уже не получим никаких денег. Я, конечно, попробую позвонить по тому телефону, что продиктовал Паша… – По ее тону чувствовалось, что она сама не верит тому, что говорит.
– Знаете что, Екатерина Ивановна? – сказал Гуров. – Доверьтесь мне. Вам не следует звонить по этому телефону. Не хочу вас пугать, но это может быть опасно для вас. Лучше дайте мне этот номер – я сам им займусь.
– Да? – Екатерина Ивановна озабоченно посмотрела на Гурова, не зная, на что решиться. – Ну… я не знаю… Паша категорически не велел никому рассказывать. Никто не должен об этом знать, понимаете?
– Но я уже знаю, Екатерина Ивановна! – напомнил Гуров. – А, кроме того, обстоятельства очень сильно изменились. Павла Сергеевича уже не вернешь, но можно попробовать помочь вам. Только заниматься этим делом должны профессионалы. Не забывайте, речь идет об убийстве. Сейчас мы должны действовать сообща, Екатерина Ивановна!
– Да я разве возражаю? – испуганно произнесла женщина. – Для меня теперь самое главное, чтобы со Славиком было все в порядке. Хотя какое уж тут в порядке… – она бессильно махнула рукой.
Гуров вырвал листок из записной книжки, подробно расписал свои московские координаты и вручил листок Григорьевой.
– Это вам, – сказал он. – Приедете в Москву, сразу разыщите меня. В любое время суток. Здесь мои телефоны – рабочий, домашний и сотовый… Звоните когда угодно. Это адреса, где вы можете меня найти. Я буду вас ждать. А пока мне хотелось бы получить тот номер телефона… Да, кстати, запишите заодно и свой домашний – возможно, придется связаться с вами…
Григорьева заботливо сложила листок пополам и поднялась.
– Я сию минуту, – сказала она и вышла.
Почти сразу она вернулась и протянула Гурову клочок бумаги с небрежно записанными номерами. Он всмотрелся в цифры московского – они ничего ему не говорили. Гуров надежно спрятал записку в бумажник.
– Спасибо, Екатерина Ивановна, – сказал он. – Вы нам очень помогли. Надеюсь, теперь нам удастся выйти на убийц вашего мужа.
– А вы думаете, что его… ну, работа, которую ему предложили, и его смерть… связаны между собой? – В голосе Екатерины Ивановны слышалась робкая надежда на отрицательный ответ.
Гуров понимал ее – Екатерина Ивановна еще не до конца отчаялась получить обещанные деньги. Но он не мог кривить душой.
– Думаю, что связаны, – сказал он. – И самым прямым образом.
Губы Екатерины Ивановны мелко задрожали.
– Это плохо, – серьезно сказала она.
– Да уж чего хорошего, – откликнулся Гуров и поднялся. – Хорошего мало, Екатерина Ивановна! А хуже всего, что ничем пока не могу вам помочь. Но обещаю, я сделаю все, что в моих силах!
– И поможете получить деньги? – спросила она, тут же поспешно добавив: – Если выяснится, что Паша их заработал, конечно…
– Если что-нибудь выяснится, я сообщу вам об этом в первую очередь, – сказал Гуров. – А теперь прощайте, Екатерина Ивановна! Сил вам и терпения! Жду вас в самое ближайшее время. Приедете – сразу звоните домой или на работу – где застанете. А если что-нибудь понадобится раньше – тоже звоните, не стесняйтесь!
– Да что мне может понадобиться… – растерянно произнесла Екатерина Ивановна. – Мне теперь кто бы подсказал, как дальше жить! Но это я не вам, – спохватилась она. – У вас своих забот достаточно. Вы только узнайте все, пожалуйста! А то получается, будто Паша уехал в никуда. Нехорошо это.
– Я все узнаю, Екатерина Ивановна, – сказал Гуров. – Даю слово чести.
Стас выслушал рассказ Гурова без обычных подначек и шуточек, мрачно покачал головой.
– Да-а, история! – сказал он. – Главное, непонятно, откуда уши растут. Нищий инженер из провинции, оружия в руках, наверное, сроду не держал. И такая смерть! Может, его подрядили на какой-то тайный заказ? Химическое оружие, например, синтетические наркотики… Как ты думаешь?
– А белые одежды при чем? – раздраженно спросил Гуров. – А тот учитель? А телефон московский? Хочешь сказать, что по этому номеру тайная лаборатория скрывается? Чтобы каждый мог позвонить и спросить, когда будут выплачивать задолженность?
