– Значит, если гора не идет к Магомету… – задумчиво сказал Гуров, пряча телефон в карман. – Придется проявлять инициативу нам. Только нужно как следует продумать, под каким соусом подать визит. Не хотелось бы сразу обнаруживать свою милицейскую сущность… Пожалуй, есть у меня одна идея, которая не должна вызвать подозрений. Если только в этой квартире вообще кто-то есть. На телефонной станции мне выдали информацию, что телефон зарегистрирован на имя гражданина Иванова Бориса Ивановича. Фамилия распространенная, но, честно говоря, вызывает у меня кое-какие сомнения…
– Сам собираешься реализовывать идею? – спросил Крячко. – Или отправимся вместе?
– Нет, ты пока будешь в резерве, – сказал Гуров. – Насчет тебя у меня тоже есть одна идея. Чисто интуитивная – я даже сам ее пока не очень ясно представляю. Но что-то мне говорит, что тебе, Стас, не следует пока светиться.
Крячко только хмыкнул в ответ. Он не спорил – привык, что Гуров никогда не ошибается.
Идея Гурова была проста, но, как ему казалось, именно ее бесхитростность должна была принести эффективные результаты. Он решил нагрянуть в квартиру загадочного гражданина Иванова под видом официального лица, занимающегося сбором предварительных данных для будущей переписи населения. Настоящих документов он не имел и решил ограничиться личным обаянием вкупе с набором разного рода бланков, которые, будучи уложены в кожаную папку с металлическими уголками, выглядели очень солидно.
На случай, если хозяин квартиры все-таки потребует официальное удостоверение, Гуров предполагал сослаться на нерасторопность начальства и на тот факт, что обследование всего лишь предварительное и проводится исключительно по договоренности сторон.
Чтобы придать своей миссии достоверность, Гуров намеревался обойти все квартиры в доме. Это могло отнять у него массу времени, но зато почти гарантировало от подозрений. На следующий день с утра он отправился по адресу, который ему дали на телефонной станции.
Его планы начали рушиться с самого начала. Дом, который был ему нужен, оказался довоенной четырехэтажной постройкой, стоящей как бы на отшибе. От жилого квартала его с одной стороны отгораживала плотная зелень небольшого сквера, а с другой – высокая кирпичная стена какого-то хозяйства. Кроме того, и сам дом был обнесен со стороны фасада строительными лесами, поверх которых была натянута защитная сеть, похожая на маскировочную. Окна первого этажа были наглухо задраены досками. Двери двух подъездов заперты. Строителей тоже что-то не видно.
– Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – пробормотал Гуров себе под нос, разглядывая вымерший дом. – Перепись населения отменяется за отсутствием самого населения… Хорошенькое дело! Но что означает телефонный номер? Гражданин Иванов, наконец? Не может быть, чтобы связисты напутали, – тут что-то не так.
Помахивая папкой, Гуров небрежной походкой направился ко входной двери первого подъезда. Чтобы до нее добраться, ему пришлось сначала найти проход в камуфляжной сетке. Слегка испачкав пиджак, он все-таки добрался до крыльца и попытался открыть дверь. Она не поддавалась. Гуров несколько раз нажал на кнопку дверного звонка, но тот не издал ни звука – или не работал, или в доме не было электричества.
Та же история повторилась и у другой двери. Дом был чем-то вроде шкатулки с секретом. Гуров попытался заглянуть в забитые досками окна, поднявшись на цыпочки, чтобы дотянуться до высоко расположенных проемов, но ничего не увидел. Дом не собирался выдавать своих секретов.
Гуров уже собирался уходить, но перед уходом для очистки совести все-таки хорошенько побарабанил в одну из дверей. Звук ударов получился глухой, точно за дверью все было набито тугой и грязной ватой. Гуров вполне мог себе представить, что эта вата могла быть там на самом деле – огромные тюки, сваленные в неподвижную непроходимую кучу. Неприступный бастион, в котором нет места даже для привидений. Но, однако же, по утверждению связистов, телефон там был, и плату за него вносили исправно!
И в самый последний момент, когда Гуров уже махнул рукой на свою идею, за глухой дверью вдруг послышался шум и треск, будто кто-то прорывался к выходу, расталкивая сваленную на пути мебель. Потом лязгнули засовы, скрипнули петли, и дверь распахнулась.
Гуров успел приготовиться и опять придал своему лицу выражение, которое, по его мнению, приличествовало усердному служаке на ниве статистики. Папку с бланками он специально выставил перед собой, а губы растянул в радушной улыбке.
Все эти приготовления не произвели, однако, никакого впечатления на молодого человека, выглянувшего из дверей. Он посмотрел на Гурова сначала с тревогой, а потом с плохо скрываемым превосходством и осведомился, что тому здесь нужно, – довольно вежливо, впрочем.
Дверь была раскрыта наполовину, но в образовавшийся проем Гуров все-таки успел рассмотреть короткий полутемный коридор, а за ним – убегающую наверх лестницу с резными перилами и ступенями из серого камня да какую-то убогую каморку под лестницей, в которой тем не менее горел цветной телевизор.
– Прошу прощения, – солидно откашлявшись, сказал Гуров. – Я из центра переписи населения, – он для убедительности похлопал ладонью по кожаной папке с уголками. – Провожу предварительный опрос населения. Дело сугубо добровольное, но мне бы хотелось, чтобы мы нашли взаимопонимание как можно раньше. Так было бы удобнее и для нас, и для жильцов.
– Перепись? – удивленно поднял брови парень. – Опрос населения? Но здесь нет никакого населения. Здесь нет жильцов, мужчина!
В свою очередь Гуров тоже притворился удивленным.
– Как нет жильцов? – взволнованно спросил он, делая вид, что расстегивает папку. – Этого не может быть! У меня здесь записано…
– Не знаю, что там у вас записано, – непреклонно сказал молодой человек. – В этом доме никто не живет, понятно? Все давно съехали.
– Ничего не понимаю, – честно сказал Гуров. – А вы кто же такой?
– Я здесь за сторожа, – уклончиво ответил парень. – Позвольте, я запру дверь!
– Подождите! – взмолился Гуров. – Но у меня же план! Не могут же так вот просто выпасть из отчета несколько десятков человек! Вы должны мне помочь!
– Это уж вы там у себя разбирайтесь! – снисходительно сказал парень. – Я тут ни при чем.
– Скажите хотя бы, в какие районы выбыли прежние жильцы, – попросил Гуров. – И как давно это случилось.
– Да мне-то откуда знать? – скривился парень. – Мое дело десятое. Говорю же, за сторожа я.
– Вы из строительной организации? – предположил Гуров.
– Да какая разница! – пожал плечами молодой человек. – В общем, вы идите – у меня там чай стынет. Нет тут никого, и в ближайшее время вряд ли появится! – он засмеялся, посчитав, видимо, что удачно пошутил.
Гуров все-таки предпринял еще одну попытку выудить хотя бы крохи информации. Изображая полную растерянность и неуклюжесть, он торопливо раскрыл папку, роняя на землю листы бумаги и бланки с печатями, достал ручку и, устроив на колене что-то вроде планшета, жалобными глазами посмотрел на сторожа.
– Скажите хотя бы, в чьем ведении сейчас находится этот дом! – с отчаянием сказал он. – Это муниципальная собственность или дом перешел в частные руки? Ужасная путаница с этим новым жилищным законодательством! Исчезают целые дома, квартиры превращаются в магазины, люди выбывают неизвестно куда!.. А с меня спрашивают за каждую фамилию!
Молодой человек досадливо покачал головой, презрительно сплюнул и нехотя сказал:
– Ну да, частная собственность это! Довольны теперь? Что это вам дает? Кто владелец, я все равно не скажу – у меня инструкции. Короче, разбирайтесь у себя там – больше я с вами разговаривать не буду. И так столько времени потерял…
Гуров решил, что настаивать дальше будет уже небезопасно, и развел руками.
– Ну что ж, – сказал он со вздохом. – И на том спасибо! Извините, что отнял у вас время, – сами понимаете, начальство требует!..
Он наклонился и принялся подбирать рассыпавшиеся бланки. Сторож посмотрел на него сверху вниз, ничего не сказал и с треском захлопнул дверь. Лязгнул засов.
Гуров сердито запихал бумажки в папку, сложил ее и несколько секунд постоял, прислушиваясь. Дом по-прежнему был погружен в безмолвие. Гуров оценивающе оглядел строительные леса, окна на верхних этажах и, найдя прореху в сетке, пошел прочь.
К вечеру позвонила Екатерина Ивановна Григорьева и сообщила, что выезжает автобусом в Москву и утром уже будет на месте. Она говорила сдержанно, без эмоций, и лишь голос ее звучал безмерно устало. Гуров пожелал ей счастливого пути и, закончив разговор, строго посмотрел на Крячко.
– Завтра Григорьева будет здесь, – сказал он. – Встреча ее со следователем неизбежна. Если Саленко узнает про телефон, наверняка вызовет владельца на допрос. Придет тишайший Борис Иванович Иванов, наврет с три короба, скажет, что произошла ошибка, что у него никогда не было телефона и что он в жизни не слышал фамилии Григорьев, и на этом все кончится, ввиду отсутствия состава преступления. Заниматься этим номером будет предложено нам, но наши с тобой карты уже будут раскрыты. И назавтра этот номер телефона попросту вычеркнут из справочника или передадут какому-нибудь приюту для бездомных животных.
