– А ваш отец?
– Он распоряжается… распоряжался хозяйственными вопросами.
– Что это значит?
– Вел бухгалтерию, занимался счетами, работал на складе – у нас есть склад…
– Продолжайте, – кивнул Гунарстранна, видя, что его собеседник о чем-то задумался.
– Да, магазин у нас здесь, а склад и контора – в Энсьё.
– Нам придется осмотреть и склад.
– Пожалуйста. Он находится на улице Бертрана Нарвесена.
Гунарстранна медленно кивнул.
– Для того чтобы попасть туда, понадобится ключ, – негромко заметил он, словно разговаривал сам с собой.
Есперсен вздрогнул:
– Сейчас?
– Вы против того, чтобы я проводил обыск на вашем складе?
– Нет, разумеется. – Есперсен наконец отпустил дверную раму, пожал плечами, вышел в столовую и тоже присел к столу напротив инспектора и спиной к картине. Снова порывшись в кармане, он извлек связку ключей и, перебрав их, снял с кольца короткий ключ от американского замка. – Вот, вам надо только отпереть…
Гунарстранна взял ключ и сунул его в карман.
– Значит, вы торгуете предметами старины, так сказать, подержанными вещами?
Вместо ответа, Есперсен глубоко вздохнул, прижал пальцы к вискам и низко опустил голову, уткнувшись взглядом в столешницу.
– Какой ужас! – пробормотал он наконец. – У меня голова как будто ватой набита… Ведь надо хорошенько осмотреться там, внизу, выяснить, не пропало ли что…
– Только когда мы завершим там наши дела.
Есперсен бросил на Гунарстранну удивленный взгляд. Голова его в очередной раз дернулась. Он снова опустил голову и, заметив на полировке пятнышко, принялся тереть его указательным пальцем.
– Одно я знаю наверняка: отец умер, – пробормотал он.
– Его убили, – уточнил Гунарстранна и, откашлявшись, продолжал: – Мы обязаны расследовать все обстоятельства дела… Естественно, мы будем держать в курсе дела вас и ваших родных. – Он выпрямил спину и закинул ногу на ногу.
Франк Фрёлик тоже выбрался из тесного пространства бывшей детской. Он снял громадную куртку, повесил ее на спинку стула, сел сам и достал свой блокнот.
Гунарстранна склонил голову и сказал:
– Вполне понимаю ваше состояние. Ваше горе усугубляется тем, что приходится еще отвечать на вопросы следователя… Надеюсь, вы отнесетесь к нам и нашим вопросам с пониманием.
Карстен рассеянно кивнул.
Гунарстранна откашлялся.
– В какой области вы специализируетесь?
– Что вы имеете в виду?
– Что за вещи вы продаете?
– В основном хорошие, дорогие. Так сказать, эксклюзивные.
– То есть?
– Понимаете, мы торгуем не вещами работы какого-то мастера или одного стиля. Все зависит от самой вещи. Она должна быть красивой и находиться в хорошем состоянии. Одинаковым спросом у любителей пользуются и пишущая машинка «Ремингтон» двадцатых годов, и, например, отлично сохранившийся чайный столик Викторианской эпохи. Мы рассматриваем каждую вещь в отдельности…
Гунарстранна кивнул.
– А книгами не занимаетесь?
– Нет.
– На одном стеллаже, мимо которого мы проходили, я видел собрание сочинений Теккерея…
Есперсен позволил себе досадливо махнуть рукой:
– Видели, значит? Вы очень наблюдательны. Да, в самом деле, – кивнул он. – Но книги в этом доме принадлежат Ингрид. Она любит читать. Ну а мы с книгами дела не имеем. Они сейчас не приносят прибыли… да, мы так считаем. В конце концов, у нас ведь не букинистический магазин.
– Как вещи попадают к вам?
– Мы покупаем разрозненные товары оптом, участвуем в аукционах… ввозим из-за границы… довольно часто принимаем вещи на комиссию. Наш товар относится к высокодоходному сегменту рынка.
– То есть?
– Что? – не понял Есперсен.
– Что значит «высокодоходный сегмент рынка»?
– Да в сущности, так можно назвать что угодно, лишь бы вещь была в хорошем состоянии. У нас попадаются как предметы английской и немецкой работы, так и отечественные, из деревень… например, из долины Гудбрансдален.
– А на экспорт торгуете?
– Нет.
– Сколько лет было вашему отцу?
– Семьдесят девять. В марте исполнилось бы восемьдесят…
– Он жаловался на здоровье?
– Да нет, был как пятидесятилетний, работал каждый день.
– Крепыш.
Карстен Есперсен поджал тонкие губы:
– Да, можно и так сказать.
– Он не собирался уйти на покой?
– Нет.
Карстен ответил решительно и быстро. Пожалуй, даже слишком быстро. Гунарстранна и Фрёлик переглянулись.
– У вас семейное предприятие?
– Да, пожалуй.
– Смерть вашего отца повлияет на состояние дел?
– Конечно.
– Кто закупает товары для магазина? Вы? Ваш отец?
– Я.
– В одиночку?
Карстен Есперсен склонил голову и ответил:
– Само собой разумеется, отец тоже кое-что покупал, но всегда советовался со мной. Видите ли, я умею производить на клиентов хорошее впечатление. Мы, так сказать, разделяли обязанности.
– Что за человек был ваш отец?
Есперсен поднял голову и бросил на инспектора озадаченный взгляд.
Гунарстранна уточнил, активно помогая себе руками:
– Он был добрым? Строгим? Любителем наживать врагов?
– Конечно нет.
– Но враги у него были?
– Вот так сразу и не вспомнишь…
– Может быть, он с кем-то ссорился?
– Конечно, даже со мной он ссорился.
– Почему?
– Уж такой у него был характер… тяжелый. Он любил, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним.
– И в личной жизни тоже?
– И в личной жизни, и в делах.
– Что же будет дальше? Вы примете на себя бразды правления?
– Да, наверное… Магазин оформлен как общество с ограниченной ответственностью, поэтому документ о передаче имущества покойного не имеет такого уж большого значения. – Есперсен кашлянул. – Но по-настоящему вести здесь дела могу только я… Только я могу управлять, – пробормотал он, вскидывая голову и устремляя взгляд куда-то в пространство.
– Как вы относились к нежеланию отца уходить на покой?
– По-вашему, он мне не совсем доверял? – Карстен криво улыбнулся.
Гунарстранна не ответил.
– Скажем так, – продолжал Карстен. – Отчасти вы правы. Он не хотел уходить на пенсию и из-за меня тоже. Конечно, я люблю свою работу, но… у меня есть и другое занятие… – Он смущенно закашлялся. – Я, видите ли, пишу… сотрудничаю внештатно в разных местах… на что требуется время.
– Внештатно?
– Я пишу в разные издания. Статьи, обзоры… время от времени публикую рассказы. Творчество требует много времени и сил.
– Вы публикуетесь под своей фамилией?
– Да.
– Значит, крепкое здоровье отца и его нежелание уходить на покой вас должно было только радовать?
Есперсен вздохнул:
– Что я могу сказать? Конечно, отец много делал, но, наверное, ему следовало заняться чем-то другим… – Он замялся. – Людям в преклонном возрасте положено… отдыхать, всячески наслаждаться жизнью. Но он… был не такой. Наверное, он был счастлив, то есть… наслаждался своим, как вы выразились, крепким здоровьем.
Гунарстранна медленно кивнул.
– Никто и не думал намекать ему о пенсии, – продолжал Карстен Есперсен. – Отец не мыслил себя без работы!
– Можете назвать хоть одного человека, который ссорился с вашим отцом?
– Легче назвать тех, кто с ним не ссорился. Отец отличался твердым и… упрямым характером. – Есперсен обрадовался, что наконец подобрал нужное слово.
– Значит, с ним было трудно иметь дело? Его можно назвать вздорным человеком?
– Предпочитаю другие эпитеты: настойчивый, неуступчивый… Решительный… Простите, я еще не привык говорить о нем в прошедшем времени.
– Он жил в этой квартире с вашей матерью?
Есперсен кивнул и нахмурился от смущения:
– Ингрид мне не мать, она вторая жена отца.
– А ваша мать жива?
– Нет… – Видя, что полицейские молчат, он продолжил: – Моя мать умерла, когда я был маленький… Папа женился на Ингрид больше двадцати лет назад, а она, в сущности, всего на семь лет старше меня. Теперь вы понимаете, почему я так отреагировал, когда вы предположили, будто она – моя мать?
– У вас есть братья или сестры?
Есперсен покачал головой.
– Значит, вы – единственный наследник?
– Ингрид тоже наследница. Возможно, в завещании… если оно есть… указаны и другие.
– Но вам об этом ничего не известно?
– О чем?
– Составил ли ваш отец завещание.
– По-моему, нет. Во всяком случае, я о завещании ничего не слышал. Но я могу дать вам телефон его адвоката. Она наверняка в курсе.
– Ваш отец был богатым человеком?
– В каком смысле «богатым»?
– Было ли общеизвестно, что у него водятся деньги?
Лицо Есперсена дернулось.
– Нет, вряд ли. Отец получал пенсию; кроме того, он назначил себе совсем небольшой оклад. Прибыль он делил с двумя моими дядями – Арвидом и Эммануэлем. Понимаете, они втроем владеют… владели магазином сообща… Наверное, у него на счете есть какие-то деньги, кроме того, эта квартира…
