Денис почесал голову:
— Хорошо, все эти моменты, в конце концов, можно будет проверить. Сейчас меня больше занимает корабль. Почему он утонул?
Эдуард Николаевич усмехнулся:
— Вас интересует официальная версия или мои собственные соображения?
— Хотелось бы услышать и то и другое.
— По официальной версии корабль просто утонул. На море был шторм. С кораблями такое иногда случается. Но это абсолютно полная глупость. Я более чем уверен, что нашему кораблю помогли утонуть.
— У вас есть подозреваемые?
— К сожалению, нет. И это вторая причина, почему я к вам обращаюсь. Я хочу, чтобы вы выяснили, что там произошло.
В агентстве воцарилось молчание.
Щербак и Голованов спокойно ждали решения своего руководителя.
— Эдуард Николаевич, — наконец сказал Денис, — вас устроит, если мы приступим к этому делу немедленно?
— Вы правильно меня поняли.
— Вам известны наши расценки?
— Денежный вопрос меня в данном случае не интересует. Меня волнуют оперативность и качество.
— В таком случае, и мы сейчас же можем с вами подписать договор и оформить командировочные. Мы полетим втроем, и я считаю, что имеет смысл вылететь уже сегодня.
Когда после всех формальностей Эдуард Николаевич покинул агентство «Глория», Денис обратился к своим сотрудникам:
— Ну что, господа сыщики, все готовы лететь сегодняшним рейсом во Владивосток?
— Я готов, — пожал плечами Голованов. — Сто лет там не был.
— И я готов.
Коля Щербак, наконец-то добравшийся до заветного пакета с едой, поглощал массивный сэндвич и, судя по удовлетворенному выражению лица, был действительно готов в этот момент на все.
— А я бы тоже слетал. — У Макса к этому времени окончательно разрядился аккумулятор, и в данный момент он ел салат, запивая его кока-колой. — У меня сейчас в Москве никаких личных дел нет.
Внезапно Денис вспомнил о милой девушке Кате, с которой он договорился встретиться сегодня вечером.
— Вот черт! — Он от души хлопнул себя по лбу, вызвав тем самым недоумение окружающих. — Я сейчас.
Доставая на ходу мобильный телефон, Денис выскочил в коридор и набрал Катин номер.
Отвратительный механический голос ответил: «Аппарат абонента отключен или находится вне зоны досягаемости. Пожалуйста, перезвоните позднее».
— Вот черт! — снова повторил Денис.
В комнату он вернулся в расстроенных чувствах.
— Абонент временно недоступен, — грустно сообщил он окружающим.
— Девушка? — жуя свой сэндвич, поинтересовался Щербак.
— Девушка, — кивнул Денис.
— Хорошая?
— Хорошая.
— Значит, позвонишь ей позже. Когда аппарат включится.
— Так мы встретиться сегодня вечером собирались, — посетовал Денис. — Вернее, созвониться.
— Тогда вообще никаких проблем. Она же тебя не у памятника Пушкину будет ждать. В крайнем случае позвонишь ей из Владивостока. Что она, не поймет, что ли?
— Наверное, поймет, — согласился Денис. — Давайте подумаем о деле. Макс, твой компьютер, как я понял, в нерабочем состоянии?
— Угу, — промычал в ответ Макс.
— Значит, так. Выясни, где в городе есть электричество, и до отлета скачай мне из Интернета все, что только найдешь о катастрофе этого сухогруза. А заодно посмотри статьи о криминальных структурах Приморского края. Чем они там еще занимаются, кроме ввоза иномарок. Вся эта информация мне нужна до нашего отлета.
— Значит, во Владивосток я не полечу, — глубокомысленно заметил Макс. — Ну и ладно.
— Ничего, отправим тебя туда в отпуск. Так, Коля, Сева. Закажите нам билеты на сегодняшний вечер. А мне необходимо на время отлучиться.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Денис оставил своих сотрудников и вышел на улицу.
Спустя двадцать минут он уже входил в подъезд Кати. Лифт, как и следовало ожидать, не работал, поэтому на седьмой этаж Денису пришлось подниматься пешком.
Что он незамедлительно и проделал.
К счастью, в блоке, где жила Катя, входная дверь была постоянно открыта. Поэтому, несмотря даже на неработающий звонок, у Дениса была прекрасная возможность постучать непосредственно в дверь Катиной квартиры.
Однако здесь его поджидало разочарование. На стук никто не отозвался.
Подумав пару минут, Денис достал из кармана записную книжку, вырвал оттуда листок и, присев на корточки, принялся писать записку.
Записка получилась короткой.
«Дорогая Катя. К сожалению, мы не сможем с тобою сегодня увидеться. Появилось неожиданное дело, и сегодня вечером я вылетаю во Владивосток. Пытался тебе прозвониться, но телефон оказался заблокирован. Обязательно позвоню. Целую. Денис».
Денис еще раз перечитал записку и остался вполне доволен.
Четко, емко и лирично. Он сложил листок вдвое и всунул его между дверью таким образом, чтобы его сразу можно было увидеть.
В данном случае он сделал все, что было в его силах.
Теперь нужно было возвращаться в агентство и вплотную начинать думать о предстоящем деле.
Виктор Брызгалкин сидел у себя дома в новом сиреневом кресле и прямо из бутылки попивал дорогой французский коньяк. В его левой руке тлела внушительных размеров сигара, пепел которой он стряхивал прямо на пол.
После крушения корабля его вместе с другими спасенными доставили в местный госпиталь, откуда выписали уже через два дня.
Во время катастрофы он умудрился получить всего лишь одно телесное повреждение: когда корабль внезапно накренился, Брызгалкин сильно ударился носом. А поскольку нос у него с детства был слабый, крови было много, и она размазалась по всему лицу.
Брызгалкин был собой чрезвычайно доволен.
Он сумел обстряпать это дело крайне ловко.
Никто ничего не заподозрил.
А сейчас ему должны были привезти оставшуюся часть денег.
Был первый час ночи, когда в дверь постучали.
Минуту Брызгалкин решал для себя важный вопрос: что выпустить из рук — сигару или бутылку с коньяком? Он решил оставить на столе бутылку.
— Кто там? — на всякий случай спросил он, перед тем как открыть дверь.
— Свои, — раздался знакомый голос.
— Кто свои?
Человек по ту сторону двери усмехнулся:
— Комсомолец в отставке. Давай, Зоркий, открывай. Долго будешь меня на пороге держать?
— Одну минуту. Что-то вы припозднились? — сказал Брызгалкин после того, как человек прошел внутрь.
— Темнота — друг молодежи, как говорили в моей комсомольской юности. — Мужчина повертел в руках бутылку коньяка. — А ты, я гляжу, шикуешь? Крутой коньяк, сигара, — он, усмехнувшись, посмотрел на Брызгалкина. — Коньяк-то настоящий? Или так, за полцены у перекупщиков?
— Могу угостить.
— Угости.
Брызгалкин подошел к серванту и достал новый бокал. Подумав минуту, он достал еще один. Разлив коньяк, он протянул один бокал гостю и, взяв себе второй, уселся с ним в кресло.
— Действительно хороший коньяк, — одобрительно покачал головой гость.
— Вы деньги привезли? — без перехода спросил Брызгалкин.
— Ты что же, мне не доверяешь? — В голосе гостя прозвучала обида. — Я тебя пока что не обманывал.
— Да нет, просто хотелось бы сразу решить все вопросы.
— Ты мне вначале расскажи про все, что у тебя в госпитале спрашивали. К тебе ведь следователь приходил?
— Приходил. — Брызгалкин сделал глоток. — Что спрашивал? Что у всех, то и у меня. Где был, когда началась течь, что помню?
— А ты?
— А я говорю — был на вахте. Потом началась паника. А потом я ударился, потерял сознание. Очнулся уже за бортом. А потом меня подобрали. Вот и все.
— А если выяснится, что ты был не на вахте?
Брызгалкин усмехнулся:
— А как же это выяснится? Там такая паника поднялась! Кто там чего вспомнит? — Он сделал паузу. — Тем более многие утонули.
— Тебе их не жалко? Тех, кто утонул? Мальчики кровавые по ночам не снятся?
— Не снятся! — Брызгалкин залпом осушил свой стакан. — Кого мне там жалеть? Капитана, что ли? Или старпома? Плевал я на них на всех! Давайте рассчитываться.
— Хорошо, давай рассчитаемся.
Собеседник Брызгалкина поставил на стол свою сумку.
Как и в прошлый раз, на стол полетели пачки долларов. Только на этот раз их было десять.
— В расчете? — спросил гость. — Или ты пересчитать хочешь?
— Поверю на слово. — Брызгалкин сгреб пачки. — В прошлый раз не обманули.
— Кстати, мой тебе совет. — Гость тоже допил стакан и поставил его на стол. — Вместо того чтобы все деньги на коньяки тратить, сделал бы ты лучше себе ремонт. А то смотреть противно. — Он посмотрел Брызгалкину за спину. — Пятно на обоях размером с холодильник.
Брызгалкин инстинктивно повернулся, следуя за взглядом гостя, и вдруг, буквально за какую-то долю секунды, он понял, что попался.
