__ Диана, что это значит? — грозно воскликнул Салахов.
— Клянусь тебе, я не знаю, о чем идет речь. — Закусив губу, Дина Кондратьевна полезла было в сумочку за носовым платком, но вовремя спохватилась.
«Недурно, — констатировал Андрей. — В лучших традициях Шекспира. Партнерша чуть фальшивит, но главный герой-любовник великолепен».
— Дома поговорим, — многообещающе прошипел Евгений Романович.
— Уточняю место действия, — нарушил семейную идиллию капитан. — Боковая аллея возле газетных стендов. Вы идете с мужчиной в сторону станции детской железной дороги. Вы чем-то напуганы. Припоминаете?
— А-а, вот вы о чем! — лицо Щербаковой прояснилось. — За мной действительно увязался какой-то тип, но я его быстро отшила.
— Что за тип? Внешность, приметы?
— А я его не разглядывала, — передернула плечами Дина Кондратьевна. — Мало сейчас маньяков развелось? Пожилой, с гнусавым голосом и козлиной бороденкой.
«Врет! На ходу сочинила…»
— Вам навстречу шли дружинники. Почему вы не обратились к ним за помощью?
— Стала бы я позориться перед людьми. Да он и сам слинял, когда понял, что нечего ловить.
— Мне не совсем ясно, зачем вы избрали такой маршрут, — Андрей пристально взглянул на официантку.
— Я часто так хожу, когда хочется подышать свежим воздухом после работы.
— Дослушайте, какое все это имеет значение? — Салахов вновь начал проявлять признаки нетерпения. — Сидим здесь, как в мышеловке, отвечаем на какие-то дурацкие вопросы, невесть в чем оправдываемся.
— Дело в том, — Кондрашов сокрушенно вздохнул, — что как раз в то время, когда Дина Кондратьевна после напряженного трудового дня вдыхала живительный озон, в районе газетных стендов был убит человек. Такое вот неприятное совпадение.
— Что вы этим хотите сказать? — окрысился Евгений Романович.
— Ничего. Просто беспристрастно оперирую фактами.
— А при чем здесь Диана? Неужели вы ее подозреваете? — продолжал гнуть свое Салахов. — Но ведь это даже не смешно!
— Вот что. Сейчас мы подъедем в управление, там вы напишете объяснительные и, если ваши показания подтвердятся, мы с вами распрощаемся. — Андрей решил не упоминать пока о найденной на месте преступления записке, поскольку эффект неожиданности не сработал.
— Никуда мы не поедем, — угрюмо запротестовал Салахов. — Это произвол! Я этого так не оставлю!
— Поедете, Евгений Романович, поедете, — не терпящим возражений тоном произнес капитан. — Иначе мы будем расценивать ваш отказ как нежелание помочь следствию, что само по себе наводит на определенные размышления. А может, вы и впрямь чего-то боитесь?
— Мне нечего бояться, — Салахов в бессильной злости сжал кулаки. — Но, поймите, у каждого человека есть свои планы, какие-то дела. В конце концов, через четыре часа у меня самолет, а еще нужно заехать домой за вещами.
— Ну, за такой срок мы управимся, — уверенно заключил Кондрашов. — В крайнем случае, попросим Сергея Вадимовича, он вас подбросит.
Максимов молча кивнул.
— Нет уж, премного благодарны, сами как-нибудь доберемся, — скривил губы Салахов.
— Тем лучше. Тогда я отдам распоряжения, и можно ехать.
Выглянув из машины, Андрей тихо обратился к оперативнику в белой рубашке:
— Валентин, оформи изъятие выигрышных билетов Щербаковой и пулей к почерковедам! И сними ты, Христа ради, этот галстук. — Повысив голос, чтобы было, слышно сидящим в машине, капитан добавил: — Остальные едут за нами.
Из заключения почерковедческой экспертизы.
…Исследуемыми объектами являются части «А» билетов лотереи «Спортпрогноз» с отсутствующим рукописным текстом (цифры 1, 2, 25 и знак «X»). Для сопоставления даны объяснительные записки Щербаковой Дины Кондратьевны и Салахова Евгения Романовича от 10 07.1989 г., а также идентифицированный ранее образец почерка Давыдова Ильи Семеновича.
… В результате исследования установлено: цифры на билетах лотереи «Спортпрогноз» написаны устойчивым, прямолинейно-угловатым, размашистым по горизонтали почерком. Перечисленные признаки не совпадают с индивидуальными особенностями почерков Щербаковой Д. К., Салахова Е. Р. и Давыдова И. С. Имеющиеся различия не могут быть объяснены вариационностью почерка.
На основании вышеизложенного прихожу к выводу о том, что части «А» билетов лотереи «Спортпрогноз» заполнены иным лицом.
Эксперт Березовский М. Е.
После нелицеприятного разговора с начальником управления Кондрашов возвращался к себе в мрачноватом настроении. И первым, кого он встретил в коридоре, оказался Олег Гончаренко. Майора Андрей не видел несколько дней, но догадывался, что тот с повышенным интересом следит за ходом расследования. Коротко поздоровавшись, Кондрашов приостановился возле дверей своего кабинета.
— Опального боярина уже и в гости не приглашают, — притворно вздохнул майор.
— Заходи, — не приняв предложенного тона, сухо сказал Андрей, распахивая дверь.
Гончаренко не заставил себя упрашивать. Войдя в кабинет, он по-хозяйски расположился на стуле возле приоткрытого окна и принялся вполголоса напевать: «Не сыпь мне соль на рану», безбожно перевирая мотив.
— У нас что, намечается конкурс «Песня-89»? — не выдержал капитан.
— Ловко ты вчера заманил в машину эту парочку! — проигнорировав реплику, с наигранным энтузиазмом произнес начальник следственного отдела. И привычно почесал за ухом мизинцем.
— А толку-то? — пожал плечами Андрей, отметив про себя осведомленность коллеги. — У Салахова — стопроцентное алиби, а доказательств соучастия в преступлении Щербаковой у меня пока нет.
— И все же я бы на твоем месте подержал их трое суток. По крайней мере — официантку.
— Но для этого сперва нужно предъявить обвинение, — возразил Кондрашов. — А что прикажешь инкриминировать Щербаковой? Свидетельские показания дружинника она с легкостью необыкновенной свела к нулю.
— А результаты экспертизы?! — искренне возмутился майор.
— Да, от тебя ничего не утаишь, — усмехнулся Андреи. — Во-первых, почерковеды закончили работу только сегодня. Во-вторых, их выводы подтверждают версию, что официантка — подставное лицо. И не нужно обладать сверхпроницательностью, чтобы догадаться, кто истинный обладатель выигрыша.
— Кто? — невольно понизил голос Гончаренко.
— Преступник. И поэтому Дина Кондратьевна нужна мне на свободе. Надеюсь, она приведет нас к тому, кто так тщательно скрывает свое имя.
— Значит, причастность к делу Глеба Опарина ты отверг окончательно? — с деланным безразличием спросил майор. — А разве нельзя допустить такой вариант: некто использует Опарина в качестве слепого орудия преступления, а сам находится неподалеку, чтобы в случае чего вмешаться в ход событий?
Андрей молча уставился на собеседника, словно пытаясь отыскать скрытый дефект на полотне маститого художника.
Допустить можно все, что угодно, — наконец произнес он, — но в данном случае имеется одно обстоятельство, исключающее такую возможность.
— Какое обстоятельство?
— Самоубийство Опарина. Не проще ли ему было «прозреть» и сдать с потрохами своего работодателя?
— Ну, знаешь ли!.. — Гончаренко нервно простучал пальцами по подоконнику. — Я тебе уже высказывал свое мнение по поводу этого… самоубийства.
— Олег, ты заблуждаешься.
— Хорошо. Пусть я не прав. Но ты, надеюсь, понимаешь, что обсуждать мотивацию поступков морально опустившегося типа с нарушенной психикой — все равно что… — не найдя подходящего сравнения, майор обиженно махнул рукой.
Короткий стук в дверь положил конец затянувшемуся молчанию.
— Разрешите, шеф? — веснушчатое лицо Николая Лукьянченко показалось в дверном проеме. Завидя начальника следственного отдела, лейтенант смущенно поздоровался и остановился на пороге.
— Извините, вы заняты?
— Заходи, Николай, — приветливо кивнул Кондрашов, радуясь возможности прекратить тягостный разговор.
Гончаренко уловил перемену в настроении капитана. Поднявшись со стула, он церемонно преклонил голову,
— Не смею праздной болтовней отнимать драгоценное время нашего угрозыска. — Майор выдавил суррогат улыбки. — Вы все же обдумайте на досуге мою версию, Андрей Владимирович.
— Досуг нам только снится, — отшутился Андрей.
Когда за майором захлопнулась дверь, Лукьянченко недоуменно взглянул на Кондрашова:
— Что с ним, товарищ капитан?
