– И вы полагаете… что это зверство совершил Сергей? – спросила она, когда Гуров закончил свой короткий, но такой ужасный рассказ.
– Его зовут Сергей?
– Так он представился. – Сейчас полковник не смог бы назвать лицо Логиновой даже отдаленно симпатичным. Заплаканная, со смазавшейся косметикой, она производила весьма удручающее впечатление. – Наше знакомство было недолгим. Он немного посидел с нами, угостил вином… Он много говорил. Взял у нас номера телефонов. И у меня, и у Тани. Но я его больше не видела. Он даже не звонил мне… А Тане…
– Ей он звонил?
– Да. Более того, насколько я поняла с Таниных слов, они с Сергеем начали встречаться. Она влюбилась в него… Так и сказала мне: «Я, кажется, безумно влюбилась, Лариска». Мы разговаривали по телефону, и она… Она смеялась. Она была счастлива… И я искренне порадовалась за нее. А он, оказывается, как вы говорите…
– Я ничего о нем не говорил, – перебил девушку Гуров. – У меня даже нет пока никаких оснований подозревать именно его. Это просто версия, Лариса. Понимаете? Версия, которую мы обязаны проверить!
– Да, я понимаю.
– Вы смогли бы узнать этого Сергея, если бы увидели его еще раз?
– Безусловно.
Она всхлипнула, приложила платочек к лицу и несколько секунд молча сидела в такой позе. Плечи уже не вздрагивали, из чего Гуров сделал заключение, что девушка понемногу начинает успокаиваться. Она снова открыла лицо. На этот раз плохо прощипанные брови сошлись над переносицей, и Лариса прицельно смотрела в глаза полковнику.
– Я не могу вам хорошо описать его, – сказала она. – Но я его прекрасно запомнила. В этом нет никакого сомнения. И если это он сотворил с Таней такое…
– Лариса. – Теперь уже Гуров прервал ее более мягко. – У меня к вам будет просьба. Вы не могли бы прийти к нам завтра с утра в управление и пообщаться с художником? Совместными усилиями, я полагаю, мы могли бы составить фоторобот Сергея… Разумеется, мы дадим вам соответствующий документ для предъявления в институт…
– О чем вы говорите? – Она уголком платочка попыталась стереть под глазами черные потеки туши, но с первой попытки из этой затеи ничего не вышло. – Я сделаю все, что от меня потребуется. Но Таню… Таню ведь уже не вернешь…
– Да, Таню не вернешь, – со всей откровенностью вынужден был признать очевидное Гуров.
Разговор с Логиновой лег на душу полковника еще одним неприятным впечатлением, которых за сегодня и так скопилось предостаточно. В такие моменты он иногда чувствовал себя гонцом, приносящим дурные вести. Никто не казнил его за это и даже не стремился упрекать, но все равно Гуров в глубине души проклинал эти свои обязанности.
Весь обратный путь от дома Ларисы Логиновой до здания Главного управления он размышлял над этим. Одна выкуренная сигарета сменялась другой, но полковник, казалось, и не замечал этого губительного для собственного организма обстоятельства.
Крячко все еще находился на боевом посту, хотя почти все управление опустело уже пару часов назад. Рабочий день завершился, и Гуров невесело подумал о том, что только такие упертые идиоты, как они со Стасом, пренебрегают личным временем в угоду профессиональным обязанностям.
– Посмотрите, кто к нам вернулся? – Крячко сидел за столом Гурова в расстегнутой до пуза рубашке и самозабвенно потягивал кофе из круглой чашки, усыпанной мелким красным горошком. – Лев – великий и ужасный! Как успехи, Лева? Что-то ты не в меру мрачен. Случилось чего?
– Случилось, Стас. – Гуров не стал садиться, а, продефилировав к окну, остановился спиной к соратнику, рассматривая погружающийся в ночную мглу, уже осветившийся огнями город. – Пропало уже четыре молоденькие девушки, одна из которых, как нам теперь доподлинно известно, была изнасилована и убита очередным неуравновешенным психопатом. Тебе этого мало? Или ты успел забыть об этих обстоятельствах?
Крячко тут же насупился и отставил в сторону чашку с кофе.
– Чего ты наезжаешь? Ни о чем я не забыл. Работал тут в поте лица, как ты мне и велел. А между прочим, любой другой на моем месте валялся бы уже дома на мягком диванчике, погружаясь в сладостное состояние дремы.
– Ты не любой, Стас. Ты – сыщик.
– Я в курсе. Только не пойму, какая муха тебя укусила. Накопал чего-то? Появилась зацепка? Или наоборот? Мы все еще в полном тупике?
Гуров проводил взглядом поблескивающий большими круглыми фарами рейсовый автобус, везущий в ночь припозднившихся пассажиров, с каким-то внутренним неудовольствием отметил остановившуюся на светофоре бордовую с перламутровым оттенком иномарку, из раскрытых окон которой даже до него доносилась грохочущая на полную мощность музыка, затем повернулся лицом к Крячко.
– Не знаю, – ответил он. – Трудно утверждать что-либо сейчас, но мне кажется, у нас появился подозреваемый.
– Кто?
Гуров пересказал напарнику суть своей беседы с Логиновой, упомянул и о том, что девушка готова явиться завтра в управление, чтобы составить фоторобот таинственного Сергея.
– Вот видишь, дело пошло, – заявил друг и соратник.
– Ни хрена пока не вижу. Дай-ка закурить, Стас. – И, не дожидаясь ответа Крячко, Гуров выудил сигарету из лежащей на столе раскрытой пачки. Вставил ее в рот и подхватил пальцами зажигалку. Взгляд его наткнулся на груду разложенных веером интернетовских распечаток. – А ты как? Добился какого-нибудь прогресса знакомств?
Крячко самодовольно хмыкнул, и его подбородок подался вперед. Гуров не мог не заметить такого поведения соратника. И он знал, что за этим что-то кроется. Крячко оставался верен себе и, каждый раз делая небольшой шажочек к разгадке запутанного дела, расценивал свой подвиг как нечто глобальное и широкомасштабное.
– Ну? – поторопил его Гуров.
– Разобраться в этом мусоре было непросто. – Крячко вновь взял в руки чашку и сделал глоток уже остывшего и не такого приятного на вкус кофе. – Но я шел по тому пути, что ты мне подсказал. Манера общения, темы разговора…
– И?.. Не томи, Стас…
– Шесть совпадений. – Крячко выкатил грудь колесом.
Гуров присвистнул. Что ж, это действительно был неплохой результат. Более восьмидесяти контактов у Марины Филоретовой плюс шестьдесят тех, с кем общалась Светлана Сидько. Совпадений могло оказаться и больше. Гораздо больше! А «шесть» – замечательное число. Похоже, что на этот раз сыщикам улыбнулась удача. Или Крячко был не слишком внимателен? Но нет, Гуров не сомневался, что Стас отнесся к своим обязанностям очень серьезно и педантично. Впрочем, как это всегда и бывало. Этот, взяв след, не упустит ни одной детали.
– Возраст парней – от двадцати восьми до тридцати лет, – тем временем вводил напарника в курс дела Крячко. – Что уже само по себе наводит на определенные размышления, согласись. Ведь в целом разброс возраста всех контактеров составляет от восемнадцати до пятидесяти двух. Все шесть мною отмеченных личностей выступают под разными именами и вели общение из разных городов. Совпадение только у двоих. И это Москва. Но все они строили разговор по одному и тому же принципу. Даже целые фразы кое-где совпадают. Можешь взглянуть сам.
Станислав протянул Гурову двадцать с лишним листов с распечатками разговоров шести отобранных им кандидатов. Отложив дымящуюся сигарету в пепельницу, полковник пробежался взглядом по первым двум, потом выдернул один из середины стопки и, нахмурившись, углубился в чтение. Крячко не торопил его.
– А доминирующая тема? – Прочитав выбранный наобум лист, Гуров взял еще один.
– Есть, – с прежней гордостью заявил Крячко.
– Какая? – Гуров поднял голову.
– Эти ребята рассуждают о преимуществах жизни за рубежом. Рассказывают о том, что им довелось посетить множество стран… Канада, Голландия, Кипр, Германия… И так далее. Причем, прошу заметить, Лева, и Светлана, и Марина проявили, в свою очередь, к этому немалый интерес. И собеседник пускался в описание всех красот Амстердама, Берлина… Все шестеро, можно сказать, пропагандировали жизнь за рубежом.
– За рубежом? Интересно. – Гуров почесал переносицу.
Ему невольно припомнился и интерес Татьяны Прыткуновой к Андорре. А что, если тут и кроется ключик к разгадке. Шесть человек не так уж и много, но… Что-то настораживало Гурова. Он пошелестел листом бумаги, будто пробуя его на прочность, и понял причину.
– Но почему разные города, Стас? Как так может быть?
– Вот! – Крячко вскинул указательный палец. Казалось, он ждал от соратника именно этого вопроса. – Я тоже сначала озадачился и решил оставить только тех двоих, что были москвичами. Но ты и представить себе не можешь, до чего просто открывается этот ларчик. Я совершил поистине героический поступок, Лева. Я сам влез с нашего компьютера в службу знакомств и предпринял попытку зарегистрироваться на этом сайте. Ну, и морока, скажу я тебе…
