На разборки с Сидько у полковника сил не хватило. Он просто проигнорировал журналиста, хотя Станислав искреннее порывался разобраться с писакой по-мужски. А проще говоря, набить господину Сидько морду. Гуров удержал его от этого шага. В итоге тот сам оставил оперативников в покое, но с присущим для него ожесточением ринулся трепать нервы матери и дочери Прыткуновым.
Допрос опустившегося и лишившегося имущества интеллигента Петра Александровича Терехина, обнаружившего труп девушки на стройке, также не принес никаких реальных результатов. Вместе с Зябликом Гуров побывал в РОВДе и по-свойски пообщался с Терехиным, от которого здорово разило перегаром, но речь оставалась слаженной и грамотно построенной. А что он мог сообщить важного для оперативников? Купил бутылку, зашел в укромное местечко с благим намерением дерябнуть портвешка, а тут, глядь, из-под наваленных кирпичей торчат женские ноги. Трогать Терехин, ясное дело, ничего не стал. Сразу позвонил по заветному телефончику «02», как добропорядочный гражданин.
Дважды на мобильный Гурову звонил Орлов, но полковник принципиально выключал аппарат. Он и так догадывался, о чем пойдет речь. Генералу уже доложили о произошедшем, уже посыпались звонки сверху, и Гуров вовсе не горел желанием разделить посыпавшиеся со всех сторон шишки. У него, что называется, и своей головной боли сейчас хватало.
– Короче, если в двух словах. – Крячко был тоже далеко не в самом своем приподнятом настроении. – Смерть наступила от удушения. Этот подонок душил ее, Лева, и при этом насиловал. Могу только представить, что чувствовала при этом девушка! Черт!.. Я бы ему лично руки вырвал, уроду!
– Оставь свои эмоции, Стас, – взмахнул рукой Гуров. – Ближе к делу.
– А что тут «ближе»? – набычился Крячко. – Он так и душил ее, пока она не умерла.
– А удары по голове?
– Ну, скорее всего, он стремился утихомирить девушку таким образом…
В кабинете оперативников повисла напряженная пауза. Гуров далеко не в первый раз по долгу своей службы сталкивался с аналогичными зверствами, но каждый раз, когда картина произошедшего вставала перед его мысленным взором, он чувствовал себя неуютно. Сколько же еще мрази ходит по земле? И до чего может дойти человек в своем безудержном стремлении к насилию? Или тут причина в неуравновешенной психике? Скорее всего, и то, и то другое, вместе взятое.
– Орлов звонил тебе? – прервал размышления Гурова друг и соратник.
Тот молча кивнул.
– Мне тоже, – печально молвил Станислав. – Похоже, что надо нам навестить его. Или хотя бы отзвониться. Уверен, генерал сейчас рвет и мечет. Жаждет оторваться на двух доблестных товарищах по оружию.
– Слушай, Стас. – Гуров начисто проигнорировал последнюю тираду друга. – У Светланы Сидько был кавалер. По словам ее отца, они познакомились совсем недавно. Кажется, в ночном клубе. Ирина Гордеева исчезла, отправляясь на свое последнее свидание. У Филоретовой тоже был парень – никому, кроме нее самой, не известный дальнобойщик. Везде любовь, знакомства, сплошная аура романтизма. Ты улавливаешь мою мысль, Станислав?
– Подозреваешь, что все четыре девушки знакомились с одним и тем же молодым человеком? – блеснул дедуктивным методом Крячко. – То есть с этим козлом, который душит их во время занятия сексом?
– Смелый вывод, – нахмурился Гуров. – Но согласись, что он имеет полное право на существование. Ты не хочешь еще раз встретиться с господином Сидько?
– Ты что, издеваешься?! – Станислав едва ли не подпрыгнул на стуле от праведного негодования. – На преднамеренное убийство меня толкаешь? Во что бы то ни стало вознамерился упрятать меня в каталажку? Это же чистейшая провокация. Дело шьешь, начальник? За что? Почему, Лева? Что я тебе такого сделал?
– Ну а если не сегодня? – не сдавался Гуров. – Скажем, завтра. За ночь ты остынешь, перед сном валерьяночки выпьешь. А с утра с новыми силами…
– Я подам рапорт. – Крячко погрозил напарнику пальцем. – Уволюсь из наших доблестных органов по собственному желанию, и никакая дружба с тобой меня не остановит. Понял, Гуров?
– Ладно-ладно, – примирительно произнес тот. – Уймись, Стас. Не собираюсь я насиловать твою девственную ранимую душу. Наведаюсь к господину Сидько завтра сам. Но с тебя должок. Заметано?
– Чего ты хочешь? Что за новый подвох?
Щелчком большого пальца Крячко выбил из пачки сигарету и вставил себе в рот. Дружелюбно протянул раскрытую пачку Гурову. Напарник не заставил себя уговаривать и с благодарностью угостился. Вдвоем они закурили, и кабинет быстро окутался дымом. Станислав устало вытянул ноги.
– Колись, Лев, колись, – подбодрил он Гурова.
– Да нечего тут колоться. Смотри сам. – Полковник взял в руки кипу бумаг с интернетовскими распечатками. – Тут непочатый край работы. А я хочу сейчас смотаться в одно место…
– А жена в курсе?
– Не остри. Ольга Прыткунова сказала мне, что у Татьяны была всего одна-единственная подруга. Но зато, как утверждала сама Таня, верная и преданная. Я ее еще в глаза не видел. Прежде мне о ней никто сообщить не удосужился. Она – студентка мединститута. С Татьяной вместе еще в школу ходила. Отношения поддерживали до сих пор. А Прыткунова пока единственная, чья личная жизнь остается для нас загадкой. Я сейчас наведаюсь по тому адресу, что дала мне Ольга. Время как раз подходящее. Лариса, так зовут подругу, наверняка уже вернулась с учебы. Ну а ты пока поколдуешь тут вместо меня, Стас. Сам понимаешь, что нас интересует. Совпадения. Общие интернет-знакомства у Сидько и у Филоретовой…
– А ты фотографии смотрел?
– Ты считаешь, что я вчера родился, Стас? – Гуров выпустил струю дыма в лицо сидящему напротив соратнику. – Тоже мне, Эркюль Пуаро нашелся. В большинстве случаев фотографий вообще нет. И потом, если этот убийца и насильник где-то здесь, – полковник постучал согнутым пальцем по стопке бумаги, – вряд ли он стал бы использовать даже одно и то же имя. Не надо думать, что все вокруг глупее тебя.
– Я и не думал, – открестился Станислав. – Но как тогда ты планируешь проверить идентичность?
Гуров смял окурок в пепельнице и поднялся из-за стола. Подошел к Крячко и дружески потрепал его за плечо:
– Проснись, Стас. Ты теряешь хватку. Может, и в самом деле задумка с рапортом не так плоха.
– Не выкобенивайся. Объясни по-человечески, – огрызнулся Крячко.
– Вычислять его нам придется по манере общения. По темам разговора, которые он затрагивает, – охотно поделился собственными умозаключениями Гуров. – Хлопотно, конечно. Но иного пути у нас просто нет.
– И если он вообще имеет какое-то отношение к этому сайту.
– Ты прав, – не стал оспаривать этот факт Гуров. – Может, мы просто тычемся, как слепые котята. – Он уже облачился в пиджак и поправил под воротником тугой узел галстука. – В любом случае тебе будет не скучно во время моего отсутствия.
– Да уж постараюсь не уснуть. – Станислав придвинул бумаги к себе на противоположную сторону стола. – А ты не очень-то там увлекайся. С этой, как ее там… Людмилой.
– Ларисой, – поправил соратника Гуров уже с порога.
– Неважно. Все равно не увлекайся. Не забывай, что ты человек женатый.
– Я об этом никогда не забываю.
Гуров вышел на улицу и с удовольствием подставил разгоряченное лицо мягким ласкающим потокам теплого воздуха. Солнце скатилось за горизонт, и город окутала относительная прохлада. Несколько минут полковник стоял без движения, в полной расслабленности, затем тяжело вздохнул, как человек, обремененный обязанностями, но давно примирившийся с их необходимостью, и шагнул к своему припаркованному на ведомственной стоянке «Пежо».
Студентка пятого курса медицинского института Лариса Логинова проживала чуть ли не на самой окраине Москвы. Во всяком случае, Гурову показалось, что он добирался до этого места неимоверно долго. Но, на его счастье, девушка оказалась дома.
– Главное управление уголовного розыска? – Лариса нисколько не удивилась визиту оперативника. – Проходите, конечно. Я одна живу. Снимаю эту квартиру на время учебы. Сама-то я не местная. Вернее, я – москвичка. – Она улыбнулась, и Гуров машинально отметил, что девушка полна внутреннего обаяния. – Но вот уже лет семь как родители перевезли меня в Питер. Там теперь и прописана, там теперь, как поется, и мой дом родной. Но вы ведь пришли не за тем, чтобы выслушивать мою биографию? Верно?
Квартира, которую снимала Логинова, была однокомнатной, но в отличие, к примеру, от той, где проживали Гордеевы, здесь ничто не говорило о чрезмерной тесноте или скудности жилища. Лариса содержала свою временную обитель в полном порядке. Все чистенько, опрятно, каждый предмет занимает свое необходимое место. Такое бывает, и именно это принято считать гармонией уюта. Жена Гурова Мария тоже обладала таким качеством, и потому он невольно проникся еще большей симпатией к Ларисе.
