– Почему вечером? Надо идти прямо сейчас! – загорелся Дудкин.
Глория фыркнула и потянулась за сигаретой.
– Вы под диваном спали, что ли? – недовольно спросила она. – Не слышали, что сказал мент? Я теперь такой же преступник, как и вы, – должна скрываться и держаться подальше от милиции. Поэтому до темноты я отсюда даже и шага на улицу не сделаю.
– Нас же здесь поймают! – возмущенно воскликнул Дудкин.
– Сегодня вряд ли, – пожала плечами Глория. – Опять вы невнимательно слушали – мент намерен скрыть утреннее происшествие. Я – свидетель того, как он лопухнулся, поэтому я ему в городе не нужна. Вот когда я уберусь отсюда…
– А мне показалось, что он, наоборот, только и мечтает вас увидеть, – угрюмо заметил Дудкин. – Просто роман какой-то.
– Это он меня в Москве мечтает увидеть, – возразила Глория. – А здесь ему важнее видеть благосклонную улыбку на лице начальника. Конечно, это здорово, что этот мент воспылал ко мне чувствами. Не случись этого, боюсь, все могло кончиться для меня очень плохо. Вокруг вас кипят нешуточные страсти.
– Что же теперь делать? – нервно произнес Дудкин. – Я просто потерял голову. Мне нужно увидеть Грека. У него есть деньги, и он поможет мне выпутаться.
– Не знаю, не знаю… – недоверчиво протянула Глория. – Ваш Грек, по-моему, просто уголовник. Контакт с ним может вам только повредить. Да и потом, где вы будете его искать? Вы знаете, где он может быть?
– Он мне не говорил, где остановился, – задумался Дудкин. – Но это можно выяснить. Вы-то откуда узнали про Грека?
– Откровенно говоря, я нашла тут одного человека, который охотно снабжает меня информацией, – ответила Глория. – Не потому, что он такой альтруист, а потому что надеется затащить меня в постель. Тоже положил на меня глаз. В этом городе я определенно пользуюсь успехом у мужчин. Вы – единственное печальное исключение.
– Давайте о деле! – с раздражением перебил ее Дудкин.
– А я о чем? – не моргнув глазом, сказала Глория. – Этого человека зовут Виктор. Он работает в местной газете. Знает все тайны этого города и охотно делится ими. Частным порядком, правда. Для того, чтобы говорить правду в полный голос, он слишком труслив. Как и все мужчины, впрочем… В газете он пишет исключительно хвалебные статьи о местной власти и местных воротилах. Поэтому всегда сыт, пьян и в губной помаде. Мы спрячемся пока у него.
– А он согласится? – недоверчиво спросил Дудкин. – У него же, наверное, семья, дети…
– У него даже облезлой кошки нет, – презрительно сказала Глория. – Живет исключительно для себя. У него прекрасная двухкомнатная квартирка с видом на море. В квартале от него стоит дом начальника милиции.
– Вы, наверное, с ума сошли? – ахнул Дудкин. – Лезть прямо в пасть тигру!
– Вот поэтому мы и пойдем туда, как стемнеет, – назидательно заметила Глория. – А пока расслабьтесь и хорошенько подумайте над тем, что случилось. Может быть, найдете какой-нибудь выход.
– Я хочу есть, – капризно сказал Дудкин.
– Уже все съедено, – равнодушно отозвалась Глория. – А посылать бабу Клаву в магазин я слегка опасаюсь. Сейчас она притихла, и, по-моему, не стоит ее тревожить.
Больше она разговаривать не захотела, и Дудкин, слегка обиженный на такую черствость, улегся на кушетку, отвернувшись лицом к стене, и заснул. Когда он проснулся, на улице уже смеркалось. В полумраке оконный прямоугольник выделялся прозрачным серым пятном. На его фоне вырисовывался неподвижный девичий силуэт. В комнате стоял горький табачный запах. Дудкин почувствовал себя необыкновенно бодрым и зверски голодным.
– Выспались? – спросила Глория. – Тогда поднимайтесь. Будем уходить через забор.
Как и полагал Гуров, найти ресторан «Малина» оказалось совсем несложно. Попасть туда тоже не составило никакого труда. На поверку ресторан оказался всего-навсего грязноватым погребком, трактиром, который облюбовала самая разномастная публика. В «Малине» все было просто и весело. Толстый человек в поварском колпаке, высунувшийся внезапно из дверей погребка в тот самый момент, когда Гуров и Крячко туда спускались, так и сказал.
– Заходи, повеселимся! – сказал он с добродушным акцентом.
– Если у тебя, папаша, имеется что-нибудь съедобное, – заявил Крячко, – то нам и веселья никакого не надо. Мы люди простые, поели – и нам уже весело. А если еще и по стаканчику пропустить…
– Обижаешь, дорогой! – добродушно улыбнулся повар-зазывала. – У меня кухня – лучшая на всем Черноморском побережье! Спроси хоть в Сухуми, хоть в Сочи, где надо кушать? И тебе все скажут – у Ашота в ресторане надо кушать. А напитки! – Он причмокнул и зажмурил глаза.
Они спустились в подвал. То, что они там увидели, Гурову сразу же не понравилось. Множество пьяных лиц, табачный дым, любопытные неодобрительные взгляды со всех сторон. Публика в «Малине» собиралась прожженная, видавшая виды. Гурову показалось, что здесь их видят насквозь.
– Проходи, не стесняйся! – радушно сказал Ашот. – Все свои. А если хочешь спокойно покушать, у меня кабинеты есть. Для почетных гостей.
Крячко, который будто ничего не замечал, весело возразил:
– Нет, папаша, мы не премьер-министры, чтобы по кабинетам сидеть. Нам бы к народу поближе. Только вот с местами у тебя, я вижу, напряженка.
– Сделаем! – убежденно заявил Ашот. – В одну минуту сделаем! Посажу вас, как именинников!
Он действительно сумел сделать почти невозможное, отыскав в этой людской каше свободный столик. Причем, в отличие от других посадочных мест, где за каждым столиком располагались четверо, здесь стояло только два стула. Гуров обратил внимание, что стулья были тяжелые, прочные, с толстыми дубовыми ножками. На такую мебель можно было надеяться – она не развалится после первой драки. А у Гурова почему-то сложилось твердое убеждение, что драки в «Малине» – далеко не редкое явление.
Это убеждение только окрепло, когда Ашот, усадив их и пообещав немедленно вернуться, чтобы удивить шедеврами своей кухни, оставил их вдвоем в окружении теплой компании, занимавшей два сдвинутых столика. Компания состояла из семи человек примерно одного возраста – это были тридцатилетние мужчины, смуглые и черноволосые, явно питавшие слабость к золотым побрякушкам и белым костюмам. Они чинно пили вино – судя по количеству бутылок на столах, уже довольно давно – и при этом удивительно мало разговаривали, предпочитая наблюдать за окружающими, время от времени отпуская какие-то только им одним понятные замечания. Больше всего они были похожи на группу профессиональных сутенеров, как их изображают в голливудских фильмах.
К появлению Гурова и Крячко эти фатоватые ребята отнеслись внешне совершенно равнодушно, но Гуров с некоторым беспокойством отметил, что постоянно ловит на себе неприятные изучающие взгляды, которые украдкой бросали на них соседи.
– Тебе не кажется странным, что в этом ноевом ковчеге для нас так быстро нашлось место? – негромко спросил Гуров у Крячко.
Тот пожал плечами.
– Когда я голоден, мне только одно кажется странным, – заявил Крячко. – Почему не несут пищу. Все остальное отходит на второй план. А разве у тебя не так?
– Если ты сейчас еще скажешь, что мы пришли в это чудное местечко, чтобы пропустить по рюмочке и повеселиться, то я за себя не отвечаю, – сказал Гуров. – Повторяю, очень странно, что нас здесь как будто ждали.
– А что странного? – пожал плечами Крячко. – Я тебе уже сказал, что мне здешние аборигены сразу не понравились. Есть в них что-то первобытное, брутальное. Уверенность хищника в праве на добычу. Но при всей их первобытности с телефоном они обращаться умеют. Почему бы тому заботливому капитану не предупредить хозяина лучшей кухни на побережье, что к нему явятся почетные гости?
– Вот и я так думаю, – покачал головой Гуров. – Не похоже, чтобы наше появление было здесь сюрпризом. Здешняя публика наверняка в курсе, кто мы такие. Во всяком случае, часть этой публики. Боюсь, что если мы начнем задавать вопросы, то нам не поздоровится.
– Тогда давай сначала все-таки закусим, – предложил Крячко. – Было бы обидно получить по морде на голодный желудок. А вообще напрасно мы с тобой не захватили с собой оружие. Хорошо хоть наручники при мне. Все-таки комфортнее себя чувствуешь.
– Ну да, – возразил Гуров. – Если мы тут наступим на чей-то ботинок, то любой наш промах обернется крупными неприятностями. Оружие – это отличный предлог навесить на нас всех собак.
Он был вынужден замолчать, потому что появился сияющий Ашот в сопровождении двух официантов с подносами. Под руководством хозяина они принялись разгружать подносы, выставив на столик аппетитно пахнущее мясо, блюда с зеленью, судки с соусом и прочие великолепные вещи. Не обошлось и без вина, которое Ашот тут же отрекламировал как «нектар и сплошное восхищение».
