Однако и сейчас существует некто желающий держать все это под ковром. В данный момент этот некто был представлен мистером Чатски, компаньонкой которого выступала моя дорогая сестричка Дебора. Если бы я получил от нее помощь, то сумел бы выжать кое-какие подробности и из Чатски. Что получится, увидим, но уже можно начинать.
Все это выглядело чересчур просто, что сразу и нашло свое подтверждение. Я позвонил Деборе и пообщался с автоответчиком. Звонок на ее сотовый закончился также безрезультатно. До конца дня Дебора отсутствовала на рабочем месте, что означало: «Оставьте, пожалуйста, свое сообщение». Когда я попытался вечером позвонить сестре домой, там ее не оказалось. Окончательно отказавшись от попыток связаться с Деборой, я выглянул из окна и увидел, что Доукс припарковался на своем любимом месте на противоположной стороне улицы.
Из-за лохматого облака выползла половинка луны и пробормотала мне что-то. Но с ее стороны это была лишь напрасная трата сил. Как бы ни хотел я выскользнуть из дома, чтобы начать приключение «Рейкер», сделать этого я не мог. До тех пор, пока под моими окнами, как приобретенная по дешевке совесть, маячит «форд-таурус» отвратительного каштанового цвета. Я отвернулся от окна и посмотрел, нет ли рядом чего-нибудь такого, что можно пнуть ногой. Вечер пятницы, а мне не позволяют выйти на воздух и побродить в компании Темного Пассажира. И это еще не все. Дело дошло до того, что я даже не могу поговорить по телефону со своей сестрой. Иногда трудно представить, какой ужасной бывает жизнь.
Я походил по квартире, но добился лишь того, что покалечил большой палец правой ноги. Позвонил Деборе еще два раза, и ее еще два раза не оказалось дома. Снова выглянул в окно. Луна немного переместилась, Доукс же остался на месте.
Ну, хорошо. Возвращаемся к плану Б.
Через полчаса я уже сидел на кушетке Риты с банкой пива в руке. Доукс двинулся следом за мной, и я, не боясь ошибиться, мог предположить, что он сидит в машине на противоположной стороне улицы. Я надеялся, что от этого занятия он получает столько же удовольствия, сколько и я — то есть меньше, чем немного. Неужели все это означает быть человеком? Неужели люди настолько несчастны и безмозглы, что с нетерпением ждут пятницы только ради того, чтобы, освободившись от монотонного рабства, провести вечер перед телевизором с банкой пива в руках? Это умопомрачительно скучно, но, к своему ужасу, я вдруг обнаружил, что начинаю привыкать.
Будь проклят, Доукс. Ты сводишь меня к норме.
— Эй, мистер! — плюхнувшись на софу рядом со мной и поджав под себя ноги, воскликнула Рита. — Почему вы сегодня такой тихий?
— Наверное, слишком много работаю, — ответил я. — А чем больше я работаю, тем меньше мне моя работа нравится.
Она помолчала, а затем сказала:
— Это все потому, что тебе пришлось отпустить того плохого парня? Парня, который… который убивал детишек.
— Частично. Терпеть не могу незавершенных дел.
Рита кивнула с таким видом, словно полностью поняла, что я хотел сказать.
— Это тебя тревожит. Может, тебе следует… Не знаю… Что ты обычно делаешь, чтобы расслабиться?
Ее вопрос вызвал в памяти несколько забавных картин. Я, конечно, мог рассказать Рите, каким образом расслабляюсь, но это было бы неправильно.
— Думаю вывести катер. Отправлюсь немного порыбачить.
Негромкий, нежный голосок за моей спиной произнес:
— Я тоже.
Только моя стальная, тренированная нервная система не позволила разбить череп о потолочный вентилятор. Ко мне практически невозможно подкрасться незамеченным, но сейчас я и понятия не имел, что в комнате находится еще кто-то. Я обернулся и увидел Коди. Мальчишка смотрел на меня своими большими, немигающими глазами.
— Ты тоже? — спросил я. — Любишь ловить рыбу?
Он кивнул. Два слова подряд почти исчерпали его дневной лимит.
— Отлично, — улыбнулся я. — Будем считать вопрос решенным. Как ты смотришь на то, чтобы отправиться завтра утром?
— О… — произнесла Рита. — Не знаю… Я хочу сказать, что он… Ты не обязан делать этого, Декстер.
Коди смотрел на меня. Разумеется, парнишка ничего не сказал. Но слова были вовсе не обязательны. Ответ я прочитал в его глазах.
— Рита, — заявил я, — иногда мальчикам необходимо скрыться от девочек. Завтра утром мы с Коди отправляемся на рыбалку. Очень рано. — Последние слова были обращены к Коди.
— Почему?
— Ловить рыбу отправляются рано. Мы тоже так поступим.
— Нет, правда, Декстер, — не сдавалась Рита. — Ты не обязан это делать.
Я, конечно, знал, что не обязан делать это. Но почему мне не следует так поступить? Скорее всего физической боли это у меня не вызовет. Кроме того, приятно убраться из города хотя бы на несколько часов. Не столько из города, сколько от Доукса. В любом случае я не могу объяснить, почему дети мне по-настоящему небезразличны. Я не прихожу в телячий восторг или умиление при виде дополнительных колесиков на детском велосипеде, но в целом нахожу детей более интересными, нежели их родители.
На следующее утро, едва взошло солнце, мы с Коди уже выходили на семнадцатифутовом катере из канала рядом с моим домом. Коди в желто-синем спасательном жилете очень тихо сидел на переносном холодильнике. Парень ссутулился, его голова втянулась в жилет, и это делало мальчишку похожим на ярко раскрашенную черепаху.
В холодильнике находились содовая вода и ленч, приготовленный для нас Ритой, — легкая закуска на десять или двенадцать персон. Для наживки я выбрал замороженных креветок. Поскольку это был первый выход Коди, я не знал, как он среагирует, когда острый металлический крюк вонзится в пока еще живое существо. Мне это, естественно, нравилось. Чем живее, тем лучше! Но разве можно ждать столь утонченного вкуса от ребенка?
Выйдя из канала в залив Бискейн, я направился к мысу Флорида, держа курс на проходящий рядом с маяком канал. Коди не произнес ни слова до тех пор, пока мы не оказались около Стилсвилла — странного сборища домов, воздвигнутых на сваях в середине залива. Коди потянул меня за рукав. Я склонился к нему, чтобы услышать его слова за ревом двигателя и шумом ветра.
— Дома, — сказал он.
— Да! — проорал я. — Иногда в них даже бывают люди.
Коди следил затем, как мимо нас проплывают дома, а когда они стали скрываться из вида за кормой, снова уселся на холодильник. Он оглянулся и посмотрел на дома, которые почти полностью растворились вдали. После сидел не шевелясь до тех пор, пока мы не дошли до Фауэй-Рок. Оставив двигатель работать на холостом ходу, я бросил носовой якорь и, дождавшись, когда он хорошенько закрепится, выключил мотор.
— Порядок, Коди. Настало время убить несколько рыбок.
Он улыбнулся, что было событием крайне редким, и произнес:
— О'кей.
Мальчик внимательно, не мигая, следил, как я цепляю креветку на крючок. Затем попытался сделать это самостоятельно. Очень медленно и аккуратно он проталкивал крюк до тех пор, пока жало не показалось с другой стороны. Коди осмотрел крючок и поднял глаза на меня. Я кивнул, и он, опять обратив взгляд на креветку, прикоснулся к тому месту, где жало крючка прокололо панцирь.
— Превосходно, — сказал я. — Теперь забрось ее в воду.
Он удивился.
— Там живет рыба, — пояснил я.
Коди кивнул, выставил конец удочки над бортом и нажал кнопку пуска на катушке спиннинга, чтобы опустить наживку в воду. Я тоже забросил крючок с наживкой, и мы сели ждать, медленно покачиваясь на волнах.
Я наблюдал за Коди, который полностью сконцентрировался на ловле. Вероятно, это было результатом сочетания воды и маленького мальчика, но я не мог не подумать о Рейкере. Несмотря на то что я не сумел как следует изучить его, я допускал, что он виновен. Как мог поступить Рейкер, узнав о смерти Макгрегора? Скорее всего ударился бы в панику и попытался исчезнуть, и тем не менее чем больше я об этом размышлял, тем больше вопросов у меня возникало. Люди не склонны отказываться от всей своей прошлой жизни и начинать что-либо новое. Видимо, некоторое время он станет вести себя осторожно, и я смогу посвятить себя новому члену своего эксклюзивного списка светских знакомств — тому, кто был создателем «Воющего растения на Четвертой улице». Вам может показаться, что это смахивает на заглавие одного из рассказов о Шерлоке Холмсе, но мое расследование от этого не становилось менее срочным и важным. Когда-нибудь, как-нибудь я буду должен…
— Ты собираешься стать моим папой? — неожиданно спросил Коди.
К счастью, у меня ничего не было во рту, и я не подавился. Но мне показалось, что в моем горле появилось инородное тело размером с индейку, которую подают в День благодарения. С трудом восстановив дыхание, я ухитрился выдавить:
— Почему ты спрашиваешь?
— Мама говорит, «может быть», — ответил Коди, глядя на кончик удочки.
