В конце концов, Брунетти и Галло вернулись в квестуру и застали там синьору Маскари, которая ждала их уже более получаса. Она одиноко сидела, прямая как палка, на деревянной скамейке у дверей кабинета Галло. Судя по одежде и манере держаться, это была женщина не только не молодая, но никогда и не бывшая молодой. Строгий костюм из темно-синего шелка, юбка ниже колена, очки. Насыщенный цвет костюма подчеркивал мертвенную бледность ее кожи. Когда они подошли, она повернула голову, блеснули рыжие крашеные волосы с красным отливом. Брунетти знал, что это любимая краска многих сверстниц Паолы. Легкий макияж не скрывал морщин в уголках глаз и рта, которые оставили на ее лице годы или несчастья, нельзя было сказать наверняка. Она встала и шагнула им навстречу. Брунетти протянул руку:
– Синьора Маскари, я – комиссар Брунетти из полиции Венеции.
Ее пальцы едва коснулись его руки. Ее глаза за стеклами очков показались ему необыкновенно яркими – не то от слез, не то от самих стекол.
– Примите мои соболезнования, синьора Маскари, – сказал Брунетти. – Я понимаю, какое ужасное горе обрушилось на вас. – Она будто не слышала. – Может быть, позвонить кому-нибудь из ваших родных или друзей, чтобы они приехали и побыли с вами здесь?
Она покачала головой:
– Расскажите, как это случилось.
– Нам будет лучше пройти в кабинет сержанта Галло.
Брунетти открыл дверь и пропустил женщину вперед. Оглянувшись, он увидал вопросительно поднятые брови Галло. Брунетти кивнул, и сержант вошел в кабинет вместе с ними. Брунетти предложил синьоре Маскари стул. Она села и молча посмотрела на него.
– Чаю, синьора? Воды?
– Нет, ничего не надо. Расскажите, как это случилось.
Сержант Галло бесшумно пролез на свое место за столом, Брунетти сел на другой стул напротив женщины.
– Тело вашего мужа обнаружили в Местре в понедельник утром. Если вы разговаривали со служащими больницы, то вы знаете, что причиной смерти были удары по голове.
– И по лицу, – перебила она. Сказав так, она отвела глаза и уставилась на свои руки.
– У вашего мужа были враги, синьора? Кто-нибудь угрожал ему? Он с кем-нибудь ссорился?
Она покачала головой:
– Нет, у Леонардо не было врагов.
Брунетти не стал спорить, хоть опыт его подсказывал, что пока человек пробьется в руководство банка, он успеет обзавестись кучей врагов.
– Ваш муж когда-либо упоминал о неприятностях на работе? Может быть, служащий, которого он собирался уволить, или клиент, которому отказали в ссуде, приходил скандалить?
Она опять покачала головой:
– Нет, ничего подобного. Никаких неприятностей у него не было.
– А в семье, синьора? Он не ссорился с родственниками?
– Что за вопросы? – вскинулась она. – Для чего вы это спрашиваете?
– Синьора. – Брунетти увещевательно всплеснул руками. – Насильственный характер смерти вашего мужа, особая жестокость, с которой действовал убийца, дает нам повод полагать, что он ненавидел вашего мужа. И прежде чем начать поиски, мы должны иметь представление о возможных мотивах убийцы. Поэтому эти вопросы необходимы, как бы неприятны они ни были для вас.
– Но мне нечего вам рассказать. У Леонардо не было врагов. – Она растерянно поглядела на Галло, как бы ища поддержки.
– В прошедшее воскресенье ваш муж отправился из дому в Мессину? – спросил Брунетти. Она кивнула. – Какова была цель его поездки, синьора?
– Он сказал, что это по делу, и обещал вернуться в пятницу, то есть вчера.
– Но он не говорил, что конкретно он собирался делать в Мессине?
– Нет, он никогда не делился со мной. Он часто повторял, что работа у него скучная.
– Вы не получали вестей о нем после его отъезда?
– Нет. Он уехал в аэропорт в воскресенье днем. В Риме должен был сделать пересадку.
– Ваш муж не звонил вам, синьора? Из Рима или, может быть, из Мессины?
– Он никогда не звонил. Он просто уезжал и возвращался. Иногда он из аэропорта ехал прямо в банк, тогда он мог позвонить оттуда.
– У вас это было в порядке вещей, синьора?
– Что было в порядке вещей?
– То, что он не созванивался с вами, уезжая из дому?
– Я же вам только что объяснила. – В ее голосе послышались неприязненные нотки. – Он ездил в командировки пять или шесть раз в году. Иногда он присылал мне открытку, привозил подарки, но звонить-не звонил.
– Когда вы почувствовали неладное, синьора?
– Вчера вечером. Я думала, что он поедет сначала на работу, а потом домой. Но когда к семи часам он не появился, я позвонила в банк. Банк был закрыт. Тогда я стала обзванивать его сослуживцев. Никого не оказалось дома. – Она замолчала, глубоко вздохнула и продолжила: – Я сказала себе, что я ошиблась, что я перепутала время или день его возвращения, но сегодня утром я поняла, что больше не могу себя обманывать. Я дозвонилась до одного из служащих банка, он позвонил в Мессину и потом перезвонил мне… – Она осеклась.
– Что он сказал вам, синьора? – очень тихо спросил Брунетти.
Она поднесла руку ко рту и впилась зубами в костяшки пальцев, будто боясь произнести страшные слова. Но труп лежал в морге, и судьбу было уже не обмануть.
– Он сказал, что Леонардо не появлялся в Мессине. Тогда я позвонила в полицию. Вам позвонила. Мне сказали… когда я описала Леонардо… чтобы я приезжала… Я так и сделала. – Во время рассказа ее голос постоянно прерывался. Закончив, она судорожно сцепила руки на коленях.
– Синьора, вы точно не хотите, чтобы я вызвал кого-нибудь из ваших близких? Вам, наверное, нужна поддержка… – сказал Брунетти.
– Нет. Я никого не хочу видеть. – Она резко поднялась. – Я свободна? Могу я идти?
– Конечно, синьора. Мы вам очень признательны за то, что вы ответили на наши вопросы.
Она молча подошла к двери.
Брунетти подал знак сержанту и последовал за ней.
– Наш водитель отвезет вас обратно в Венецию, синьора.
– Я не хочу, чтобы меня видели в полицейской машине.
– Машина обыкновенная, синьора, и водитель не в форме.
Она ничего не ответила. Это, наверное, означало, что в таком случае она согласна.
Брунетти распахнул дверь и проводил ее до лестницы в конце коридора. Левой рукой она судорожно сжимала сумку, а правую, стиснутую в кулак, не вынимала из кармана жакета.
Они вышли на улицу, где по-прежнему стояла жара, о которой он успел и позабыть. Синий седан ждал у крыльца, тарахтел двигатель. Брунетти забежал вперед и распахнул перед ней заднюю дверцу машины, помог ей сесть, поддерживая ее под локоть. Усевшись, она отвернулась и стала смотреть в противоположное окно, хоть там ничего не было видно, кроме машин и скучных конторских фасадов. Брунетти захлопнул дверцу и попросил водителя доставить синьору Маскари на пьяццале Рома.
Когда машина скрылась из глаз, он отправился обратно в кабинет Галло. Войдя, он спросил:
– Ну и какие соображения, сержант?
– Не верю, что есть люди, у которых нет врагов, – сказал Галло.
– Особенно если эти люди – преуспевающие банкиры, – добавил Брунетти.
– И что из этого следует?
– Я поеду в Венецию и справлюсь о нем у своих. Теперь-то мы, по крайней мере, знаем, где искать.
– Чего?
– Ну хотя бы того, откуда одежка, что на нем была.
Приняв это за упрек в бездеятельности, Галло выпалил:
– Откуда платье – мы пока не выяснили, а марку производителя туфель мы определим сегодня к обеду, также будет готов список магазинов, куда поставляют такие туфли.
Брунетти, у которого и в мыслях не было упрекать коллегу из Местре, решил, что так оно и лучше: пусть пошевеливаются. И в самом деле, не бесполезно будет узнать, что это за одежда и откуда она взялась. Вряд ли у банкиров принято так одеваться в деловую поездку.
Если Брунетти думал, что всем сотрудникам полиции надлежит быть на работе субботним утром, то все думали иначе. Нет, охрана стояла у входа, и даже уборщица мыла лестницу, но в кабинетах было пусто, и он знал, что до понедельника никого не дозовешься. Промелькнула мысль, не рвануть ли прямо сейчас на вокзал, но потом он представил себе, как приезжает в Больцано вечером и назавтра целый день мается, думая лишь о том, как бы поскорее вернуться в город, и никуда не поехал.
Он вошел в кабинет и распахнул настежь окна, хоть толку от этого было немного. Наоборот, жары и сырости только прибавилось. На столе – ни свежих газет, ни сообщений от синьорины Элеттры.
Тогда Брунетти достал из нижнего ящика стола телефонный справочник и раскрыл его на букве «л». Телефона Лиги по защите нравственности там не значилось. Впрочем, это неудивительно. На букву «с» он нашел Сантомауро, Джанкарло, адв., и адрес на Сан-Марко. Покойный Леонардо Маскари, если верить справочнику, жил в Кастелло. Вот что удивительно: Кастелло – далеко не самый престижный район, тут обитали большие пролетарские семьи, а дети дошкольного возраста не знали иного итальянского, кроме местного диалекта. Может быть, там находилось родовое гнездо семейства Маскари, или он прикупил там дом или квартиру, соблазнившись дешевизной. Найти жилье в Венеции так трудно, и цены так высоки, что даже Кастелло приобретал популярность. Что ж, имея кучу денег, всегда можно придать достойный вид если не всей округе, то хотя бы одному своему жилищу.
