– Да, а также с лакеями и кучерами, грумами и мальчиками на посылках – на всякий случай, если кто-нибудь захочет войти через черный ход.
– Да, больше ничего для безопасности придумать нельзя, – согласился инспектор и искоса взглянул на своего «господина». – Но вы не думаете, что они уже пришли к какому-то соглашению?
– Не знаю, но я питаю уважение к способностям Эйнсли Гревилла. Он умеет заставить их разговаривать вежливо, а если учесть сегодняшнее утро, это большое достижение.
Телман нахмурился.
– А что случилось сегодня утром? Ваша Грейси сошла вниз, сказав, что наверху стоит ужасный крик, но не объяснила почему. Любопытная особа…
Он отвернулся, поглядывая на гравий, по которому они теперь шли, громко шаркая ногами, и продолжил:
– То мягкая, как масло, а в следующий момент появляется такое чувство, словно ты сунул руку в осиное гнездо. Очень самолюбива и чувствительна. Не могу понять, что она за человек. Но характер у нее есть, и служанка она хорошая.
– Не ошибитесь насчет Грейси, – с некоторым ядом в голосе и в то же время забавляясь, предупредил его Питт. Он знал, что его подчиненный думает о профессии слуг. – Она по-своему очень умна. А еще у нее гораздо больше практицизма, чем у вас, и уж во всяком случае, в людях она разбирается не хуже.
– Ну, не знаю, – возразил Телман. – Она сказала, что умеет читать и писать, но…
– И она действительно умеет.
– Но ведь она совсем еще девчушка!
Суперинтендант не счел необходимым возразить на это и начал подниматься по ступенькам подъезда.
– Так о чем был крик? – настойчиво вопросил инспектор, нагоняя его.
– Мисс Мойнихэн застала своего брата в постели с миссис Макгинли.
– Что?! – Телман оступился и едва не упал. – Что вы сказали?
Томас повторил.
Его «камердинеру» ничего не оставалось, как выругаться еще раз.
На ланч подали холодного фаршированного лосося, а также, на выбор, фазана в мясном соусе или зайчатину в горшочке. Кроме того, на столе была мясная запеканка, свежие овощи и молодой картофель. Скромно вошел дворецкий, который тихо сообщил Эмили, что прибыла мисс Джастина Беринг, и спросил, должен ли он пригласить ее в столовую или попросить подождать в гостиной и подать туда закуску.
– О, пожалуйста, пригласите ее к нам, – быстро ответила миссис Рэдли и оглядела сидящих за столом – удостовериться, что все ее слышали.
Лицо Пирса просветлело, и он встал из-за стола.
Юдора сжалась от ожидания. Все обернулись к двери – одни из любопытства, другие из вежливости.
Вошла молодая девушка среднего роста и очень худенькая, с точки зрения очень многих – даже слишком. У нее не было роскошных линий, которые были сейчас в моде и какими, например, отличалась Кезия, уже сидевшая в числе других за столом, но все еще очень бледная и явно расстроенная. Но что обращало на себя внимание в вошедшей, так это ее лицо. Она была темноволоса, как Айона, но черты ее лица были совсем другими. В ней не было ничего романтического, кельтского. Скорее, она походила на жительницу Средиземноморья. Лоб гладкий, линия волос надо лбом образовала совершенную дугу, глаза, опушенные густыми ресницами, выдающиеся скулы, нежный рот… И только когда она поворачивалась в профиль, становилось заметно, что нос у нее очень длинный и явно крючковатый. Это была единственная черта, которая казалась чуждой и странной, хотя в то же время она придавала всему лицу новой гостьи неповторимость и характе´рность.
– Добро пожаловать в Эшворд-холл, мисс Беринг, – тепло поприветствовала ее хозяйка. – Не хотите ли присоединиться к нам, если вы еще не ели? А может быть, вы хотите десерт? Или, по крайней мере, стакан вина?
Джастина улыбнулась, не отводя взгляда от Эмили:
– Спасибо, миссис Рэдли. Я была бы очень благодарна, если это не доставит много хлопот…
– Ну разумеется, нет. – Хозяйка кивнула дворецкому, который уже стоял у сервировочного стола с приготовленным серебряным прибором. Тот выступил вперед и накрыл стол для Джастины рядом с Юдорой и напротив Пирса.
– Могу я представить вас? – спросила Эмили. – Вы, наверное, еще не знакомы с родителями вашего будущего мужа. Мистер Эйнсли Гревилл…
Джастина повернулась к Эйнсли и вся напряглась под своим в высшей степени модным платьем из тонкой розовой шерсти. У нее могло не быть семьи, но денег и вкуса было в достатке. Платье она надела великолепное. Юная леди сделала глубокий вдох и незаметно выдохнула, словно делая неимоверное усилие над собой. Лицо у нее было бледным, хотя кожей она обладала от природы смугловатой. Наверное, Джастина устала с дороги. Для девушки, которая не может похвастаться родословной и у которой нет никаких связей в светском обществе, очевидно, вот так, внезапно встретиться с родителями жениха было немалым испытанием. Тем более что они были родовиты и богаты, а его отец еще и занимал высокое положение в правительстве. Эмили не завидовала новой гостье. Она припомнила первую встречу с кузинами и тетками своего первого мужа Джорджа, которая прошла довольно неудачно. Родители его к тому времени умерли, но это лишь затрудняло положение.
– Здравствуйте, мисс Беринг, – сказал Эйнсли после довольно длительной паузы. Он говорил медленно, почти небрежно. – Мы очень рады с вами познакомиться. Разрешите представить мою жену.
Он легонько тронул Юдору за локоть, не отводя взгляда от Джастины.
– Здравствуйте, миссис Гревилл, – ответила девушка, слегка охрипнув от волнения и закашлявшись.
Супруга министра улыбнулась. Она нервничала не меньше вновь прибывшей.
– Здравствуйте, мисс Беринг, – сказала она. – Я очень рада с вами познакомиться. Надеюсь, вы сможете задержаться подольше, чтобы мы могли получше узнать вас.
– Спасибо, – приняла приглашение Джастина.
– Ну, это, дорогая, больше зависит от миссис Рэдли, – поспешно заметил Эйнсли.
Юдора довольно сильно покраснела, и Эмили рассердилась на Гревилла. Он поставил ее в такое неловкое положение! По ее разумению, дипломату, каким она его считала, это не делало чести.
– Я уже сказала, что мы очень рады приезду мисс Беринг, – решительно вступила она в разговор. – Она будет очаровательным дополнением ко всем присутствующим, и так долго, как только пожелает.
С этими словами она улыбнулась Джастине:
– Нам как раз не хватает двух дам… да нет, по сути дела, даже трех. И вы нам очень поможете. А теперь позвольте познакомить вас с другими гостями…
И она назвала всех сидящих за столом. Фергал был любезен, хотя и холоден. Кезия вымучила из себя улыбку. Падрэг был само обаяние, а Лоркан слегка наклонил голову и сказал: «Добро пожаловать». Даже Карсон О’Дэй выразил удовольствие по поводу знакомства.
Пирс, конечно, и не думал скрывать своих чувств, и когда девушка встретилась с ним взглядом, стало ясно, что она полностью их разделяет.
Он вскочил и подставил своей избраннице стул, мягко коснувшись ее плеча, помогая ей сесть, а затем вернулся на свое место.
Все остальные гости – пожалуй, за исключением Кезии – делали над собой усилия, чтобы скрыть взаимные антипатии. Возможно, это было способом самозащиты против тех, кто понятия не имел, кто они и почему собрались вместе, а не объяснялось самым обычным побуждением сохранять видимость согласия, как это всегда бывает во время загородной светской встречи в загородной усадьбе во время долгих выходных. Если Джастина и обратила внимание на необычное множество ирландских имен, то виду не подала.
– А как вы познакомились? – вежливо осведомилась Эмили у влюбленной пары.
– Совершенно случайно, – радостно ответил Пирс.
Молодой человек явно готов был с удовольствием обсуждать все, что касается его любимой. Он не мог удержаться, чтобы все время не посматривать на нее, и каждый раз, когда это происходило, девушка слегка розовела и опускала глаза. У миссис Рэдли было, однако, отчетливое чувство, что она не смущается и что это не обычное тщеславное удовлетворение: больше было похоже, что девушка словно бы робеет перед своими будущими свекром и свекровью, сидящими рядом. Такая скромность была уместна, подобного поведения от девушки и ожидали, и она поступала так же, как любая молодая женщина на ее месте.
Эмили и сама вела бы себя таким же образом.
Все собравшиеся тем временем сделали вид, что внимательно слушают рассказ Пирса.
– Мы с друзьями выходили из театра, – воодушевленно повествовал тот. – Не помню теперь даже, что мы там смотрели – наверное, какую-нибудь пьесу Пинеро, – но у меня из головы сразу все выветрилось, как только я увидел Джастину. Она тоже уходила, с одним из моих профессоров – он блестящий ученый, читает прекрасные лекции, особенно по болезням сердца и кровообращения. Было совершенно естественно с ним заговорить, и я ухватился за эту возможность быть представленным Джастине.
Он улыбнулся, словно посмеиваясь над самим собой, и добавил:
