Игорь пожал плечами.
– Значит, вам повезло, – сказал он. – Выпьем за вас…
Через десять минут бутылка опустела. Водка успокаивающе подействовала на милиционера. Ему хотелось продолжения банкета.
– Игорь, может, я сбегаю в магазин? – предложил Дукалис.
На сей раз сосед не поддался искушению.
– Извините, Анатолий, мне надо работать, – вздохнул он…
В состоянии эйфории оперативник вышел из соседской квартиры и зашагал по вечерней улице. Ему захотелось как можно скорее поделиться с кем-нибудь возникшими у него мыслями.
Дукалис огляделся. Метрах в пятидесяти от него красовалась надпись: «Рюмочная». Решив опрокинуть еще стопку-другую, оперативник направился к питейному заведению, возле которого курили два изрядно помятых человека.
В помещении было тесно и накурено. Публика стояла вокруг высоких круглых столов, пахло алкоголем и табаком, буфетчица спорила о чем-то с одним из завсегдатаев. В другой день Дукалис побрезговал бы сюда зайти, но сегодня лица посетителей показались оперативнику приветливыми, толстая буфетчица – симпатичной, а обстановку питейного заведения милиционер нашел уютной и дружелюбной.
Взяв сто граммов водки и пару долек лимона, Дукалис устроился за одним из высоких столов. Рядом с ним стояли два человека неопределенного возраста, споря о преимуществах и недостатках светлого и темного пива. Оперативнику вдруг неудержимо захотелось прервать их спор и рассказать о полученном наследстве. Захотелось обсудить внезапно возникшие планы на свалившееся с неба состояние. Возникло даже желание угостить незнакомых ему людей. Однако Дукалис сдержал нахлынувшие эмоции и, выпив водку под лимон, вышел на улицу.
– Эх, хорошо, – сказал старший лейтенант и неспеша побрел по вечерней улице, любуясь городским пейзажем.
Вдруг рядом с ним притормозила дорогая иномарка, из которой выглянул знакомый бизнесмен Герман Столяров, полный жизнерадостный человек с глубокими залысинами и очками в дорогой оправе. Несколько лет назад Дукалис с коллегами помог Столярову разобраться с рэкетирами, наезжавшими на его мебельный салон. С тех пор бизнесмен время от времени потчевал милиционеров коньяком под дорогую закуску.
– Привет, Толя, – сказал Столяров.
– О, Герман! Здорово! – ответил Дукалис.
Владелец мебельного салона вышел из машины и
пожал руку оперативнику.
– Как дела? – спросил Столяров. – Как преступники?
– Преступники ловятся, – улыбнулся Дукалис.
– Может, заскочим ко мне? Пропустим по стаканчику. Покажу свою новую мебель.
– Ну… разве.что ненадолго.
– Как скажешь. Садись в машину.
Столяров жил на соседней улице в просторной квартире с изысканной обстановкой. Через двадцать минут бизнесмен с милиционером уже сидели в креслах напротив друг друга, держа в руках рюмки с коньяком.
– За тебя, Толя, – сказал Герман.
Хозяин и гость выпили. Дукалиса подмывало рассказать Столярову о письме, пришедшем из Нью-Йорка, однако оперативник решил пока не придавать делу широкой огласки.
– Расскажи, что у тебя нового, – сказал бизнесмен.
Милиционер пожал плечами:
– Что у меня может быть нового…
Владелец салона понизил голос:
– Толя, если у тебя возникнут финансовые трудности, сразу обращайся ко мне. Я всегда помогу, – произнес он.
– С этим все в порядке, – ответил старший лейтенант.
Вдруг Дукалис вспомнил, что позавчера у него сломался телевизор. Мастер, пришедший по вызову, сказал, что чинить технику бесполезно, она давно отработала свой срок. Дукалис уже присмотрел в соседнем магазине импортный телевизор с плоским экраном, но скромная зарплата не позволяла оперативнику сделать желанную покупку.
В конце концов, – подумал милиционер, – через пару недель я получу пол-лимона баксов. Что же мне теперь, без телевизора сидеть?»
Столяров наполнил рюмки.
– Так что ты не стесняйся, – закончил мысль бизсмен.
– Знаешь что, – сказал старший лейтенант. – Я бы одолжил у тебя немного денег. Мне в конце месяца должны премию дать, а у меня позавчера телик накрылся. Без окна в мир, сам понимаешь, скучно.
– Нет проблем, – отреагировал Герман.
– Ну, давай за тебя!
Собеседники выпили.
– Сколько тебе нужно? – спросил Столяров.
– Точно не знаю… Так, чтобы на телевизор хватило, – замялся Дукалис.
Владелец мебельного салона вышел в другую комнату и, вернувшись, положил перед оперативником пятьсот долларов.
– Этого хватит? – спросил бизнесмен.
– Вполне, – ответил милиционер. – В конце месяца верну.
Людмила Ивановна Лебедева, пенсионерка семидесяти восьми лет, сухая невысокая старушка в поношенном платье и стареньких туфлях, любила прогуляться по скверу, тянущемуся вдоль Большого проспекта Васильевского острова. Седые волосы Людмилы Ивановны были аккуратно уложены, в руках она держала длинный зонт. Старушка шагала по скверу неторопливой уверенной походкой.
Стоял полдень. Бабье лето ласкало город мягким солнечным светом. По дорожкам бегали собаки в сопровождении обсуждающих их проблемы хозяев.
Жители Санкт-Петербурга трепетно относятся к домашним «братьям нашим меньшим» и ставят свои отношения с ними выше любых предрассудков. Часто можно наблюдать, как в самом сердце культурной столицы хозяин с умилением смотрит на опорожняющего желудок четырехлапого друга. По установившейся традиции владельцам «друзей человека» даже в голову не приходит убрать за своим питомцем, а замечания прохожих принимаются ими в штыки. Таким образом, скверы и бульвары города во все времена года покрыты «минами», случайно наступая на которые прохожие чертыхаются и тщательно трут подошвами асфальт, пытаясь стереть налипшую на обувь субстанцию.
Впрочем, в час, когда Людмила Ивановна прогуливалась вдоль Большого проспекта, собак рядом с ней было не много. Старушка всю жизнь прожила в этом районе, знала, как выглядит каждый дом, и помнила, какие магазины находились когда-то на месте нынешних. Пенсионерке нравилось жить на Васильевском острове, ни за что она не согласилась бы переехать отсюда в другой район.
Неспешно ступая, Лебедева шла в сторону Гавани. Воспоминания молодости волнами накатывали на пожилую женщину, настроение ее было лирическим и печальным. Машины проносились по широкой городской магистрали, неохотно пропуская пешеходов на перекрестках.
Вдруг Лебедева почувствовала покалывание в левой стороне груди. У пенсионерки было больное сердце, и она всегда носила с собой пилюли. Почувствовав боль, Людмила Ивановна открыла старомодную сумочку и достала упаковку с таблетками. Неожиданно в глазах у пожилой женщины потемнело, она с трудом дошла до ближайшей скамейки и, сев, почувствовала, что теряет сознание…
* * *
Старшим врачом бригады «скорой помощи» был Григорий Гуницкий, мужчина лет сорока двух с вьющимися рыжими волосами, седыми усами и очками на крупном веснушчатом носу. Судьба не баловала Гуницкого, напротив, она словно издевалась над медиком, заставляя считать себя неудачником. Когда-то он неплохо учился в институте, однако его однокашники давно стали состоятельными людьми, уверенными в себе членами общества, а Гуницкий существовал на врачебную зарплату, каждое повышение которой безжалостно пожирала инфляция. Личная жизнь доктора тоже не сложилась. Шесть лет назад Гуницкий развелся с женой, его пятилетнюю дочь воспитывал другой человек. Семейная лодка разбилась о быт. Постоянная нехватка денег и бытовая неустроенность довели раздраженных супругов до разрыва.
Впрочем, природное чувство юмора заставляло Гуницкого не падать духом и даже подшучивать над своей сучковатой судьбой.
Другим членом бригады «скорой помощи» был санитар Вадим Трифонов, молодой человек лет двадцати восьми. Жизнерадостный и энергичный, Трифонов нравился женщинам и пользовался этим при каждом удобном случае. В отличие от шефа санитар никогда не был женат и не спешил что-либо менять в личной жизни. Одной из его многочисленных подруг была третий член бригады медсестра Ирина Авдеева. Девушка лет двадцати шести, Авдеева имела каштановые волосы, курносый нос и губы, сложенные бантиком. Три года назад она вышла замуж за прораба одной не слишком преуспевающей строительной фирмы. Медсестра любила мужа, но позволяла себе время от времени «отдыхать от семейной жизни». Когда Авдеева попала в одну бригаду с санитаром Трифоновым, тот сразу стал ходить кругами вокруг симпатичной девушки и вскоре добился взаимности, Любовники скрывали свои отношения, но, несмотря на это, о служебном романе знала вся больница.
Шофером машины «скорой помощи» был Александр Лукичев. Мужчина лет сорока восьми, Лукичев обладал внешностью стареющего ковбоя. Сухая фигура, лицо, изборожденное морщинами, седые волосы и борода придавали Лукичеву мужественность и загадочность. Будучи трезвым, водитель «скорой помощи» казался молчаливым и хмурым, но стоило ему выпить пару рюмок, как морщины на лице разглаживались, на губах появлялась улыбка и стареющий работник здравоохранения становился душой компании.
