Впрочем, молодого актера это не особо беспокоило. Он был востребован и в свои девятнадцать лет успел сыграть уже в трех спектаклях. Артем придерживался твердого убеждения, что во время любой постановки трения между режиссером, худруком и актерами просто неизбежны. И самой большой глупостью, которую можно было сделать во время генеральной репетиции, – это обращать внимание на всякие закулисные сплетни по поводу сексуальных домогательств и возможных убийств. Поэтому он пожал плечами и, насвистывая популярный мотивчик, отправился к себе в гримерную.
Строева так не считала!
Для нее те проблемы, что начались с приходом в театр Левицкого, были куда как серьезны. Поведение худрука по отношению к ней переходило все границы дозволенного. С такой наглостью и беспардонностью даже она, немало повидавшая на своем веку, еще никогда не сталкивалась.
Левицкий явно решил избавиться от нее. И он делал все, чтобы вывести Строеву из равновесия и выставить ее перед остальными спесивой дурой, возомнившей себя суперзвездой. И, что самое страшное, худруку это здорово удавалось!
Левицкий всегда находил самый лучший момент для того, чтобы нанести очередной удар по ее самолюбию. Например, сегодня. Ну какой нормальный руководитель скажет актрисе, уже доказавшей свою состоятельность и зрелость на театральном поприще, что она играет бездарно? Особенно во время генеральной репетиции. Можно подумать, что раньше нельзя было определиться, подходит она на эту роль или нет!
Конечно, Мария понимала, что вела себя как школьница. Не стоило ей убегать со сцены и устраивать истерики, какими бы оскорбительными ни показались ей слова Левицкого. В конце концов, на то она и актриса, чтобы суметь сыграть спокойствие и терпение даже в такой ситуации, когда внутри все кипит. Но она просто больше не могла терпеть его издевательских придирок!
В дверь гримерной Строевой постучались, и Мария, немного поморщившись, разрешила войти. На пороге появилась ее лучшая подруга, Светлана Турчинская, игравшая в этой же постановке «Белой гвардии» роль Ванды Лисович. Она секунду помедлила, подозрительно посмотрев через плечо в коридор, а затем плотно прикрыла за собой дверь.
– Мария, я все слышала! – заявила она. – Этот старый похотливый козел…
– Давай не будем опять об этом, – недовольно поморщилась Строева. – Сколько можно переливать из пустого в порожнее?
– Да ты послушай меня, – махнула руками Турчинская, присаживаясь в свободное кресло. – Левицкий отстранил от работы Игоря Станиславовича…
– Единственный верный поступок, – пожала плечами Мария, стараясь выглядеть равнодушной. – Бельцеву действительно лучше заниматься своими прямыми обязанностями. Как помреж он плохо смотрится.
– Да дослушай меня! – возмутилась Турчинская. – Игорь Станиславович пошел к Воронцову и рассказал о тех безобразиях, которые творит Левицкий в театре. И, в частности, в отношении тебя! Наш директор тут же спустился вниз и потребовал от худрука быть сдержанней и тактичней. И ты знаешь, что сказал ему этот пухлый уродец?
– И знать не хочу! – попыталась отмахнуться от подруги Мария, но та ее не слушала.
– Говорю дословно, ты уж меня извини. – Тараторившая без умолку Светлана на секунду сделала паузу и закончила, подражая голосу худрука: – Мне наплевать, что возомнила о себе эта ментовская подстилка. Но если она и дальше будет игнорировать мои указания, то вылетит с роли!
На секунду в гримерной повисла гробовая тишина. Левицкий и раньше позволял себе довольно нелицеприятные высказывания в адрес Строевой, но такого хамства она от него не ожидала. Поэтому первые несколько секунд Мария просто сидела с открытым от изумления ртом, не в силах ничего сказать.
Турчинская даже испугалась, увидев такую реакцию своей подруги. Ей и самой было бы неприятно услышать подобные слова из уст худрука одного из лучших театров Москвы. Светлана понимала, что Марию они просто взбесят. Но, увидев целое море ненависти в глазах подруги, засомневалась, а следовало ли вообще передавать ей эти слова Левицкого.
– Вот сука! – прошипела Строева, когда наконец смогла переварить услышанное.
Светлана, прекрасно знавшая, как ее подруга может иногда материться, слегка поморщилась, ожидая продолжения тирады. Но Мария удержалась от прочих эпитетов. Она просто вскочила со стула и отшвырнула его от себя.
– Он еще поплатится за эти слова! – проговорила она, с ненавистью глядя на дверь, будто видя там Левицкого, а затем повернулась к Турчинской: – Светка, если ты когда-нибудь услышишь, что худрука застрелили, то знай, что это сделала я!
Турчинская кивнула, впрочем, ничуть не веря в реальность угрозы. Она прекрасно знала, что приведенная в ярость Мария может и без того испортить жизнь кому угодно.
– Ладно, успокойся! – проговорила Светлана, подходя к Строевой и слегка обнимая ее за плечи. – Эта сволочь не заслуживает того, чтобы ты так из-за него переживала. Лучше соберись и покажи всем, как ты можешь играть. Воронцов сейчас будет в зале и тебя в обиду не даст!..
И в этот момент в коридоре зазвенел звонок, призывая актеров продолжить репетицию.
За окном моросил мелкий и нудный октябрьский дождик. Погода в Москве испортилась окончательно.
Старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров стоял у окна и курил сигарету, пуская дым в открытую форточку. В кабинете было почти идеально тихо, если не считать барабанной дроби холодных капель по железному козырьку подоконника и доносившегося с улицы шума проезжавших мимо машин. Но сыщик не обращал на это внимания. Его мысли были далеко…
Совсем недавно на одной из московских свалок и в Измайловском лесопарке были найдены два трупа – старика, инвалида Великой Отечественной войны, и женщины, одинокой старой девы сорока двух лет от роду, некогда работавшей учительницей математики в одной из московских школ и уволившейся оттуда по состоянию здоровья. Убиты они были в разное время и разными способами. Однако жертвы имели между собой и кое-что общее.
Во-первых, убитые проживали в одной и той же «хрущевке», расположенной сразу за тем театром, где работала Мария Строева.
Во-вторых, ни старик, ни женщина смертельных врагов не имели, денег не накопили, и единственным их богатством были квартиры. У ветерана – двухкомнатная, у учительницы – однокомнатная. И почти сразу после начала следствия стало ясно, что именно квартиры стали побудительным мотивом для их убийства.
Ровно за два дня до своей смерти эти люди продали свое жилье фирме «Гранит», занимавшейся покупкой и продажей недвижимости, а также ремонтом и строительством домов. Документы о продаже квартир были оформлены безукоризненно. Сотрудники «Гранита» в обоих случаях выезжали для заключения сделок домой к клиентам и, по их утверждению, ничего подозрительного не заметили.
Правда, дома и у старика и у учительницы во время продажи квартиры присутствовали какие-то мужчины, которых сотрудникам «Гранита» представили как соседей, призванных помочь в подписании документов. Но вели себя эти люди спокойно, корректно. Ни во что не вмешивались. Лишь помогли пересчитать деньги. И сотрудникам «Гранита» показалось, что эти соседи пользовались доверием ветерана и учительницы.
Судя по описаниям, которые удалось получить сыщику, при заключении договоров на продажу квартир в обоих случаях были задействованы разные люди. Но, учитывая почерк преступлений и способы продажи жилья, можно было почти утверждать, что в обоих случаях действовала одна и та же группа. Именно ее Гуров и пытался вычислить.
Сыщика с самого начала очень многое в этом деле настораживало. Судя по ранам на телах жертв, было очевидно, что и старик и женщина согласились продать свою жилплощадь только под пытками.
То, что над ними истязались прямо на дому, было маловероятным. Слишком много шума и риск быть услышанными соседями.
Более вероятным Гурову казался другой вариант. Скорее всего, обоих вывозили куда-то за город и там заставляли отказаться от квартир. Но тогда становилось непонятным, почему, вернувшись домой, обе жертвы не попытались позвать на помощь. Тем более когда к ним приходили агенты «Гранита»!
Объяснений для этого у Гурова было несколько. Сыщик считал, что либо сотрудникам фирмы, заключающим сделку по покупке недвижимости, были предъявлены вместо хозяев квартир совершенно другие люди, либо жертвы квартирных вымогателей были чем-то запуганы настолько, что не пытались взывать о помощи. Например, взрывным устройством с дистанционным управлением, прикрепленным к телу.
Не исключал Гуров и еще один вариант – причастность «Гранита» к совершению преступлений. Только сегодня он получил информацию, что эта фирма усиленно скупает квартиры именно в том доме, где проживали убитые. Этот дом, хотя и был довольно ветхим, под снос не предназначался. А «Гранит» не выставлял купленные квартиры на продажу. И сыщика это настораживало.
