Однако теперь взгляд привлекала группа фигур у подножия лестницы. Там стоял молодой и печальный доктор, складывавший в саквояж свои инструменты, и еще один молодой человек, застывший в неловкой и напряженной позе, как если бы он собирался что-то сделать, но не знал, что именно. Третий мужчина принадлежал к более старшему поколению: волосы его поредели, а на лице застыло серьезное и полное тревоги выражение. Наконец, четвертая – и последняя – фигура была ниже пояса укрыта одеялом, и Питт мог видеть только изгиб плеч и бедер лежавшей на полу женщины.
Старший из мужчин повернулся, услышав шаги Томаса.
– Это мистер Питт, – бодрым тоном обратился констебль к этому мужчине, как если бы доставил ему хорошие вести. – И инспектор Телман. Их прислал помощник комиссара, сэр.
Инспектор Корбетт явным образом разделял владевшее констеблем чувство облегчения и не стал скрывать этого.
– O! Доброе утро, сэр, – отозвался он. – Доктор Грин только что закончил обследование. К сожалению, бедной леди уже ничем не поможешь. A это мистер Мэлори Парментер, сын преподобного Парментера.
– Здравствуйте, мистер Парментер, – обратился к сыну хозяина суперинтендант и кивнул доктору.
Оглядев холл, он перевел взгляд на лестницу. Крутые ступени ее не были покрыты ковровой дорожкой. Человек, скатившийся вниз с такой лестницы, без сомнения, получит серьезные повреждения. Питта ничуть не удивило и то, что в данном случае падение оказалось фатальным. Подойдя к лежавшей, он наклонился и отогнул одеяло, чтобы посмотреть на нее. Молодая женщина лежала на боку, и лицо ее было обращено в противоположную от Томаса сторону. Он отметил ее несомненную красоту, своенравный и чувственный характер, волевые ровные брови, полные губы… Особа, бесспорно, интеллектуальная, однако мягкости на ее лице не читалось.
– Скончалась в результате падения, – вполголоса проговорил Корбетт. – Около полутора часов назад. – Он извлек часы из жилетного кармана. – Часы в холле пробили десять как раз после ее падения. Полагаю, что вы сами допросите всех присутствующих в доме, однако, если хотите, я могу рассказать вам все, что нам уже известно.
– Да, – согласился Питт, все еще разглядывая труп. – Да, будьте так добры.
Он посмотрел на ноги покойной. На них были домашние шлепанцы, а не туфли, и оба они заметно съехали со ступней во время падения. Суперинтендант старательно осмотрел весь подол юбки, проверяя, не разошлась ли где-нибудь строчка, из-за чего женщина могла зацепиться за нее пяткой и споткнуться. Однако юбка находилась в идеальном состоянии. А на пятке одного из шлепанцев обнаружилось непонятное темное пятно.
– Что это? – спросил Томас.
Корбетт посмотрел на пятно.
– Не знаю, сэр. – Нагнувшись, он осторожно потрогал пятно пальцем и поднес его к носу. – Что-то химическое. Уже высохло, однако до сих пор еще пахнет; значит, она испачкалась недавно. – Распрямившись, он обратился к Мэлори Парментеру: – А мисс Беллвуд сегодня никуда не выходила с утра, вы не обращали на это внимания, сэр?
– Не знаю, – торопливо ответил Мэлори. Он казался очень бледным и сжал ладони, чтобы руки его не тряслись. – Я занимался… в зимнем саду. – Он виновато пожал плечами, как если бы этот поступок нуждался в каком-то оправдании. – Подчас это самое спокойное место в доме. В утренней гостиной еще не разводят огонь, служанка только хлопочет, так что там теплее всего. Полагаю, что Юнити могла выйти из дома, но зачем – не представляю. Отец должен знать.
– А где сейчас находится преподобный Парментер? – спросил Питт.
Мэлори посмотрел на него. Это был вполне обаятельный молодой человек с гладкими и темными волосами и правильными чертами лица, которое легко могло принимать приятное или угрюмое выражение.
– Отец находится сейчас в своем кабинете, – ответил он. – Естественно, он глубоко расстроен случившимся и предпочел какое-то время провести в одиночестве. Если вам нужна какая-то помощь, я сделаю все возможное…
– Благодарю вас, сэр, – проговорил Корбетт, – однако, на мой взгляд, нам больше незачем вас задерживать. Не сомневаюсь в том, что вы предпочтете сейчас находиться со своими родными.
Вежливая формулировка.
Младший Парментер помедлил, глядя на Томаса. Он явно не хотел уходить, словно в его отсутствие могло произойти нечто такое, что он сумел бы предотвратить. Посмотрев на неподвижную фигуру на полу, молодой человек беспомощно проговорил:
– А нельзя ли снова прикрыть ее… сделать что-нибудь?
– После того как суперинтендант увидит все, что сочтет нужным, мы увезем тело в морг, сэр, – ответил ему Корбетт. – Предоставьте нам право сделать это.
– Да… да, наверное, вы правы, – сдался Мэлори. Развернувшись, он прошел по роскошному полу и исчез за украшенной резьбой дверью.
Корбетт повернулся к Томасу:
– Простите, мистер Питт. Дело выглядит не слишком красиво. Вы, конечно, захотите лично переговорить со свидетелями. Это миссис Парментер, камердинер и горничная.
– Да. – Суперинтендант бросил последний взгляд на Юнити Беллвуд, фиксируя в памяти ее позу, лицо, густые волосы цвета светлого меда и крепкие ладони, ныне бессильные, но с длинными ухоженными пальцами. Интересная женщина. Однако, скорее всего, ему не потребуется много узнавать о ней, как это бывало в большинстве дел. Предстоящее расследование казалось сейчас прискорбно ясным, безысходно трагичным и, быть может, трудным для представления в суде. Томас повернулся к Телману, стоявшему в паре ярдов за его спиной:
– Лучше сходите-ка и поговорите с остальными слугами. Проверьте, где все они находились, что видели и что слышали. Еще попробуйте узнать, какая субстанция оставила пятно на ее домашней туфле. И ведите себя сдержанно. Пока совершенно ничего не ясно.
– Да, сэр, – с недовольным выражением на лице отреагировал Телман и направился прочь, чуть покачивая упрямыми плечами на каждом шагу, словно бы готовясь к драке. Это был трудный человек, но внимательный, терпеливый и никогда не пугавшийся любого вывода, каким бы неприятным ему лично он ни казался.
Питт снова повернулся к местному инспектору:
– Я хочу поговорить с миссис Парментер.
– Она в гостиной, сэр. Это туда. – Корбетт указал на другую сторону холла, где под белыми столбами находилась другая резная дверь.
– Благодарю вас.
Томас направился к ней, нарушая своими шагами по крошечным мраморным пластинкам воцарившуюся дома тишину. Он постучал в дверь, которую немедленно открыла служанка.
За дверью оказалась прекрасная комната, опять же украшенная в самом современном стиле произведениями китайского и японского искусства. Дальний угол занимала шелковая ширма, расшитая павлиньими хвостами – и даже на обоях был рисунок какого-то подобия стволов бамбука. Однако в этот самый момент все внимание Питта было обращено к женщине, возлежавшей в покрытом черным лаком шезлонге. Рост ее было сложно определить, и можно было сказать только то, что она была изящной. Не блондинка и не брюнетка, она обладала и симпатичным, и одновременно очень необычным лицом. Огромные, широко посаженные глаза, высокие скулы, неожиданно сильный нос… Похоже было, что в нормальной обстановке эта дама не скупилась бы на улыбку и смеялась бы при первой возможности. Но теперь она казалась весьма серьезной и, скорее всего, даже с трудом сохраняла спокойствие.
– Прошу прощения за беспокойство, миссис Парментер, – извинился полицейский, закрывая за собой дверь. – Я – суперинтендант Питт с Боу-стрит. Помощник комиссара Корнуоллис попросил меня провести расследование обстоятельств смерти мисс Беллвуд.
Он не стал предлагать никаких объяснений. Вполне понятное допущение подразумевало, что обитатели этого дома приготовились что-то скрывать или неправильно оценивать глубину и последствия трагедии.
– Ну, конечно, – проговорила хозяйка дома с тенью улыбки на губах. – Я понимаю вас, суперинтендант.
Она чуть повернула к нему лицо, однако не изменила спокойной позы. В углу притаилась служанка, быть может, затем, чтобы при необходимости подать своей госпоже успокоительное или оказать помощь.
– Полагаю, нужно, чтобы я сообщила вам все, что знаю? – продолжила Вита Парментер чуть менее громким голосом.
Питт сел, скорее для того, чтобы ей не приходилось смотреть на него снизу вверх, чем для собственного удобства.
– Если угодно.
Женщина очевидным образом приготовилась отвечать, причем весьма и весьма разумно, но руки ее слегка подрагивали. Она не отводила от Томаса своих потрясающих глаз.
– Мой муж рано позавтракал, как часто делает, когда занят работой, – начала она рассказывать. – Полагаю, что Юнити – мисс Беллвуд – поступила аналогичным образом. Я не видела ее за столом, однако такое уже случалось. Все остальные ели в обычное время, и не помню, чтобы разговор заходил о чем-то интересном.
