Взгляд остановился на старенькой перьевой авторучке – подарок матери на окончание школы.
Кто он? Профессиональный врун?
КТО?
– Ваша пресса, господин президент.
Вышколенный лакей, облаченный в смокинг с отливом, держа на полусогнутой руке поднос с газетами, бесшумно переместился к столу и с почтительной миной на усатой морде замер.
– Благодарю. Оставь, – Алексей Максимович указал на угол стола.
Лакей поклонился и грациозной, отлично поставленной походкой покинул кабинет Кренделя.
Любовь к изящным манерам Буров привил себе с детства, когда в четырнадцать лет оказался в Новоблудской тюрьме для малолеток по обвинению в нанесении тяжелых увечий тогдашнему чемпиону города по подпольным боям без правил. В камере, где парился будущий президент, томились еще восемь юнцов, в том числе и один негр – сын новоблудской проститутки, обслуживавшей зарубежных гостей. Звали его Васей, он, разумеется, говорил по-русски и по манерам ничем от своих бледнолицых земляков не отличался. Подсел он за банальный грабеж, отобрав у сверстника часы и пластик жвачки. Буров, чья фантазия уже тогда не имела разумных границ, использовал соседство с Васей фантастическим образом. Из простыни Васе скроили белую сорочку, из черной бумаги свернули «бабочку», и теперь каждое утро негр брал на кухне тележку с баландой, развозил ее по камерам и вежливо по-английски произносил:
«Ваше кофе, господа». Поначалу с английским были проблемы, но Крендель пристыдил товарища, чуть не открутив ему ухо, и языковый барьер тот преодолел.
С тех пор Алексей Максимович не мог отказать себе в подобных украшающих быт мелочах и держал при офисе пару-тройку халдеев. Чтение по утрам газет тоже вошло в привычку, он посвящал этому занятию полтора часа ежедневно. Особое внимание он, конечно же, уделял местной прессе, что и понятно. Хозяин обязан знать, что творится в своем доме. Начинал Крендель с анекдотов, повышающих тонус, затем переходил к колонке криминальной хроники, как наиболее актуальной с профессиональной точки зрения, оставив на закуску сексуальные изыски звезд и политические извращения…
Как только за лакеем закрылась дверь, Алексей Максимович взял «Новоблудский вестник», лежавший сверху, и развернул на нужной странице. Анекдотов не напечатали, пришлось сразу заняться криминалом. Хроника сегодня не отличалась масштабностью, в колонке упоминалось о пожаре с летальным исходом, изъятии ОМОНом у малолетки двух граммов анаши и двух дорожно-транс-портных происшествиях. Крендель хотел уже отложить газету, перейдя к следующей, как в самом низу столбца заметил заголовок «ВЗРЫВ В КОТЕЛЬНОЙ».
«13 ИЮЛЯ ОКОЛО 16 ЧАСОВ В КОТЕЛЬНОЙ, ПРИНАДЛЕЖАЩЕЙ ОБЩЕЖИТИЮ ЗАВОДА ЖЕЛЕЗОБЕТОННЫХ КОНСТРУКЦИЙ ИМЕНИ КЛАРЫ ЦЕТКИН, ПРОГРЕМЕЛ МОЩНЫЙ ВЗРЫВ.
В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОЛНОСТЬЮ ВЫВЕДЕНА ИЗ СТРОЯ СИСТЕМА ТЕПЛОСНАБЖЕНИЯ МИКРОРАЙОНА. ПО СЧАСТЛИВОЙ СЛУЧАЙНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЖЕРТВ НЕТ. ПРИБЫВШИЕ НА МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ СОТРУДНИКИ МИЛИЦИИ И ФСБ НЕ ИСКЛЮЧАЮТ, ЧТО ИМЕЛ МЕСТО ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ АКТ. МОЩНОСТЬ ВЗРЫВНОГО УСТРОЙСТВА СООТВЕТСТВОВАЛА 300 ГРАММАМ ТРОТИЛОВОГО ЭКВИВАЛЕНТА. ПО МНЕНИЮ ИНФОРМИРОВАННОГО ИСТОЧНИКА ИЗ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, В ГОРОДЕ НАЧАЛСЯ ПЕРЕДЕЛ ТОПЛИВ-НО-ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО РЫНКА, СВЯЗАННЫЙ С ПОЯВЛЕНИЕМ В НОВОБЛУДСКЕ ПРЕСТУПНОЙ ГРУППИРОВКИ, ВОЗГЛАВЛЯЕМОЙ НЕКИМ ГЕНОЙ БЕТОНОМ. ЧЛЕНАМИ ДАННОЙ ГРУППИРОВКИ УЖЕ СОВЕРШЕН ЦЕЛЫЙ РЯД ТЯЖКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, В ТОМ ЧИСЛЕ ЗАКАЗНЫХ УБИЙСТВ. ЭТА КОМАНДА ОТЛИЧАЕТСЯ КРАЙНЕЙ ЖЕСТОКОСТЬЮ, СПЛОЧЕННОСТЬЮ И ОРГАНИЗОВАННОСТЬЮ, В СВЯЗИ С ЧЕМ ЕЕ УЧАСТНИКИ ДЛИТЕЛЬНОЕ ВРЕМЯ ОСТАЮТСЯ НЕДОСЯГАЕМЫМИ ДЛЯ ОРГАНОВ. МЫ БУДЕМ СЛЕДИТЬ ЗА ДАЛЬНЕЙШИМ РАЗВИТИЕМ СОБЫТИЙ».
Подписи под текстом не было. Вернее, стояло стандартное «Отдел расследований». Крендель грозно свел брови и еще раз, более внимательно, прочел заметку. Что еще за Бетон? Где-то он уже про него слышал… Где?
Буров позвонил в золотой колокольчик, стоящий на столе. Мгновенно, словно джинн из кувшина, появился лакей.
– Позови Алика. Срочно!
Лакей испарился. Через секунду из кувшина вынырнул Черный прапор. – Слушаю, Алексей Максимович?
– Это ты мне про Бетона рассказывал? – – Крендель отложил газету в сторону, впившись в помощника тяжелым взглядом.
– Бетон? Гена, кажется?
– Да, Гена. Напомни-ка.
– Так это свежая история. Ирокез с Челюстью журналюгу за ноги подвесили, который про «Бензобак» написал. Журналюга и сознался, что его Бетон подрядил.
– Все, вспомнил… На, почитай, – Крендель швырнул газету на край стола, – в самом низу, про взрыв.
Алик, присев на кресло, взял газету. Читал он еще слабовато, по слогам, поэтому на ознакомление с текстом ушло минуты три.
– Что скажешь? – спросил Алексей Михайлович, когда эстонец поднял глаза.
– Взрыв был точно. Я живу рядом, рвануло так, что у меня кота контузило, к ветеринару пришлось тащить. Теперь заикается.
– При чем здесь твой кот?
– Жалко просто, когда из-за таких отморозков животные страдают.
– Откуда этот Бетон выполз?
– Мы пробивали, но думали, что…
– Что?
– Что журналюга соврал.
– То есть плохо пробивали, так?
– Ну, не совсем…
– В ментуре узнавал?
– Алексей Макс…
– У братвы?
– Я спросил кой у кого… Не слышали. Крендель хрустнул костяшками пальцев, что было дурным знаком.
– Я не буду тебе сейчас ничего говорить, Алик. Надеюсь, ты все уже понял сам.
– Конечно, – эстонец не боялся ничего на свете, но моральное унижение было для него самым страшным наказанием, и он предпочел не нарываться, – я все сделаю.
– Город мой, и я не пущу сюда никаких Бетонов! Найди его и… – «Принеси голову», – продолжил мысль эстонец.
– Потом посмотрим, что это за Бетон. Я боюсь, что он связан с ментами, это им нужна была статья про бензин.
– Вроде с ментами у нас мир… Договорились ведь. Изолятор им подарили.
– Мир с северными, а нас прессует управа. К тому же время идет, люди уходят, появляются новые.
Алик тоже хотел ввернуть что-нибудь философское, но ничего, кроме «век воли не видать», не вспомнил.
– У тебя неделя срока. В следующий понедельник представишь подробный отчет, – подвел черту Крендель, – запиши!
Помощник сделал отметку в блокноте. Крендель учил подчиненных аккуратности и штабной культуре.
– Узнаешь что-нибудь раньше, сообщай немедленно. Работай!
Черный прапор быстро встал и скрылся из кабинета с максимально разрешенной скоростью.
«Кретины, никакой ответственности! – подумал, оставшись один, Алексей Максимович. – И это в то время, когда наша общественная организация не полностью рассчиталась с государством по налогам…»
Крендель подошел к окну, приоткрыл жалюзи и взглянул на любимый город. Его город. Родной… Как он прекрасен, особенно сейчас, в конце мая„ когда все цветет и зеленеет. Какой здесь чистый воздух! Где еще в мире найдешь такой воздух?! Нигде не найдешь, даже в штате Огайо…
…Мочить, мочить!!!
– Сашенька!.. Что, что у тебя с рукой?! – добрые глаза Цветковской переполнялись шокирующим ужасом.
– Террор, – коротко ответил Шурик, – сепаратисты. Воины ислама.
– Какой террор, Сашенька?! Какой ислам? У нас, в Новоблудске?
– Про взрыв в котельной слышала? Вот, зацепило.
– Какой кошмар! Что ж ты в дверях-то, проходи. Кофе будешь? По собственному оригинальному рецепту.
– Не вижу повода отказаться.
Шурик упал в кресло, вытянул ноги, осмотрелся. Офис замредактора журнала «Мир беспредела» напоминал аттракцион «Пещера ужасов», разве что здесь было гораздо светлее. Белые стены были обильно украшены фотографиями кровавых сцен, орудий пыток и очаровательных физиономий покойников. Прямо напротив сидящего Шурика висел плакат, изображающий детину с бензопилой в волосатых лапах на фоне привязанной цепями к столбу обнаженной красавицы. Столб был залит кровью, из чего напрашивался вывод о дальнейшей участи девчонки. «МИР БЕСПРЕДЕЛА – ЧИТАЕМ ВСЕЙ СЕМЬЕЙ! Подписной индекс…»
В углу кабинета Шурик заметил ту самую пилу, топор, несколько ножей, банку с красной краской, ржавые кандалы, отчлененную руку, цепь и швабру. Все это хозяйство было небрежно свалено в кучу, словно забытое вышедшим на пенсию палачом. Цветковская, хлопотавшая с чайником, обратив внимание на настороженный взгляд Тихомирова, успокаивающе махнула рукой:
– Фотографы инвентарь у меня бросают. Представляешь, во всей редакции кладовки нет. Раньше хранили в коридоре, в шкафу, но после того как голову украл кто-то, я к себе все перетащила.
– Какую голову?
– Из папье-маше. Хорошо, хоть рука осталась. Людмила Анатольевна поставила на столик кофе, приготовленный по обещанному оригинальному рецепту – пол-ложечки на ведро воды. Заботливо размешала сахарную песчинку. Минут десять обсуждались общие вопросы, связанные с тяготами жизненного пути и недостатком денежных средств. Потом перешли на профессиональные темы.
