Директор ипподрома «Южнореченский» Аристотель Аврамиди — представительный, пышноволосый, в новеньком костюме-тройке, проводил в своем кабинете совещание по вопросу снижения доходов от тотализатора. Множащиеся финансовые проблемы их конноспортивного заведения стали препятствием в проведении ремонта трибун, конюшен, бытовых помещений для спортсменов и многого другого. Говоря о массе всевозможных недоработок, директор напомнил о таких серьезных упущениях, как неприглядный внешний вид самого сооружения. Подкрасить бы его, да где взять денег?
— Куда уходят деньги, я думаю, всем и так понятно… — внимая горемычным речам директора, проворчал его зам, в прошлом — известный наездник. — А попробуй рыпнись — или башку прострелят, или ДТП организуют, как Анатолию Хрысанину. И хрен кто концы найдет!
В кабинете повисла угрюмая тишина, которую внезапно нарушило дребезжание телефонного звонка. Аристотель поднял трубку и услышал незнакомый мужской голос. Мужчина, представившийся старшим оперуполномоченным Главного управления угрозыска Львом Гуровым, поинтересовался, где припаркована его личная машина.
— Ну, здесь же, на стоянке для служебного автотранспорта, — пояснил Аврамиди. — А, простите, почему вас это заинтересовало?
— К сожалению, чего-либо объяснить я вам сейчас не могу. Но огромная просьба: пока к машине не подходить и в нее не садиться. Если можно, выставьте рядом пару человек, чтобы к ней не приближались посторонние. Мы скоро подъедем.
Положив трубку, Аристотель вытер платком выступившие на лбу капли пота, озадаченно оглядел взирающих на него подчиненных и растерянно сообщил:
— Ну вот, кажется, и до нас добрались. Господи! Да когда же это кончится? Звонили из угрозыска. Видимо, к ним поступила информация, что моя машина заминирована. Что тут еще другое подумаешь?
Через пару минут невдалеке от машины директора появились двое охранников. Парни и сами старались держаться от нее подальше, и всех прочих, кто намеревался отбыть со стоянки, убеждали не соваться в ставшую чрезвычайно опасной зону. Через полчаса к ипподрому прибыла целая кавалькада автотранспорта. Из возглавлявшего колонну серого «Пежо» вышел рослый, крепкий мужчина и, подойдя к сотрудникам ипподрома, неуверенно перетаптывающимся невдалеке от парковки, строго поинтересовался, кто из них Аристотель Аврамиди. Показав свое удостоверение, в котором значилось, что его владелец — полковник полиции Лев Гуров, он поинтересовался, которая из машин на парковке принадлежит директору.
Аристотель указал на свою вишневую «Шкоду», и к «чешке» в тот же момент направились четверо мужчин в спецодежде для работы со взрывоопасными предметами. Они осмотрели всю стоянку, прилегающий к «Шкоде» пятачок территории и днище машины. Объявив, что всем нужно отойти еще дальше, один из саперов лег на асфальт стояночной площадки и начал орудовать под днищем авто, а трое его спутников тоже поспешили отойти прочь. Потянулись томительные мгновения. Все с содроганием ждали, что вот-вот раздастся взрыв. Аврамиди то и дело промокал лоб платком, а его зам, стиснув губы, недвижимым изваянием взирал в сторону парковки.
Неожиданно в мертвой тишине из-за машин раздался голос:
— Все в порядке! Готово!
Сапер поднялся с асфальта, держа в руках темно-зеленый брикет размером с большой брусок хозяйственного мыла, из которого торчали провода. Его помощники тут же принесли толстостенный стальной контейнер, в который и уложили опасную находку. Сразу же после этого за дело принялась опергруппа местного райотдела, начавшая поиск отпечатков пальцев на кузове машины, каких-либо мелких предметов на асфальте, оставленных преступником, заложившим мину.
Пребывавшие в некотором обалдении очевидцы разминирования машины громко зааплодировали, приветствуя успешное завершение операции. Растроганный Аристотель с чувством поблагодарил за спасение его жизни и поинтересовался, как же угрозыск догадался о том, что его машина заминирована.
— Нам позвонила женщина и анонимно сообщила о том, что располагает подобной информацией, — не проявляя особых эмоций, пояснил Гуров. — Что и как прозвучало в сообщении — сказать пока не могу в интересах следствия. Мы сразу же после звонка подключили ФСБ, и вот, как видите, результат налицо. Наши сотрудники уже пытались выявить, кто звонил, но безуспешно.
— Послушайте, но тогда получается, — отходя со Львом в сторонку, вполголоса сказал Аврамиди, — на меня открылась охота, меня хотят убрать. Что же теперь делать? Постоянно ждать мины в машине или пули киллера в затылок у ворот собственного дома?
— Я думаю, не все так фатально, как может показаться на первый взгляд, — ободряюще улыбнулся Гуров. — Бандиты тоже не всемогущи. А чтобы подобное не повторилось в дальнейшем, самый лучший выход — нейтрализовать ваших недоброжелателей. Как считаете, кто мог быть заинтересован в вашем устранении?
Аристотель нахмурился и опустил голову. Было заметно, что в нем борются два чувства — желание обезопасить себя и свою семью от отморозков и понятный страх обычного человека перед негодяями, способными нанести удар из-за угла. С полминуты поколебавшись, он почти шепотом произнес:
— Я знаю, кто это… Но если я его назову — мне конец. Да и всей моей семье.
— Можете говорить совершенно спокойно — вы не будете упомянуты нигде и никогда. Я вам это гарантирую, — с твердой уверенностью пообещал Лев.
— Хорошо! Только это — строго между нами! — оглядевшись, кивнул Аврамиди. — Это некий Реваз Фазильбеков. Мы ему ежемесячно платим огромную дань. Но ему и этого мало. Он уже полгода просовывает сюда своего человека — некоего Свинюгина Альберта. В местной власти есть люди, которые меня поддерживают, поэтому ему пока это не удалось. Как видно, Фазильбеков решил меня уничтожить физически, чтобы «расчистить место», и Свинюгин все же стал руководителем ипподрома. Знаете, я всю жизнь работаю в коневодстве, уже лет десять руковожу ипподромом, и нам с коллективом пока удается удержаться на плаву, даже несмотря на наглый грабеж. Но если на мое место встанет профан, умеющий лишь воровать и распродавать украденное, ипподрому конец. Считайте, полсотни человек останутся без работы. Не говоря уже о том, что столица потеряет один из объектов конного спорта.
— Не волнуйтесь, мы этого не допустим! Кстати, вы не располагаете информацией, кто и за что мог убить известных всем Бакалавра, Хрысанина и Любавского?
Вздохнув, Аристотель махнул рукой — мол, погибать, так с музыкой!
— Знаю об этом на уровне слухов. Но Бакалавра застрелил некий Бройлер. А за что… Бакалавр работал их «хомячком» — получая выигрыш с подтасованного тотализатора, он должен был отдавать все деньги, сами понимаете кому…
— Главарю банды «Звезда истины», — усмехнулся Гуров.
— Вы знаете и это? — удивился Аврамиди и уже гораздо более уверенно продолжил: — Так вот, таких «хомячков» у Фазильбекова на каждом ипподроме не менее десятка. Исправно отдававший выигрыши «хомячок» Бакалавр надумал увеличить свое «жалованье» и начал выкраивать себе немалые суммы. Его хозяева это заметили, сосчитали, сколько он должен вернуть, и «поставили на счетчик». Сумма получилась огромная. Не подумав, что рискует головой, Бакалавр решил припугнуть тем, что заявит в полицию, и его тут же убрали.
— А Хрысанин и Любавский им чем не угодили?
— Причина все та же — деньги. Хрысанин постоянно бузил и требовал снизить «дань», поскольку их ипподром уже начал входить «в штопор» банкротства. Итог — ДТП со смертельным исходом. Любавский же никогда не соглашался на «заказные» бега. Он всегда в них участвовал честно, не желая обманывать своих поклонников. А бандиты непокорных не терпят. Кто убрал этих двоих — я не знаю, но уверен, что в любом случае это дело рук фазильбековских «шестерок».
Задав своему собеседнику еще несколько вопросов, Лев заверил его в том, что разговор останется строго между ними, и, подойдя к своей машине, созвонился с майором Емельяновым. Он поручил ему срочно найти в базе данных информацию о некоем Альберте Свинюгине, сотруднике ООО «Подкова великой удачи», расположенного где-то в Одинцове. Разыскав офис и установив местоположение Свинюгина, Емельянову следовало держать его под «прицелом» до того момента, как поступит команда провести задержание. Формальная причина — якобы полученная от Бройлера информация о том, что Бакалавра застрелил именно он, Свинюгин. Если тот в отместку даст показания на Багджу, об этом нужно будет немедленно сообщить Гурову.
После разговора с Емельяновым Лев отправился в СИЗО. Основная часть сегодняшней операции предполагалась ближе к вечеру, и пока нужно было кое-что доработать, чтобы она прошла без малейших сбоев и осложнений. Когда в комнату для проведения допросов конвойные привели Багджу, тот выглядел куда более безрадостным и понурым, нежели сразу после задержания.
