— Боб, говорит Дейв, я дежурю внизу на коммутаторе. Мне только что позвонил патрульный полицейский Оливер с Южного района.
— Ну и?
— Он там обнаружил на тротуаре избитого Мейера.
— Кого?
— Мейера.
— Нашего Мейера.
— Да, нашего Мейера.
— Боже, что там стряслось? Открыли охоту на полицейских? Где, ты сказал, его обнаружили?
— Я уже послал туда скорую помощь. Он должно быть уже на пути в больницу.
— Кто это сделал, Дейв?
— Не знаю. Патрульный сказал, что он просто лежал там весь в крови на тротуаре.
— Я, наверное, сразу поеду в больницу. Дейв, а ты, пожалуйста, позвони лейтенанту. И вызови кого-нибудь сюда мне на смену, а то я здесь один, ладно?
— Ты хочешь, чтобы я вызвал кого-нибудь из дома?
— Я не знаю, что тебе посоветовать, Дейв. Я сам не знаю. Но здесь должен дежурить кто-то из детективов. Вот и задай этот вопрос лейтенанту. А мне самому неохота портить ребятам выходной день.
— Ладно, спрошу лейтенанта. Может быть, Мисколо посидит там у вас, пока кто-нибудь не приедет.
— Да. Спроси у него. В какую больницу его повезли?
— В Главную городскую.
— Я поехал туда, спасибо, Дейв.
— Хорошо, — сказал Мерчисон и повесил трубку.
О'Брайен вернул трубку на рычаг телефона, открыл верхний ящик стола, вытащил оттуда свой служебный револьвер 38-го калибра, пристегнул кобуру на левый бок, надел пиджак и шляпу, театрально развел руками, обращаясь к пустой комнате, дескать «я не виноват» и помчался по ржавым ступенькам вниз. На ходу он махнул дежурному «столоначальнику» Мерчисону и выскочил на улицу, освещенную ярким октябрьским солнцем.
Нечего сказать — хорошенькое начало недели.
Да уж, хорошенькое, ничего не скажешь.
Терри Гленнон был задержан в четыре часа дня. К этому времени в дежурке уже набралось полным-полно закаленных в боях с преступностью сыщиков. Они, казалось, с обманчивым безразличием и снисходительностью посматривали на парня, который сидел на жестком стуле в их окружении и требовал ответа, на каком основании его притащили в этот участок.
Боб О'Брайен взял на себя роль самого любезного из всех полицейских.
— Мы, как вы изволили выразиться, «притащили» вас в полицейский участок, потому что полагаем, что вы в компании с вашими дружками избили до полусмерти сегодня утром одного полицейского. Вы удовлетворены данным ответом на ваш вопрос?
— Я не понимаю, о чем вы тут говорите, — сказал Гленнон.
— Имя полицейского — детектив Мейер Мейер, — продолжал тем же любезным тоном О'Брайен. — И сейчас он лежит в Центральной городской больнице, где ему залечивают порезы, ссадины, синяки, ушибы и, возможно, даже сотрясение мозга. Ну, как? Теперь вам стало понятней, почему вы здесь?
— А мне все равно не понятно о чем вы здесь говорите.
— Ну ладно. Давай поиграем в молчанку, — сказал О'Брайен. — У нас времени навалом. Я днем съездил в больницу к Мейеру, и он рассказал мне, что утром он ненадолго посетил семейство Гленнонов, где молодой человек по имени Терри Гленнон был очень расстроен тем фактом, что детектив позволил себе наглость разговаривать с его матерью. Мать, по словам Мейера, отпустила несколько саркастических замечаний по поводу друзей этого молодого человека. Ну как, Гленнон? Просветления не наступило?
— Да. Это я помню.
— А теперь, давай-ка, припомним, куда ты пропал после того, как с дружками осуществил нападение на Мейера?
— Никуда я не пропадал. Я был за домом. И я не осуществлял никакого нападения ни на кого.
— Не было тебя за домом, Гленнон. Мы тебя с полудня ищем.
— Я гулял, — сказал Гленнон. — Что тут плохого?
— Ничего плохого, — сказал Карелла. — Любой волен гулять где угодно. Это не противоречит закону. — Он помолчал немного, улыбнулся и сказал:
— И куда же ты пошел гулять, когда вышел из дома, Гленнон?
— Вниз по улице.
— Куда вниз? — спросил Уиллис.
— К кондитерскому магазину.
— Какому кондитерскому магазину? — спросил Браун.
— Тот, что на углу.
— Сколько времени ты провел там? — спросил Ди-Мэо.
— Не могу сказать. Может час, а может и два, разве вспомнишь?
— Ничего. Найдем того, у кого с памятью получше, — сказал О'Брайен. — Почему вы избили Мейера?
— Я не избивал.
— Тогда кто избил его? — спросил Карелла.
— Не знаю.
— Ты когда-нибудь слышал о Клэр Таунсенд?
— Зачем вы избили Мейера?
— Я не избивал.
— Отчего твоей матери не нравятся твои друзья?
— Откуда мне знать? Спросите у нее.
— И спросим. Но сейчас мы беседуем с тобой.
— Я не знаю, почему они не нравятся моей матери.
— Ты состоишь в какой-нибудь банде, Гленнон?
— Нет.
— Может, состоишь членом какого-нибудь клуба? Или как вы там его называете, Гленнон? Спортивный клуб или клуб по интересам?
— Нигде я не состою. И ничего никак не называю, потому что нигде не состою.
— Твоя банда помогала тебе избивать Мейера?
— У меня нет никакой банды.
— Сколько вас там было?
— Я не понимаю, о чем вы все время говорите. Я пошел гулять…
— Как это было? Вы подкараулили его в коридоре?
— …и зашел в кондитерский магазин и пробыл там…
— И избили его, когда он выходил после разговора с вашей матерью?
— …несколько часов, а потом пошел на прогулку.
— Где ты обедал?
— Что?
— Где ты обедал?
— Я съел сосиску на Баркер-стрит.
— Покажи свои руки.
— Зачем это?
— Покажи ему свои руки! — рявкнул Карелла.
О'Брайен взял его руки и повернул ладонями вверх.
— Что и требовалось доказать. Нам больше ничего не нужно, — сказал О'Брайен. — Вот ссадины на костяшках пальцев — дело верное!
Гленнон наживку не заглотил. Он продолжал упорно молчать. Если он был среди тех, кто отколотил Мейера железными трубами, то раскалываться было не в его интересах.
— Мы запрем тебя тут ненадолго, — сказал Уиллис. — Я думаю, тебе понравятся наши клетки.
— Вы не можете меня здесь запереть, — сказал Гленнон.
— Почему не можем? Сейчас сам увидишь, что можем, — ответил Уиллис. — Стив, я думаю надо еще раз навестить старушку и узнать имена его дружков.
— Оставьте мою мать в покое! — закричал Гленнон.
— Это почему? Ты нас тоже изобьешь?
— Оставьте ее в покое, слышите! Я — единственный мужчина в доме! Когда умер мой отец, я остался единственным мужчиной в семье! Так что держитесь от нее подальше!
— Да. Ты настоящий мужчина, — сказал Браун. — Притаился с дюжиной своих дружков под лестницей и ударил сзади по голове…
— Нигде я не таился! Не трогайте мою мать!
— Заприте его, — сказал О'Брайен.
— Вы не можете меня запереть здесь. У вас должны быть основания для этого.
— У нас есть основания.
— Да? И какие же?
— Подозрение в преступлении, — сказал Уиллис, призвав на помощь испытанный полицейский метод.
— В каком преступлении?
— Мы подозреваем, что ты — большая порция дерьма, такое обвинение тебе подходит? Уведите его кто-нибудь отсюда поскорее.
Этим «кто-нибудь» оказался Ди-Мэо. Он резко сорвал парня со стула, защелкнул наручники и без промедления поволок его вниз, где были расположены камеры для задержанных.
— Не забудьте спросить старую даму еще вот об этом, — сказал О'Брайен Карелле. — Это передал мне Мейер в больнице.
— Что это?
О'Брайен передал ему листок бумаги, вырванный из блокнота Мейера. На бумаге было написано:
КЛЭР
СУББОТА
ПЕРВАЯ ЮЖНАЯ УЛИЦА, ДОМ 271
Карелла прочёл записку:
— Где Мейер взял это?
— Эта записка висела на доске у телефона в квартире Гленнонов.
— Хорошо. Мы спросим ее об этом. Кто-нибудь займется проверкой этого адреса?
— Я как раз собирался идти туда, — сказал О'Брайен.
— Мы будем на квартире у миссис Гленнон. Если узнаешь что-нибудь любопытное — звони прямо туда.
— Хорошо.
— Мейер знает, кто написал эту записку?
— Он предполагает, что это была их девчонка — Эйлин Гленнон.
— Надо доставить эту девчонку сюда и расспросить про записку.
— Видишь ли, Стив. Здесь еще одна проблема. Миссис Гленнон говорит, что в Бестауне живет ее сестра, некая Айрис Мулхаер.
— И что дальше?
— Она утверждает, что Эйлин уехала к ней в субботу утром. Она рассказала также Мейеру, что девочка гостила у ее сестры все время, пока эта старая дама лежала в больнице.
— Ну?
— Так вот, как только я вернулся в участок, я позвонил миссис Мулхаер. Она ответила, что девочка у нее. Я попросил позвать ее к телефону. Ну, она мямлила, мямлила, а потом и говорит мне, дескать, извините, Эйлин, кажется, куда-то на секундочку выскочила, и сейчас ее дома нет. Я ее спросил, куда она выскочила. Миссис Мулхаер ответила, что не знает. Тогда я ее спросил, уверена ли она, что девочка вообще находится именно там, а не где-то еще. Она ответила, что, само собой, она уверена в этом. Тогда я опять попросил ее позвать девочку к телефону. Она говорит: я же вам уже сказала, что она куда-то выбежала на минутку. Тогда, говорю ей, мне придется позвонить в местный полицейский участок и попросить их послать к ней домой патрульного полицейского, чтобы тот помог ей разыскать девочку. Здесь миссис Мулхаер, наконец, раскололась, и все дерьмо выплыло наружу.
