— Шел к знакомой, — уклончиво ответил Анатоль.
— Имя и фамилия знакомой.
Анатоль задумался. Он пытался вспомнить какое-нибудь русское женское имя, но кроме Веры ничего на ум не приходило.
— Олеся Сырникова, — подсказал ему Андрей.
— Почему Олеся? Ее зовут Катя. Мы познакомились на дискотеке, и Катя дала мне свой адрес. Очень милая и красивая мадемуазель.
— В квартире, в которую вы изволили явиться, никакой Кати не проживает.
— Вот как? — изобразил удивление Анатоль, — Неужели обманула, проказница. Эти юные девы так ветрены.
— Хочу вам сообщить, что это адрес недавно убитой Олеси Сырниковой.
— Да?! — теперь изумление Анатоля выглядело более натурально. Святая Мария! Как хорошо, что хватило ума наплести про какую-то Катю. Что творится в этой квартире? Убийство — это серьезно, из-за него можно застрять здесь надолго. К черту дедову затею — приключений и так достаточно! Скорей домой, во Францию!
* * *
В воскресенье с утра Носов поехал к Катасоновой. Рита его встретила унылым взглядом — в последнее время другим она не смотрела. Депрессия, затянула ее болотной трясиной, и не собиралась отпускать.
— Вера убита? — переспросила Рита. Было видно, как побледнело ее лицо. Она пошатнулась, и держась за стену, опустилась на полку для обуви.
— Вчера утром нашли ее тело в Шуваловском парке. Так что рассказываете, все, что о ней знаете.
Они переместились на кухню. Рита сидела за столом совершенно разбитая. Она еще не успела отойти от смерти Олеси, а тут Вера. Рите было очень совестно за все то зло, которое она намеренно причинила Олесе. За свою ревность, наговоры и злопыхательства. Вина за смерть подруги сама напрашивалась на ее совесть. Катасонова ее приняла, и мучалась этим грузом. В гибели Веры она тоже углядела свое прегрешение. Рита еще не определила, в чем оно заключается, но уже приготовилась к неминуемому возмездию судьбы.
— Вера недавно заходила. Еще до того, как с Олесей случилось несчастье. Она объявилась нежданно — это в ее привычке — и предложила встретиться. Я очень обрадовалась потому, что мы сто лет не виделись. Верка всегда много и подолгу путешествовала. В этот раз она была в Греции и Турции. Сюда прилетела из Парижа. У нее, вроде, там жених. Она дома жить не любила. Оно и понятно: после респектабельной обстановки, которая ее окружала за границей, душа сама воспротивится хрущевской конуре. Здесь Вера остановилась в какой-то гостинице. Название не помню. Где-то около площади Мужества.
Носов знал только одну гостиницу в этом районе. «Спутник». Она была из недорогих, и в ней, обычно, останавливался командировочный народ. Если полагаться на слова Катасоновой, Вера любила жить с размахом. Что-то не вяжется «Спутник» с ее запросами. Никак, дела у Байнарович шли неважно. Обмельчали потребности Верочки, раз она опустилась до гостиницы эконом-класса.
Носов вышел из девятиэтажного «корабля» Катасоновой, посвященный в бурную жизнь Веры. Рита рассказала все, что знала о похождениях подруги, с ее слов, конечно. Байнарович выглядела неутомимой труженицей, бойцом в битве за место под солнцем и свое алмазное счастье. Что-то подсказывало лейтенанту, что эти сведения сильно приукрашены, и их следует, как минимум, делить на два. Тем не менее, поход к Маргарите был ненапрасным — он принес полезную информацию. Саша прилежно выполнял поручение начальства. Он набрал номер Атаманова и доложил о ходе расследования.
В присутствии оперативника Рита еще как-то себя держала. Когда за Носовым закрылась дверь, она дала эмоциям волю: слезы текли ручьями, пальцы тряслись, к вискам подкатывала острая головная боль. «Ради чего все это?», — спрашивала она сама себя. — «Мы дружили, и все было хорошо. Как я могла злословить на Олесю? И все из-за какого-то Агеева».. Когда уволилась Бортникова, Рита ликовала от счастья — осталось еще, чтобы скрылась с дороги Олеся, и тогда к сердцу возлюбленного не останется преград. Она тогда так и подумала о подруге: чтобы та сгинула. Как ни странно, желание исполнилось, но ничего, кроме скорби своим воплощением не принесло. Не так Катасонова все себе представляла, совсем не так. Веры и Олеси нет, на душе черная пропасть, в которую ей бесконечно падать. Один Агеев безмятежен. Все так же ходит на работу, руководит отделом и ему все ни почем. Рита вдруг возненавидела Егора, будто именно он был виновен в гибели ее подруг. И чем сильнее еще недавно была любовь к нему, тем яростнее накипала неприязнь. Теперь он ей казался чудовищем: черствым, отвратительным и злым. До конца дня Рита тенью слонялась по квартире, она не хотела ничего и окончательно потеряла интерес к жизни. Морально изнеможенная, к полуночи она провалилась в глубокий сон.
Утро ее встретило шафрановым лучом, пробивавшимся сквозь развешанные на лоджии пододеяльники. На удивление, голова была ясная, но мысли в ней трезвыми назвать было трудно. У Риты сложился план дальнейших действий. Он ее организовывал и придавал силы.
* * *
— Носов звонил, — сообщил Андрей. — Он выяснил, что Байнарович по приезду из Франции жила в гостинице «Спутник».
— Погоди, так это та гостиница, в которой остановился месье Роллер, — заметил Шубин.
— Думаешь, они знакомы?
— Одна общая знакомая у них точно есть — Олеся Сырникова. Или ее квартира.
— Черт их разберет, кто с кем знаком, — выругался Андрей. — Очевидно одно: надо еще раз побеседовать с французом. Миша, звони в гостиницу, спроси, там ли он.
Костров тут же потянулся к телефону, и уже через несколько минут сообщил, что Анатоль Роллер съехал из номера пол часа назад.
— Быстро узнай, во сколько у него рейс! — скомандовал Атаманов. — К бабке не ходи, он уже на пути в аэропорт.
Самолет до Парижа вылетал в пять тридцать. Андрей не ошибся — у Роллера был заказан билет именно на этот рейс.
Они мчались по Московскому проспекту, торопясь в аэропорт. По дороге Атаманову позвонил Носов и сообщил, что Вера жила в «Спутнике» в одном номере с неким Роллером, гражданином Франции. Эта новость пришлась на руку — теперь были все основания для серьезного разговора с заграничным гостем.
Саша успел заехать в гостиницу, благо, она была недалеко от дома Катасоновой, и справился о Байнарович.
Анатоль приехал в Пулково заблаговременно — ему очень хотелось поскорей покинуть Россию. Без того чужая страна после знакомства с милицией жителю Парижа показалась еще более неприглядной. Логика подсказывала, что надо возвращаться домой, душа же об этом просто вопила. Анатоля здесь больше ничего не держало: работу он закончил, дедово поручение выполнить попытался, а Вера… Нежные чувства к этой до умиления безалаберной женщине угасли. Больше она его не восхищала своей непосредственностью и наивностью. По началу он беспокоился, что причинит ей боль своим охлаждением, но, разобравшись, понял, что к любви Вера относится так же легкомысленно, как и к жизни. Нужно играть по ее правилам — не усложнять ситуацию объяснениями и раскаяниями. Все должно быть просто: легко встретились, легко разошлись. Анатоль все-таки приготовил для расставания какие-то слова. Они, скорее, нужны были не Вере, а ему самому, поскольку уйти по-английски он не мог. Будучи сентиментальным, Анатоль в глубине души надеялся, что их связь все же не прервется, и думал, что все решит предстоящее свидание, которое он собирался устроить во французском ресторане. Но Вера надолго исчезла. Она и раньше пропадала на неопределенное время без всяких объяснений. Анатоль не пытался по этому поводу предъявлять подруге претензии. Не такой у него был характер, не собственеческий, да и прав на это, по большому счету, он не имел. Он не стал дожидаться появления Веры, когда мокрая от утреннего дождя, она ворвется в номер и разбудит его задорным смехом, или усталая и чуть пьяная, она внезапно придет под вечер и обхватит его плечи горячими ладошками. Романтическому ужину состояться было не суждено, слова остались не сказанными, орхидеи не подаренными. Анатолю ничего не осталось, как ограничиться запиской с двумя короткими прощальными фразами. Он оплатил номер для Веры на две недели вперед, и вышел из гостиницы с чемоданом подарков для деда и с тяжелым чувством на сердце.
До начала регистрации он бродил по залам аэропорта, рассеяно глядя по сторонам. Купил в газетном киоске англоязычный журнал и устроился с ним на одном из диванчиков. Анатоль не успел прочитать и страницы, когда к нему подошли уже знакомые оперативники.
Месье Роллер с сожалением закрыл журнал и безропотно последовал за представителями власти. Покидая аэровокзал, он бросил прощальный взгляд на светотабло с номером парижского рейса.
— Ваше благополучное возвращение на родину зависит от того, как вы будете отвечать на наши вопросы.
Андрей скучно прохаживался по кабинету. Ему очень не нравилось допрашивать иностранных граждан уже только потому, что при этом требовалось соблюдать ряд бюрократических процедур.
