Светочка жестом подозвала фрейлину:
— Пожалуйста, дюжину устриц, вот этих, и бутылку «Шардоне».
— А мсье что желает?
— Яблочный сок.
— Свежевыжатый?
— Нет.
— И все?
— Мсье за рулем. И на диете.
Фрейлина, чуя, что щедрые чаевые ей тут вряд ли светят, по-лошадиному фыркнула и, не поклонившись, отправилась выполнять заказ.
Коля еще раз попытался сгладить свою вину:
— Ну ладно, Свет… Извини.
— Жмот… Не забывай, что ты должен изображать легкую увлеченность. Если б нас сейчас подслушивали наши оппоненты, можно помахать внедрению ручкой.
«Прикрыватель» на всякий случай осмотрел зал и заглянул под стол. Подслушивающих устройств не обнаружил.
— А ты не находишь ситуацию забавной? Мы внедряем тебя к оборотням, а оборотни, в свою очередь, внедряют тебя к нам. Прямо пинг-понг.
— А я шарик… И в чем забавность?
— Ну… Это все равно, что допрашивать самого себя. С пристрастием. Кстати, если я буду изображать увлеченность, ты должна отвечать взаимностью.
Ей показалось, что он смотрит на нее несколько иначе, чем подобает исключительно деловому партнеру. Ну наконец-то… Лед тронулся? Но, несмотря на некие приятные предчувствия, Светочка события не форсировала. Тактика. А предчувствия и обмануть могут.
— Отвечу, если понадобится… В разумных пределах. Давай лучше о деле. Во-первых, что там с официальным расследованием?
— Ничего хорошего. Все пишут справки. Сводный оркестр под управлением Слепнева. Написано много, претензий нет, каждый день совещания, но с раскрытием глухо. Проверяют выписки телефонных разговоров убитых, ментовские машины. Пока — пусто.
— Понятно. Помнишь, Сатин говорил, что, упав, потерял бумажник, часы и мобильник. На всякий случай — Сатин это тот, кто отправил Михалева с деньгами.
— Спасибо, помню… А с падением ничего удивительного. Такое случается.
— Да, особенно в отказных материалах. Палочная система творит чудеса. Так вот. Я нашла первичное объяснение Сатина. Угадай где?
— Ну не знаю… В сейфе?
— В стуле… На котором ты, кстати, сидел. Вспомнила, откуда пошло выражение «поджопные материалы». Если к тебе нагрянут с обыском, будут искать везде, кроме стула. Потому что на нем сидишь, печатая протокол. Там было не только это объяснение. Еще куча всяких документов. Зачем он их прятал? Не проще ли сжечь?
— С этим как раз все понятно. Если бы началась серьезная проверка, можно все вернуть обратно. Я сам когда-то прятал. Правда, не в стуле. Увы, безгрешных нет… И что там, в бумагах?
— Сатина банально ограбили. Но, видимо, по просьбе Михалева он переписал объяснение. Мол, упал сам.
— И тем самым посадил парня на крюк, — немного подумав, сделал вывод Коля.
— Скорее всего. Сергей ездил в Зареченск не только ради денег, а по принуждению.
— Ну да, — согласился напарник, — он перевозил черный нал. Это определенный риск. Кому нужны лишние заморочки?
— Коль… Ну представь. Его тормозят на трассе, находят деньги, если дело вдруг дойдет до обыска. Он спокойно заявляет, что деньги Сатина, а он — случайный попутчик, едет в Зареченск к сестре. Какой здесь криминал? А Михалев хотел соскочить с поездки. Понимаешь?
— Знал, что на них нападут?
— Мы об этом уже думали… Тогда бы он не поехал вовсе. Ну догадайся с одной попытки…
Бойков поднял глаза к потолку, как это обычно делает кающаяся Мария Магдалина на картинах, и наконец сообразил:
— Там были не деньги.
— Наверняка!
— Да-а-а, — протянул мсье, — что-то мы расслабились.
— Иногда очевидное не замечаешь в силу его очевидности.
— Хотя в данном случае не принципиально, что они везли. Наводку дал кто-то из твоих коллег по опорному.
— Все равно, позвони Копейкину, пусть покрутит Сатина.
— Я этому попугаю звонить не собираюсь.
— Почему попутаю?
— Ну просто мудаку. Какая разница? — Напарник переломил шпагу-зубочистку, которую крутил в пальцах.
— Коль, ты как маленький. Прекрати.
Фрейлина принесла вино и стакан сока «Добрый». Откупорила бутылку, плеснула в бокал на полпальца.
Светочка отведала и положительно кивнула.
— Устрицы будут готовы через пятнадцать минут.
— Хорошо, — Коля поднял бокал с соком, — ну, Светлана Юрьевна. За наше оперативное знакомство!
Сейчас согласно пособию надо ввернуть комплимент — мужчины это любят. Но жизнь внесла в сценарий свои коррективы.
Они чокнулись, но насладиться «Добрым» не удалось.
— Вот, значит, какая у тебя работа!
Беда пришла откуда не ждали. Подкралась из-за спины, нарядившись в женское платье аляповатой расцветки и туфли на высоком каблуке.
Мадемуазель Олеся из Полесья. Вернее, из белого «Дэу Матисс». Настроение — север.
— Ну, здравствуй, деловой человек.
— Привет, — мсье откровенно растерялся, — ты что, следила за мной?
— Большого ума не надо.
— Послушай, Лесь, — Коля поднялся из-за стола, — что за шпионские игры? Я тут действительно по работе. Свет, скажи.
Он выразительно посмотрел на коллегу, ища моральной поддержки. И поддержка пришла.
— Да. Николай Васильевич говорит правду. Понимаете, Олеся, я внедрена к возможным преступникам, а те, в свою очередь, внедрили меня к Николаю Васильевичу. Чтобы все выглядело достоверно, он пригласил меня в ресторан, — Светочка располагающе улыбнулась, — видите, ничего личного, только служба.
— Хм, — хмыкнул Коля, не зная как реагировать.
— Очень умно, — скривилась в презрительной усмешке мадемуазель, — что ж, счастливо потрудиться. А вы, девушка, губу не раскатывайте. Через неделю на вашем месте будет другая.
Она взяла Колин стакан и понюхала:
— Сок? Я так и думала. Дешевка… Смотри, чтоб сегодня денег хватило.
Поставив «Добрый», Олеся послала Коле воздушный поцелуй и, демонстративно виляя крутыми бедрами, направилась к выходу, напевая:
— Ветер с моря дул, ветер с моря дул…
Николай же Васильевич, постояв немного, опустился на бархат. Не глядя в подведенные очи Светланы Юрьевны, попытался ее упрекнуть:
— Ну чего ты? Не могла подтвердить?
— Ты просил сказать правду, я сказала. Какие проблемы?
— Так-то так, но…
— Что у тебя с ней? — перебила внедренная в банду оборотней.
— Ничего, просто встречались… Слежку устраивает… Совсем сбрендила.
— Коль, ты специально таких выбираешь?
— Не понял.
— Ну мужчине же льстит, когда женщина бегает за ним, страдает, слезы льет. А много ли некоторым надо? Пустить пыль в глаза, романтических бредней добавить про героическую жизнь, коктейлем угостить. Она и растаяла. И отшить не жалко, когда надоест. Ах, как это тешит самолюбие. Не тебя бросают, а ты…
— Да ничего я не пускаю! Они сами лезут! — эмоционально парировал мсье.
— Ой-ой-ой… Бедняжка. Прямо на улицу не выйти. Коль, пойми, нормальным теткам бабники не нужны. Тем более малообеспеченные. Им нужна стабильность и такие банальные вещи, как верность и любовь.
Ей показалось, что она объясняет это не ему, а самой себе.
— Тебе бы психологом работать. Семейным… Если уж на то пошло, то многим и не хватает романтических, как ты называешь, бредней. Хоть на пять минут. Как сказал один умный мужчина: свадьба — лучший комплимент женщине, но, как правило, последний.
— Я тебя умоляю, альтруист ты наш… Это лишь оправдание в собственных глазах, — Светочка посмотрела на него с заботой, словно мать на вернувшегося из ночного клуба обкуренного сыночка, — не обманывай себя. Это не ты их бросаешь. Это они тебя бросают… Я тут одну вещь поняла. Любовь требует самоотдачи. Такой, чтоб в случае чего даже на нож. А ты не способен на это в принципе.
И это она сказала самой себе. «Можно подумать, ты способна». Потом взяла бокал с «Шардоне» и чокнулась со стоящим стаканом с «Добрым»:
— Твое здоровье.
Ужин прошел в теплой деловой обстановке. Денег у Коли хватило. И даже на чаевые суровой фрейлине.
На обратном пути в конспиративную квартиру чистовской родственницы он заметил слежку, потому что, памятуя об Олесе, каждые пятнадцать секунд бросал взгляд на зеркало заднего вида. И это был не белый «дэу».
— За нами, похоже, хвостик.
— Может, опять прошедшая любовь.
— На «лендкрузере»? Я был бы не против… Придется доиграть до конца.
— Поясни.
— Никто не поверит, что я сводил тебя в ресторан, отвез домой и не напросился в гости.
— Репутация, однако… Ладно, пойдем.
Конечно, для полной достоверности можно было бы прогуляться по парку или набережной, полюбоваться звездами, покидать камешки в реку, тем более что теплый летний вечер располагал к подобному времяпрепровождению. Но велика вероятность прокола. Нарвешься опять на какую-нибудь клиентку. Внедрение — дело тонкое. Даже старому знакомому с мобильника не позвонить. Потому что получить в сотовой компании распечатку твоих входящих-исходящих — как с балкона плюнуть. Особенно при наличии полицейского жетона. Поэтому свой родной номер Светочка временно заблокировала, а Чистов проследил, чтобы оператор его тоже «забыл». Сейчас же пришлось купить новую симку. Это не вызовет подозрений. Новый город — новая симка. Плюс — секретный мобильник для связи со своими.
