Харри кашлянул.
— Или мамы, — добавила Лиз.
— Сожалею, но мамы у меня тоже нет, — покачал головой Харри.
— Это мне следует выразить сожаление, — ответила она, и тут разговор спешно оборвался. Официант нес поднос к столику By.
Лиз достала черный служебный пистолет из кобуры на бедре и сняла с предохранителя.
— «Смит-вессон» шестьсот пятьдесят, — произнес Харри. — Тяжелая штучка.
— Держись позади меня. — Лиз встала из-за стола.
Подняв голову, By совершенно невозмутимо уставился прямо в дуло пистолета. Палочки он держал в левой руке, правая лежала на коленях. Лиз что-то пискляво крикнула по-тайски, но он притворился, что не слышит. Не поворачивая головы, он обвел глазами зал, заметив Нхо и Сунтхорна, а потом уперся взглядом в Харри. Слабая ухмылка мелькнула на его губах.
Лиз крикнула еще раз, и Харри почувствовал холодок на затылке. Инспектор взвела курок, и правая рука By поползла вверх и легла на край стола. Пустая. Харри услышал, как Лиз выдохнула сквозь зубы. Пока Нхо и Сунтхорн надевали на By наручники, тот по-прежнему не отводил взгляда от Харри. Когда его выводили, выглядело это точно цирковой номер с участием силача и двух карликов.
Лиз сунула пистолет обратно в кобуру.
— Думаю, ты ему не нравишься, — проговорила она, указав на палочки, торчащие вертикально вверх из рисового шарика.
— Вот как?
— Это старинный тайский знак, говорящий, что By желает тебе смерти.
— Тогда ему придется помаяться в очереди, — усмехнулся Харри, вспомнив, что хотел попросить себе пистолет.
— Ну что, пошли смотреть, может, увидим экшен на сон грядущий? — сказала Лиз.
По пути на ринг их встретили возбужденные крики толпы и оркестр из трех музыкантов, который гремел и дудел, словно тинейджеры под кайфом.
Два боксера с цветными повязками на лбу и плече только что вышли на ринг.
— Это наш человек, Иван, в синих штанах, — сказала Лиз. У входа на стадион она вытащила деньги из кармана Харри и отдала их букмекеру.
Они отыскали свои места, в первом ряду, прямо за рефери, и Лиз довольно причмокнула. Она перекинулась парой слов с соседом.
— Так я и думала, — сказала она Харри. — Мы пока еще ничего не пропустили. Если хочешь посмотреть настоящий поединок, приходи сюда по вторникам. Или по четвергам в Лунпхини. Вообще-то есть много… ну ладно, сам понимаешь.
— Есть много бульонных пар.
— Что-что?
— Бульонные пары. Так мы называем это по-норвежски. Когда два плохих конькобежца соревнуются друг с другом.
— Почему бульонные?
— Тогда лучше сразу уйти и купить себе бульона.
Когда Лиз смеялась, глаза ее превращались в узкие, блестящие щелочки. Харри вдруг понял, что ему, в общем, нравится смотреть на старшего инспектора и слушать ее смех.
Оба боксера сняли с головы повязки, обошли ринг по кругу и совершили нечто вроде маленького ритуала: приложили головы к угловым столбам, встали на колени и исполнили несколько танцевальных па.
— Это называется рам муай, — пояснила Лиз. — Они танцуют в честь своего личного кхруу,гуру и духа-покровителя тайского бокса.
Музыка умолкла, и Иван направился в свой угол, где они вместе с тренером склонили головы и сложили руки.
— Они молятся, — прокомментировала Лиз.
— Он действительно нуждается в этом? — озабоченно спросил Харри. И подумал о внушительной сумме, которая теперь не лежала у него в кармане.
— Если хочет оправдать свое имя.
— Иван?
— Все боксеры выбирают себе имя. Иван так назвал себя в честь Ивана Ипполита, нидерландца, который победил на стадионе «Лунпхини» в 1995 году.
— Победил один-единственный раз?
— Он был единственным иностранцем, победившим в «Лунпхини». Вообще.
Харри повернулся, чтобы посмотреть на выражение ее лица, но в этот самый миг ударили в гонг, и поединок начался.
Боксеры осторожно сближались, сохраняя дистанцию, кружа вокруг друг друга. Свинг был парирован с легкостью, контрудар пришелся в воздух. Музыка становилась все громче, зрители кричали все неистовее.
— Сначала надо подогреть настроение! — прокричала ему Лиз.
И вот боксеры сошлись. Молниеносно сплелись, и замелькали их руки и ноги. Все происходило так быстро, что Харри ничего не мог разобрать, а Лиз застонала. У Ивана уже кровь шла из разбитого носа.
— Его ударили локтем, — сказала она.
— Локтем? Куда же смотрит рефери?
Лиз улыбнулась.
— Бить локтем не запрещено. Даже наоборот. Удары руками и ногами приносят очки, но, как правило, именно локти и колени приводят к нокауту.
— Это, наверное, потому, что у них не такая хорошая техника ударов ногами, как в карате.
— Я бы не торопилась с выводами, Харри. Несколько лет назад Гонконг послал пятерых лучших мастеров кун-фу в Бангкок, чтобы посмотреть, какой стиль борьбы эффективнее. Разогрев и ритуальные церемонии заняли больше часа, но эти пятеро были уложены за шесть с половиной минут. Пять карет «скорой помощи» увезли их в больницу. Угадай, кого именно?
— Надеюсь, «скорая помощь» сегодня вечером не понадобится, — демонстративно зевнул Харри. — Это же… черт побери!
Иван стиснул шею противника и молниеносным движением пригнул его голову, в то время как его правое колено взлетело вверх, ей навстречу, как катапульта. Противник завалился назад, повиснув руками на веревках ограждения, прямо перед Лиз и Харри. Кровь хлынула, будто вода из пробоины в трубе, хлеща на циновку. Харри услышал протестующие крики и вдруг понял, что вскочил с места. Лиз потянула его обратно на стул.
— Отлично! — крикнула она. — Видел, какой Иван ловкий? Я же говорила, что будет весело.
Голова поверженного боксера была повернута вбок, так что Харри видел ее в профиль. Он мог разглядеть, как вспухает кожа вокруг его глаза, наполняясь изнутри пульсирующей кровью. Будто кто-то надувал матрас.
Харри ощутил странное, беспокойное чувство дежавю, когда Иван подошел к беспомощному противнику, и стало ясно, что тот вряд ли поднимется. Иван подождал немного, изучающе глядя на поверженного, словно гурман, который раздумывает, начать ли ему с крылышка или с бедрышка цыпленка. Позади боксеров Харри видел рефери. Тот склонил голову набок, вытянув руки по швам. Харри понял, что сейчас сделает что-то такое, чего сам не в силах предвидеть, почувствовал, как сердце бешено заколотилось в груди. Снова грянул оркестр из трех человек, не чинно, как в Норвегии на День конституции, а как с цепи сорвавшись.
Стоп, подумал было Харри и тут же услышал свой собственный крик: «Бей его!»
И Иван нанес удар.
Харри не следил за счетом. Он не видел, как рефери поднял руку Ивана в воздух, не видел вай — обхода победителем четырех углов ринга. Он уставился на сырой, потрескавшийся цементный пол перед собой, где из красной кровавой лужицы пыталось выкарабкаться какое-то насекомое. Попавшее в круговорот событий и случайностей, увязшее в крови. Он снова был в другой стране и пробудился только тогда, когда его коснулась чья-то рука.
— Мы победили! — проревела Лиз прямо ему в ухо.
Они томились в очереди, чтобы получить свои деньги у букмекера, как вдруг Харри услышал знакомый голос, говорящий по-норвежски:
— Что-то подсказывает мне, что инспектор сделал правильный выбор, не рассчитывая на одну только удачу. В таком случае примите мои поздравления.
— Да, — сказал Харри, повернувшись. — Старший инспектор Крамли утверждает, что она эксперт в этом деле, так что вы недалеки от истины.
И он представил старшего инспектора Йенсу Брекке.
— Вы тоже делали ставку? — спросила Лиз.
— Один мой друг намекнул мне, что противник Ивана слегка простужен. Досадная простуда. Интересно, к сколь существенным последствиям она может привести, не правда ли, мисс Крамли? — Брекке, широко улыбнувшись, повернулся к Харри: — Я решил набраться храбрости и спросить, не могли бы вы меня выручить, Холе. Я взял сюда с собой дочь Мольнеса и должен отвезти ее домой, но тут на мобильный позвонил важный клиент из США, так что теперь мне срочно нужно в офис. Снова хаос, доллар пробил потолок и стоит пару автобусов, набитых батами.
Харри взглянул в ту сторону, куда показывал Брекке. Там, прислонившись к каменной стене, стояла Руна Мольнес в адидасовской футболке с длинными рукавами; ее то и дело заслоняли валившие со стадиона зрители. Скрестив руки на груди, она смотрела в другую сторону.
— Когда я вас здесь заметил, то сразу вспомнил, что Хильде Мольнес говорила, будто вы остановились в посольской квартире у реки. Так что не придется делать крюк, если вы вместе возьмете такси. Я обещал ее матери… — И Брекке взмахнул рукой, словно показывая, что материнская тревога, разумеется, излишня, но обещание, коль скоро оно дано, лучше все-таки исполнить.
