– Он семьдесят восьмого года рождения, – доложился Черкасов, отвечая на последний вопрос представителя Главного управления. – Следовательно, ему двадцать шесть – двадцать семь лет. Точной даты рождения не помню, но могу выяснить по картотеке, если хотите.
– Нет, не стоит, – отказался Гуров. – Давайте лучше навестим его. Он сейчас дома? Или работает?
Черкасов поднялся из-за стола. Втроем мужчины вышли из отделения, и Крячко уже машинально устремился к своему авто. Однако старлей сказал, что эксплуатировать машину нет никакого смысла. Нужный им дом буквально за поворотом. Пять минут ходьбы, а то и меньше.
– У меня «Мерседес» никакой эксплуатации не боится, – обиженно буркнул Станислав, полагая, что Черкасов в своих словах оттолкнулся от внешнего облика автомобиля. – Но если недалеко, что ж… Можно и прогуляться. Для здоровья опять же полезно.
Мысли Гурова были полностью заняты предстоящей встречей с господином Антоновым, который вполне мог оказаться человеком, зверски убившим Татьяну Прыткунову, в противном случае он непременно нашелся бы что ответить на последнее замечание соратника. Сейчас перед полковником замаячил реальный след. Если Антонов и не убийца, он, на худой конец, человек, тесно знакомый с покойной Прыткуновой. И, возможно, последний, кто видел ее живой. Машинально Гуров проверил наличие верного и не раз проверенного в экстренных ситуациях «штайра», до поры до времени мирно покоящегося в наплечной кобуре, но готового при необходимости оказать своему владельцу соответствующие услуги. Старый добрый ствол, которым полковник, не скрывая, гордился, не раз выручал его во множестве случаев и спасал от неминуемой гибели. В работе Гурова случались прецеденты, когда вопрос становился ребром. Когда он оказывался лицом к лицу с потенциальным преступником и выбор сводился к простой банальной формулировке. Или ты его, или он тебя. Личность Сергея Антонова не казалась полковнику крайне опасной, даже если он тот, кто им нужен. Насильник и убийца слабой женщины – не матерый урка, готовый дорого продать собственную жизнь. Но… чем черт не шутит? Как известно, береженого бог бережет. И Гуров предпочитал держаться наготове.
Совсем иначе, приближаясь к дому шестнадцать по Тулупной улице, вел себя Крячко. Впрочем, Стас и при более острых ситуациях сохранял свою извечную беспечность. Но Гуров знал, что при силовом столкновении, если таковое будет иметь место, его соратник полностью мобилизуется, и равных ему в схватке фактически не будет.
Станислав, продолжая курить на ходу, внимательно слушал то, о чем рассказывал вышагивающий с ним в ногу Черкасов.
– Антонов – студент, – говорил участковый. – Заочник, насколько мне известно. Раньше он учился в каком-то вузе. То ли в юридическом, то ли медицинском… Я точно не помню. Потом его отчислили, и пацан загремел в армию. Родители пытались как-то договориться с военкоматом, решить что-то… Даже меня привлекали к этому вопросу для оказания содействия. – Старлей улыбнулся. – А что тут сделаешь? Деньги нужны большие. Кругом коррупция… Ну, вы знаете…
– Знаем, – доверительно шепнул Крячко.
– Короче, его забрали. А как вернулся, так до сих пор работу найти подходящую не может. Все его не устраивает, все не нравится. Хотя одно время вроде как устроился сторожем в какую-то фирму. В ночную смену… На заочный поступил. На этот раз мне точно известно, что в юридический. Но это уже все не то.
– В каком смысле не то? – поинтересовался Станислав.
– Ну, как это объяснить, – замялся Черкасов. – Армия его сломала. Сейчас ведь армия уже не та, что раньше. Сами…
– Знаем, – опередил его Крячко, бросая под ноги истлевший почти до фильтра окурок и приминая его носком ботинка.
– Вот я и говорю. – Старлей вздохнул. – Ничего путного из Сергея не выйдет уже. Руку готов дать на отсечение.
– Целую руку? – прищелкнул языком Крячко. – Да ну!
– Точно вам говорю. – Собеседник не уловил сарказма ни в словах, ни в интонациях оперативника. – Великовозрастный бездельник. Повеса. Таких сейчас пруд пруди. В это время он должен быть дома. Родители на работе, а Сергей наверняка валяется себе перед телевизором и в потолок поплевывает. Статью-то за тунеядство у нас отменили. А жаль. Очень даже жаль…
– И что же, он никогда из дома не выходит? – Гуров уже достиг нужного подъезда, остановился и обернулся к бредущим в двух шагах позади него Крячко и Черкасову.
– Почему не выходит? – Участковый вроде бы даже обиделся за своего подопечного. – Еще как выходит, товарищ полковник. Но поздним вечером. Может так загулять, что и до утра не вернется. Потом целый день отсыпается… Это у него охотой называется.
– Охотой?
– Ну, в смысле, на женщин. Соседка рассказывала. Дескать, Сережка не столько поисками работы занят, сколько поисками второй половинки. Девушки. А сам так и говорит: «Я на охоту пошел».
Черкасов гаденько так хохотнул, но лица Гурова и Крячко остались серьезными и непроницаемыми. Даже в некотором смысле каменными. Словосочетание «охота на женщин», применительно к потенциально подозреваемому убийце и насильнику прозвучало для сыщиков как предательский удар в спину. Щека Станислава нервно дернулась. Старлей, хлопая глазами, недоуменно взирал на сотрудников угро.
– Я что-то не так сказал? – спросил он, облизывая тонкие синие, как у мертвеца, губы.
– Вы знаете, в чем подозревается ваш Сергей Антонов? – атаковал собеседника Гуров.
– Нет. В чем?
– В убийстве четырех молоденьких девушек.
Черкасов сглотнул.
– Такая вот версия, – резюмировал Гуров. – Пока. Ну, ладно. Пошли, Стас. И вы тоже, старлей.
Они втроем зашли в подъезд. Квартира под номером четыре располагалась на первом этаже. Гуров вышел вперед и решительно надавил кнопку звонка. Справа от него встал Крячко. Старший лейтенант Черкасов старался не высовываться вперед и отирался где-то за спиной оперативников. Прежде ему не доводилось сталкиваться с делами об убийствах, и он слабо представлял себе, как стоит вести себя в подобных случаях. Что надо делать? Черт его знает, какие мысли в голове у опасного преступника! А что, если Антонов окажется вооружен? Возможно, первый раз в жизни участковый пожалел о выбранной в свое время профессии. Потолковать с жильцами, принять заявку на дебошира Рустамова из пятьдесят восьмой квартиры, сделать внушение семье алкоголиков Кончаловичей – все это куда ни шло. Не такие уж и обременительные дела. Но убийца! Четырех девушек!
Выждав непродолжительную паузу, Гуров позвонил еще раз. В глубине квартиры послышались неторопливые шаги. Полковник слегка ушел в сторону, рука нырнула за отворот пиджака. Крячко напрягся всем телом, как готовый к броску гепард в момент охоты. Шаги замерли по ту сторону двери. Тишина.
– Кто там? – донесся до слуха работников правоохранительных органов чуть сипловатый голос обитателя квартиры.
Гуров обернулся к Черкасову и чуть заметно качнул головой. Участковый откашлялся.
– Милиция! – стараясь соответствовать порученной ему миссии, гаркнул он, но получилось не так грозно, как хотелось. – Открой дверь, Сергей!
На некоторое время в квартире повисла новая гнетущая пауза. Антонов что-то обдумывал. Наконец он спросил:
– Анатолий Викторович? Вы, что ли?
– Я это, я, – уже спокойнее и естественнее произнес Черкасов. – Открывай давай!
– А почему я вас в глазок не вижу? – задал провокационный вопрос парень.
Старлей опрометчиво под воздействием сиюминутного импульса двинулся было вперед, но Гуров перехватил его за руку чуть выше локтя. Антонов, без сомнения, что-то заподозрил. Да и не станет так вести себя человек, у которого все в порядке с совестью. Полковник почти физически ощущал сочившиеся через дверь флюиды животного страха и отчаянной готовности на какой-нибудь неправомерный поступок.
– Ты же не ребенок, Сергей. – Гуров взял инициативу в свои руки. – Открой дверь. Я – полковник Гуров из уголовного розыска. Нам надо поговорить, и дело чрезвычайно серьезное.
– Из уголовки? А какой ко мне интерес?
Гуров прислушался. На последних словах голос Антонова зазвучал чуть глуше, будто он отступил от входной двери на пару шагов назад. Похоже, что подозрения опытного оперативника оправдывали себя на все сто.
– Хватит ломаться! – жестко изрек полковник. – Не девочка же! Открывай, или мы взломаем дверь.
Попутно Гуров переглянулся с Крячко и на пальцах объяснил соратнику суть дальнейших действий. Может, его жесты и были непонятны для Черкасова, но Стас понял сразу. За считаные секунды он преодолел шесть лестничных ступеней и оказался у выхода из подъезда. Бесшумно, по-кошачьи, выскользнул на улицу.
– Считаю до трех, Сергей! – Гуров достал оружие из наплечной кобуры. – Раз!..
Из квартиры не доносилось ни звука. Судя по всему, огнестрельного оружия у Антонова в наличии не было. Обычно уже при счете «раз» в аналогичных ситуациях люди с пушками открывают огонь из недр квартиры. Бывают, конечно, и личности с более крепкой нервной системой, но почему-то полковник не склонен был относить к таковым жильца из четвертой квартиры.
