Она едва заметно улыбнулась Брунетти, затем посмотрела на молодого человека таким взглядом, каким, должно быть, Парсифаль смотрел на исчезающий пред ним Грааль.
– Да-да… Если вам что-нибудь понадобится, синьор, позвоните мне.
На прощание она еще раз взглянула на молодого человека и вышла, мягко прикрыв за собой дверь.
Брунетти сел и тоже взглянул на гостя. Тот был и вправду очень хорош собой: короткая стрижка, колечки кудрей на лбу и над ушами, тонкий нос, широкие ноздри, большие карие глаза, казавшиеся почти черными при его очень светлой коже. На нем был темно-серый костюм с синим галстуком. Когда их взгляды встретились, молодой человек улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
– Вы не узнаете меня?
– Боюсь, что нет, – ответил Брунетти.
– Мы виделись с вами неделю назад, комиссар. Но при других обстоятельствах.
Брунетти вдруг вспомнил: рыжий парик, туфли на шпильках…
– Синьор Канале! Нет, я вас не узнал. Простите, пожалуйста.
– Ну что вы, я, наоборот, доволен, что вы меня не узнали. Это значит, что по профессии я совсем другой человек.
Брунетти не очень хорошо понял смысл последней фразы, но предпочел не уточнять.
– Чем я могу быть вам полезен, синьор Канале?
– Помните, когда вы показали мне рисунок, я сказал, что уже где-то видел это лицо?
Брунетти кивнул. Он что, газет не читает? Всем давно известно, что это Маскари.
– Когда я прочитал статью в газете и увидал его фотографию – как он выглядел на самом деле, – я вспомнил, где я его встречал. Рисунок, который вы мне показывали, был не очень-то точный.
– Пожалуй, вы правы, – согласился Брунетти, умалчивая о том, чем была вызвана эта неточность в изображении лица Маскари. – Так где же вы его встречали?
– Недели две назад он подходил ко мне на улице. – Заметив, как удивился Брунетти, он пояснил: – Нет, не подумайте, комиссар, он не за тем подходил. Его не интересовала моя работа. То есть то, чем я зарабатываю. Он интересовался мной.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, я был на улице. Вылезаю я из машины – от клиента – и прямиком к девочкам, то есть к мальчикам, а он подходит и спрашивает: вас зовут Роберто Канале и вы живете на виале Канова, тридцать пять? Мне тогда показалось, что он из полиции. Он был похож на полицейского. – Брунетти решил, что лучше не спрашивать почему, но Канале все равно стал объяснять: – Ну, понимаете: пиджак, галстук, деловой вид – и боится, что его неправильно поймут. Он спросил, я ответил, потому что решил, что он из полиции. А он и не говорил, кстати, что не из полиции. Я до конца так и думал.
– Чем он еще интересовался, синьор Канале?
– Он спрашивал меня о квартире.
– О квартире?
– Да. Он хотел знать, кто платит за квартиру. Когда я ответил, что я сам плачу, он спросил, каким образом. Я сказал, что просто перевожу деньги на банковский счет владельца, а он и говорит: не лгите, я в курсе этих ваших дел; тогда мне и пришлось рассказать все.
– Что значит «я в курсе этих ваших дел»?
– Он знал, как я плачу арендную плату.
– И как же?
– Я встречаюсь с человеком в баре и отдаю ему деньги.
– И много?
– Полтора миллиона. Наличными.
– Кто он, этот человек?
– Об этом он меня тоже спрашивал. Я ответил, что это просто мужчина, который раз в месяц приходит за деньгами. Сначала он звонит, и мы договариваемся о встрече в каком-нибудь баре. Я отдаю ему полтора миллиона, и все.
– Без квитанции?
Канале расхохотался:
– Разумеется, без квитанции. Где он мне ее возьмет?
К этой уловке часто прибегали владельцы квартир. Чтобы не декларировать доход и не платить налоги, они предпочитали получать деньги от жильцов из рук в руки.
– Но это еще не все. Есть и другая арендная плата.
– Да? Какая?
– Сто десять тысяч лир.
– А это где вы платите?
– Эту сумму я перечисляю на счет в банке, но в квитанции, которую мне выдают, нет фамилии. Так что я не знаю, чей это счет.
– А что за банк? – спросил Брунетти, хотя уже начинал догадываться.
– Банк Вероны. Он находится…
– Я знаю, – перебил его Брунетти. – У вас большая квартира?
– Четыре комнаты.
– А не много ли полтора миллиона за такую квартиру?
– Много, но там есть дополнительные преимущества. – Канале беспокойно поерзал на стуле.
– Например?
– Ну, например, меня никто не беспокоит.
– Не беспокоит во время работы?
– Да. Нам нелегко бывает найти жилье. Стоит соседям пронюхать, кто мы такие и чем занимаемся, они поднимают шум и требуют, чтобы нас выгнали. Мне сказали, что здесь этого не будет. И точно, пока я там живу, все спокойно. Все думают, что я путевой обходчик на железной дороге и работаю в ночную смену.
– С чего они это взяли?
– Понятия не имею. Когда я въехал, они уже знали.
– Вы давно там живете?
– Два года.
– И все время платите именно так?
– С самого начала.
– А как вы нашли эту квартиру?
– Одна из девочек мне сказала.
Брунетти позволил себе улыбнуться:
– «Из девочек» – это по-моему или по-вашему, синьор Канале?
– По-моему.
– Как его зовут?
– Это уже не имеет значения. Год назад он умер от передоза.
– А ваши друзья – коллеги – тоже живут в таких квартирах?
– Некоторые счастливчики.
Прежде чем задать следующий вопрос, Брунетти на миг задумался над тем, насколько разные у людей могут быть понятия о счастье.
– Где вы переодеваетесь, синьор Канале?
– Переодеваюсь?
– Ну да… в вашу… рабочую одежду. Вы же не выходите так из дому?
– А, это… Да в машине или за кустами где-нибудь. Когда приловчишься, на переодевание уходит минута, не больше.
– И все это вы рассказали синьору Маскари?
– Нет, не все. Кое-что. Его интересовала только арендная плата. А еще он хотел знать адреса других.
– И вы дали ему адреса?
– Да. Я же говорю: я принял его за полицейского.
– Больше он ничего не спрашивал?
– Нет, только адреса. – Канале задумался, припоминая. – А вообще-то спрашивал. Но это, знаете, так просто, чтобы показать, что я ему тоже небезразличен. Как личность.
– И что он спросил?
– Он спросил, живы ли мои родители.
– И что вы ответили?
– Правду. Они оба давно умерли.
– Где они жили?
– На Сардинии. Я оттуда родом.
– Других вопросов он вам не задавал?
– Других не задавал.
– А как он отреагировал на ваш рассказ?
– То есть?
– Он удивился? Огорчился? Может быть, он выглядел разочарованным?
Канале задумчиво помолчал.
– Сначала он, кажется, немного удивился, но вопросы задавал без запинки, будто у него под рукой был готовый список.
– Он сказал вам что-нибудь?
– Только поблагодарил за информацию. Мне это было странно, потому что я думал, что он из полиции, а полицейские, они же не очень-то… – он замялся, подбирая слова, – они не слишком нас любят.
– Когда вы его вспомнили?
– Я же сказал: когда увидел его фотографию в газете. Банкир. Он был директор банка. Наверное, поэтому он так интересовался арендной платой.
– Возможно, вы правы, синьор Канале. Мы проверим эту версию.
– Хорошо. Я надеюсь, вы найдете того, кто это сделал. Он не заслужил такого. Он был хороший человек. Он разговаривал со мной по-человечески, прям как вы.
– Спасибо, синьор Канале. Жаль, что не все мои коллеги хорошо воспитаны.
– А что? Было бы неплохо, правда? – улыбнулся Канале.
– Синьор Канале, не могли бы вы сейчас написать те имена и адреса, которые вы давали ему? И даты заселения ваших друзей в квартиры, если они вам известны.
– Конечно, – сказал молодой человек. Брунетти пододвинул ему ручку и бумагу. Пока он писал, склонившись над столом, Брунетти обратил внимание, как неловко он держит ручку своей большой рукой. «Счастливчиков» было немного, и Канале быстро с ними покончил. Затем он отложил ручку и поднялся.
Брунетти тоже встал и вышел из-за стола. Провожая Канале до дверей, он спросил:
– А с Креспо вы не были знакомы?
– Нет, он работал сам по себе, отдельно от нас.
– Как вы думаете, почему с ним расправились?
– Ну, только дурак не поймет, что эти два убийства связаны между собой, так?
Брунетти не счел нужным подтверждать очевидное.
– Мне кажется, что его убили за то, что он позвонил вам. – Увидав выражение лица Брунетти, он пояснил: – Нет, не вам лично, комиссар, а в полицию. Похоже, ему было что-то известно о первом убийстве и он хотел вам рассказать. Вот его и убрали.
– И вы все равно пришли сюда?
– Знаете, синьор Маскари относился ко мне как к равному. И вы тоже, комиссар. Как будто я обычный человек, как другие, да? – Брунетти кивнул. – Ну, раз так, то почему бы мне с вами не поговорить?
Они пожали друг другу руки, и Канале ушел. Брунетти глядел ему вслед, пока его кудрявая голова не скрылась на лестнице. Синьорина Элеттра права: очень симпатичный молодой человек.
