– Что вы говорите! – Пендраковский попытался сделать вид, что возмущен наглым поведением таксистов. – Тогда рисковать нельзя. Я сам отвезу вас, пани Мирдза.
– Очень признательна, но, право, мне неудобно отрывать вас от дела.
– Не берите в голову. Во-первых, кроме меня здесь есть кому принять клиентов. Во-вторых, по нашим масштабам, все не так уж и далеко. Поездка не отнимет много времени.
Последнюю фразу Пендраковский нарочно произнес не совсем уверенным тоном, что Мирдза поняла – он надеется, его отлучка затянется. Она же как раз и рассчитывала на его похотливые поползновения, поэтому на все его любезности отвечала многообещающими улыбками, донельзя распаляя владельца автосервиса. Поэтому до нужного места пан Збигнев домчался очень быстро, надо ковать железо, пока горячо.
Дома в этом месте стояли практически в лесу и не ограждались заборами. Пендраковский подъехал к самому крыльцу. Он похвалил Мирдзу за то, что она выбрала такой симпатичный домик и в таком уединенном месте. В ответ женщина поблагодарила его за то, что довез ее сюда.
– Может, вы хотите освежиться, чего-нибудь выпить?
– Вы толкаете меня на преступление, – засмеялся он. – В принципе, я за рулем не пью. Это мое кредо. Но ради вас я готов поступиться принципами.
– Не обязательно спиртное. Можно пить сок или кофе. Хотя такой хороший кофе, как у вас, пан Збигнев, мне приготовить не по силам. Что касается спиртного, то если вы торопитесь…
– Нет, нет, – торопливо сказал Пендраковский, – я готов выпить, а потом посидеть, пока спиртное не выветрится. Чтобы не попасть под хмельком в лапы полиции.
Он запер машину и вошел следом за Мирдзой в дом. Из небольшой прихожей они прошли в набитую мебелью комнату, где Пендраковского ожидал неприятный сюрприз: за дощатым столиком сидел молодой мужчина в джинсах и белой майке с короткими рукавами. Было видно, что это физически сильный человек – майка туго обтягивала его рельефные мышцы. Мужчина сидел на стуле с подлокотниками перед работающим телевизором и пил апельсиновый сок. Мирдза подошла к нему и чмокнула в макушку, сказав по-русски:
– Дорогой, сделай нам что-нибудь выпить. Пан Збигнев оказался настолько любезен, что согласился доставить меня домой.
Пендраковского прошиб холодный пот. Что за чертовщина – ехала из Испании одна, и вдруг появился какой-то мужчина. Правда, это еще не очень-то удивительно, такая женщина одна никогда не останется. Но почему она говорит по-русски, если сама живет в Латвии? А может, она вовсе не из Латвии, а из России? Уж мужчина-то наверняка оттуда. Надо мотать отсюда подобру-поздорову, пока не поздно. А то уж слишком откровенно заманивала меня сюда красотка, неспроста это.
Пан Збигнев криво улыбнулся:
– Не утруждайтесь, пожалуйста. Я поеду, не буду вам мешать.
– Не, не, не! – Мужчина вскочил со стула и подошел к Пендраковскому. – Это не дело! Куда это годится?! Только появились в доме и сразу уходить. Я не могу вас так отпустить. Ведь вы будете ремонтировать нашу машину?
Женщина сказала:
– Обещали сделать к завтрашнему утру.
– Вот видите! – воскликнул мужчина. – Вы нас просто балуете! Машину чините, заказчицу довезли в такую даль на своей и после этого не хотите поддерживать знакомство. Кажется, вы говорите по-русски?
– Говорю, – вяло подтвердил владелец автосервиса.
– Значит, должны знать и русские обычаи, во всяком случае, хорошие. Один из них такой – чтобы знакомство было удачным, его обмыть надо. – Мужчина протянул ему руку и представился: – Меня зовут Андрей.
Пендраковский неохотно, с угрюмым и напряженным видом протянул в ответ свою. Однако не успел ничего сказать, как Андрей мгновенно вывернул его руку так, что поляк с воплем свалился на колени. Его рука была заломлена таким образом, что при малейшем движении все тело пронизывала боль. Пан Збигнев громко застонал, словно раненый лось. Не давая ему прийти в себя, Андрей сильно ударил его ребром ладони по шее, после чего Пендраковский потерял сознание…
Когда он очнулся, то увидел, что находится на стуле с подлокотниками, том самом, на котором при их появлении сидел Андрей. Только если Андрей сидел на нем, удобно развалясь, у поляка были менее комфортные условия – его руки и ноги были прочно примотаны к стулу широкой липкой лентой.
Придя в себя, Пендраковский увидел, что Андрей открыл автомобильную аптечку из черного пластика. Порывшись среди упаковок и пузырьков с лекарствами, он достал какой-то сверток и развернул его. Там находились запаянная ампула и одноразовый шприц. Андрей бросил вопросительный взгляд на стоявшую возле двери Мирдзу, та утвердительно кивнула ему.
Когда Андрей стал набирать в шприц жидкость из ампулы, пан Збигнев напрягся с таким усилием, что, казалось, вот-вот вырвется из своих пут.
– Послушайте, кто вы такие?! Что вам от меня надо?! Вы незванные в нашей стране преступники! Напрасно вы думаете, что вам все сойдет с рук!
Свои проклятия он перемежал смачными польскими ругательствами.
– Если вы, пан Збигнев, не хотите, чтобы я залепил вам рот, успокойтесь и не дергайтесь. Собственно говоря, вы можете ответить на вопросы без всяких уколов. Но для этого нужно проявить добрую волю. Вы согласны на это?
– Чего вы хотите от меня?
– Во-первых, назовите людей из Москвы, которые давали вам заказы на приобретение определенных, точнее, самых дорогих марок машин.
Пендраковский молчал.
Андрей со шприцем в руках приблизился к нему:
– Назовете или будете молчать?
– Я этих людей знать не знаю. Они мне сами звонили, когда нужно.
– Ну, конечно. А вы не могли им позвонить. Может, вы и денег от них не получали? Работали из любви к искусству?
– Если вы все так хорошо знаете, зачем меня спрашиваете?
– А почему вы боитесь нам ответить? Если все нам расскажете, вам даже никто отомстить не сможет. Все потенциальные мстители и так-то живут далеко, а вскоре окажутся за решеткой. – Не дождавшись ответа, Корешков вздохнул: – Придется для ускорения процесса вкатить вам определенную дозу кое-какой жидкости. Да вы не пугайтесь – это неприятно, но не смертельно, вообще не опасно для здоровья. Через два дня и следов не останется.
Пендраковский разразился очередной порцией ругательств, на которые Андрей совершенно не реагировал – он сделал упертому пленнику укол в бицепс, после чего аккуратно завернул использованный шприц и ампулу в полиэтилен, который положил в аптечку.
– Не думайте, что это так просто сойдет с рук! – кричал пан Збигнев. – Брат сообщит об этом в полицию! Он знает, где я сейчас нахожусь.
Далее следовала череда польских ругательств, слыша которые Мирдза густо краснела. Андрей же их все равно не понимал. Он посмотрел на часы, а затем внимательно вгляделся в лицо Пендраковского. Поляк уже, что называется, поплыл. Бедняга стал похож на совершенно пьяного человека. Он еще по инерции продолжал ругаться, однако речь становилась все более сбивчивой. Корешков придвинул табуретку и сел напротив владельца автосервиса.
– Мирдза, включи магнитофон, – попросил он.
… После допроса Троненбергс и Корешков заехали в полицейское управление воеводства – попрощаться и поблагодарить за помощь. Ведь полицейские предоставили им машину, которую Мирдза могла оставить в мастерской Пендраковских. Не могла же она дать туда свою, потом, глядишь, не уедешь, во всяком случае вовремя. А полиция найдет способ, как завтра забрать у них свою, в крайнем случае скажет, что ее у них угнали. Пана Збигне-ва они тоже освободят из заточения, в котором он оставался после отъезда иностранных – латышки и русского – полицейских.
Андрей вел машину, сидевшая рядом Мирдза слушала через наушники диктофонную запись сделанного допроса. Прослушав одну-две фразы, она останавливала диктофон и записывала услышанное в блокнот. Иногда речь Пендраковского трудно было разобрать. Тогда Мирдза прокручивала ленту назад.
Когда она расшифровала всю запись, Корешков время от времени просил ее прочитать вслух тот либо иной ответ. Андрей помнил содержание допроса, письменный вариант делался для отчета начальству. Он же просто хотел убедиться в том, что правильно помнит сказанное, хотя оно, увы, не оправдало его ожиданий. Пендраковский выболтал все, что ему известно. Этих признаний было достаточно для местной полиции, чтобы посадить его за решетку, но отнюдь не достаточно для московской милиции и страхового агентства, чьи интересы он сейчас защищал. Не удалось узнать самого главного – кто непосредственно руководит этой разветвленной аферой, запустившей щупальцы в разных странах, втянувшей в свою орбиту десятки людей. Не удалось обнаружить никакого следа этого злодея. Ничего удивительного в этом нет. Когда в преступных сообществах задействовано много людей, всегда трудно установить их иерархию. Пока было ясно, что здесь действуют не меньше двадцати человек. Видимо, у Хозяина была правая рука, отвечающая за подбор кадров. Этот-то человек и связан с коми-пермяцкой колонией. На кого-то другого возложены функции по снабжению машинами. Такая троица составляет руководящее звено, и Хозяин здесь первый среди равных. За ними идет какой-нибудь «старший», тоже белая кость, он непосредственно общается с барыгами, связанными с заказчиками иномарок. Под «старшим» двое-трое «звеньевых», условно говоря, российский, польский и немецкий. В распоряжении каждого «звеньевого» имеются два-три «экипажа».
