Анатолий Иванович Полоз продавал свою техстанцию. Покупали ее братья-азербайджанцы, не верившие буквально ничему. Не только серьезные документы, но даже обыкновенный паспорт хозяина станции они долго рассматривали, затем старший из братьев, Надир, бросил паспорт на стол и, скривившись, сказал:
– У меня много таких имеется. Дешевка.
Обычно спокойный, уверенный в себе, Полоз поднялся из-за стола, сказал:
– Уважаемые, я вас не звал, сами пришли. Извините, в России в таком тоне торг не ведут.
– Националист! – крикнул младший брат Ариф.
– Правозащитник нашелся. Вы пришли в мой дом, а ведете себя, как дикари.
– Мы не сами пришли, нас прислал Тофик, – сказал старший, замолчал и многозначительно посмотрел на Полоза.
Тот понял, что названо имя крупного авторитета; однако ранее с азербайджанцами не сталкивался и главу преступного клана не знал. Покупатель заметил это и напыщенно сказал:
– Тофик – уважаемый человек, не знаю, сколько у него стволов, но все соплеменники его слушаются.
– Батый здесь был и ушел, – решительно сказал Полоз, понимая: если проявит слабину, станцию могут просто отнять.
В дверь кабинета постучали, и вошел Сухой, подтянутый, стройный, державшийся не как бандит, а как офицер в штатском.
– Здравствуйте, – сказал он и сел без приглашения.
Азербайджанцы поклонились, смотрели настороженно. Сухой пожал удивленному Полозу руку, как человеку близкому, хотя виделись лишь один раз.
– Я слышал, Анатолий Иванович, ты станцию продаешь? Азеры покупают, дело ваше. Но Тофик порядок знает, гонцов ко мне должен прислать. Вы, уважаемые, на нашей земле собираетесь жить и дело делать или воевать?
– Валентин Кузьмич Сухотый, как и ваш Тофик, уважаемый человек, – пояснил Полоз.
– Так Крещеный погиб, его люди разошлись, – не очень уверенно сказал старший.
– Приятель, вы на нашей земле живете, – строго произнес Сухотый. – Я у вас не спрашиваю, кого вы схоронили, кого короновали. Эта станция находится под моей охраной. Если вы с хозяином в цене сойдетесь, я не возражаю. Передайте от меня Тофику поклон, – он поднялся, кивнул и вышел.
Гости притихли, затем старший сказал:
– Хорошо, хозяин, договоримся, но нам надо увидеть Тофика, получить совет.
– Ваши дела, – ответил Полоз. – Я словом с вами не связан, торопитесь, покупатели у меня имеются. – Он врал, но визит Сухого придавал ему силы и уверенности.
Подполковник Суворов вызвал к себе опера Вагина, взглядом указал на дверь, мол, прикрой плотнее, и, стараясь держаться как можно увереннее, сказал:
– Ну что, капитан, не так страшен волк, как его малюют? Слез с нас великий Гуров. Генералы его в другое место послали.
– Кто сказал? – спросил Вагин.
– Я говорю, – хохотнул Суворов. – А то я милицейской службы не знаю. Каждый день прибавляет новые заботы, людей не хватает. Потоптался здесь гений Гуров и двинул в места, где дичь дается легче.
– Ты большой оптимист, начальник. Тебе жить легче, – ответил Вагин. – Я Гурова лично не знаю, но, судя по разговорам ментов, он с дороги не сворачивает, идет до конца. – Он уже знал, что Робер арестован, знал и то, что убийца будет молчать. Но что Гуров в скором времени появится, не сомневался.
– Гуров – человек способный, – признал подполковник. – Но он служит третий десяток лет, значит, мент до мозга костей, и для него главное – это жить в мире с начальством. И он не решает, чем следует заниматься. Приказано вынести мусорное ведро – вынесет, прикажут чистить нужник – станет чистить. У нас не любят заниматься долго одним делом, будоражить прессу. Газеты заткнутся, и Гурова перебросят на другой пожар.
– Дай бог, – Вагину не хотелось спорить с начальником не потому, что опер его боялся, просто он считал это занятие бессмысленным. – Но ты приготовься на всякий случай к допросам, продумай линию поведения.
– Какие допросы? На каком основании? Я ничего не знаю, никогда не имел к происходящему никакого отношения, – ответил Суворов.
– Правильно, – согласился Вагин. – Но золотые часы лучше снять, взятки доказать не сумеют, давали один на один. Но если Гуров вскроет истину, с работы тебя точно попрут. – Он подумал и добавил: – Преступления совершались на обслуживаемой тобой территории. Могут пришить халатность, а то и укрывательство. Впрочем, дело твое.
Оперативник повернулся и, не прощаясь, без разрешения вышел. Он жалел, что вообще начал этот разговор. У Сашки, так про себя Вагин называл Суворова, где-то «рука». Но, видать, не сильная, коли у человека и должность позволяет, и все сроки вышли, а полковника не присваивают. Говно мужик, и мент плохой, хотя и служит всю жизнь по оперативной части.
Гуров дело не бросит, это факт, слишком он упрям и самолюбив. Если все откроется, то Сашку, как минимум, снимут, а старшего опера могут и посадить.
Но как мог сгореть Робер? Такой опытный мужик, а взяли без выстрела, даже без царапины. Утром звонила Груня, говорит, была в прокуратуре, следователь вежливый, даже душевный, не пугал, не мотал, обещал дать свидание с мужем. Свидания просто так не дают, только если арестованный помогает следствию. А чем старый киллер может помочь? Если только удавиться? Нет у него, Вагина, возможности достать «важняка» Гурова. Нету возможности, и все. Уж опытный опер точно знает, один человек – ничто, да в каждом большом деле необходим мотор. Если его остановить, подключат другие, но они другие, дело не их кровное. Они люди служивые, исполняют от сих и до сих, и отбой.
Обратиться к Кузьмичу Сухотому? Попросить пару автоматчиков? От станции до первых деревьев нет и пятидесяти шагов. Но зачем Кузьмичу чужая головная боль? А если у Гурова в группировке имеется свой человек? Очень может статься, почти наверняка. Автоматчиков подстрелят, захватят, они на серьезном допросе и часа не продержатся. Посулят разные послабления, статью заменят, парни начнут говорить, не остановишь. А вопрос будет всего один – кто заказчик? И оперу Вагину петля верная. Нет, обращаться к Кузьмичу нельзя. Взять пистолет самому? Вагин еще раз прикинул расстояние от крайней сосны до техстанции. Бред, умом двинулся, нервы поехали у старого дурня.
Вагин шел мимо станции Егора Рощина, когда из ее ворот вышел молодой высокий франт. Опер не сразу и признал Илью Титова.
– Привет, начальник! – весело сказал Илья.
– Здорово, – ответил Вагин. – Веселый, вырядился… Случаем, не на свадьбу собрался?
– Может быть, может быть! Только еще не сегодня. Но вы меня можете поздравить, уволился, новое классное место получил! – Илья рассмеялся.
– Поздравляю, – Вагин взял парня под руку, подвел к лежавшим бревнам, усадил рядом. – Значит, грех свой здесь оставил, новая работа и молодая жена? Случаем, не на нашей секретарше Валентине женишься? Хороша девка, мне не дает, а жениться я не могу.
Илья усмехнулся, глянул покровительственно.
– Нет, не на секретарше.
– На манекенщице? Как теперь говорят, на топ-модели? – допытывался Вагин.
– Вроде того, – Илья достал из кармана бумажник, вынул из него цветную фотографию Вики. Снимок получился удачный, девушка была очень хороша. Фотографировали в казино, Титов откупил фотокарточку за доллары.
Вагин, настоящий опер, мгновенно оценил и место съемки, и профессиональную работу, вздохнул:
– Везет же некоторым. Я тебя от всей души поздравляю, женишься на красавице и полкашу Гурову воткнул по самое некуда.
– А он здесь при чем? – Илья побледнел, опер это тут же заметил, пожал плечами, сказал:
– Романчик у них был, хотя, может, ошибаюсь, лишь мимолетная связь. Ты не ревнуй… Женщин к прошлому ревновать глупо. Судя по снимку, девушка из казино. Так она там и дня не пробудет, если на деловую связь с опером не пойдет. А твоя красотка тем более. Гуров же в данном вопросе большой специалист.
Вагин отлично видел, что творится с Ильей, и мягко продолжал:
– Ты не бери в голову, парень, такой красавице жить не просто. Я слыхал, наши кинозвезды без этого дела на экран и высунуться не в силах.
– Заткнись, мент! – сорвался Илья. – Смени тему.
– Извини, – Вагин сплюнул. – Я не думал, что ты такой тонкий. Уволился – молодец, хорошее место подыскал – вдвойне молодец, на красотке женишься – просто король. Только ты учти, коли Гуров здесь все найдет, он тебя и на свадьбе возьмет, и где хочешь. Профессионал.
– Что мне все время этого мента в глаза тычут? – Илья врал, никто его против Гурова не накручивал, он сам себя завел.
И тут Вагин решил сыграть ва-банк и спросил:
– Ты с невестой в казино познакомился? Я и не думал, что ты в таких местах бываешь.
– Вот и не в казино! – Илье было приятно возразить самодовольному менту. – Она в машине ехала с подругой, у них мотор заглох у моего окна. Случай.
Вагин все понял, оперу даже стало жалко симпатичного парня. Но попытаться использовать ситуацию было неизмеримо важнее, и Вагин сказал, как ударил:
