— Мы только немножко повздорили. — Девушка пыталась дрожащим голосом убедить их в том, что все совершенно нормально. Такое случается в любом доме в Хьеллуме. Что все здесь чудесно и прекрасно в этом старом, но отремонтированном особнячке, когда отец на работе, а дочкин кавалер колотит ее средь бела дня. Выражение ее лица, разбухшего от ударов, кровоподтек на губе и манера говорить только подтверждали его опасения. Эта шпана главенствует, а девушка уже сломлена. Все будет замято и замолчено. Никто не напишет заявления в полицию. А в следующий раз эта сволочь ее убьет.
— Мы только слегка поссорились, — повторила она. — У моего… мужа горячий темперамент. Он нездешний…
Вот именно! Валманн почувствовал, как у него сжались кулаки.
— В чем дело? — раздался голос по-шведски.
Из двери, которая, как думал Валманн, вела в гостиную, показался молодой человек. Он был невысокого роста, но чисто скандинавский тип со светлой кожей, голубыми глазами и редкой светлой бородкой, которая заканчивалась смешным острым кончиком на подбородке. На голове у него была широкая вязаная шапочка, вроде такой, как у чернокожих рэп-музыкантов в Нью-Йорке. Мешковатые джинсы болтались на бедрах. В носу и на пальцах виднелись серебряные кольца, а на руках — татуировка. Типично тюремная татуировка. Девушка в страхе уставилась на него, как будто загипнотизированная надписью «Смертельный отсчет», блестевшей фосфоресцирующими зелеными буквами на черной футболке.
— Тебе не кажется, что лучше было бы немного прилечь, Анна?
Он даже постарался придать заботливый оттенок своему приказу. Она механически кивнула.
— Да-а… — Она взглянула на парня, а затем на Валманна и Рюстена, как будто никак не могла решить, кого же она боится больше.
— Они из полиции. Они хотели поговорить с папой, — объяснила она парню в вязаной шапочке.
— Его, к сожалению, нет дома, — сообщил парень в шапочке с наигранной вежливостью. — Он работает недалеко от Конгсвингера, как я полагаю…
— Мы увидели, что девушка поранилась, и спросили, не нужна ли ей помощь, — сказал Рюстен. Валманн порадовался, что Рюстен проявил инициативу, сам он вряд ли смог бы взять себя в руки.
— Ничего страшного. Разве не так, Анна? — Шапочка взглянул на перепуганную девушку с косой улыбкой. — Не правда ли? Анна?
— Да нет… Это был несчастный случай… — прошептала она.
— Ну, вот видите? — Шапочка повернулся к Валманну, как будто почувствовав, что агрессия исходит от него, и это его забавляло. — Обычная семейная ссора, о которой вовсе не обязательно докладывать в полицию. А папочка, как я уже сказал, на работе. К сожалению, ребята.
— И ты ничего больше не хочешь нам сказать, Анне? — Рюстен почти что прокричал ей вслед эти слова, когда она повернулась и направилась прочь.
— Я пойду наверх, — пролепетала она.
— Если ты передумаешь… — Даже у Рюстена появились в голосе железные нотки. Он переминался с ноги на ногу.
— Этого не будет, — провозгласил парень в шапочке, теперь уже без малейшей тени улыбки на лице. — И если у вас больше ничего нет…
— Как тебя зовут? — Валманн остановился на верхней ступеньке лестницы. Рюстен уже шел к машине. Он подумал, что он может противопоставить этой бородатой физиономии, излучавшей теперь столько враждебности, как будто этот парень думал, что своей ненавистью может вытеснить их из двери, вон из дома.
— Как меня зовут?
— Да, твое имя. В этом доме человек получил травму. Мы хотим знать имя того, кто при этом присутствовал. Если окажется, что делу дадут ход.
— Но мы же не будем делать заявление в полицию! — Парень агрессивно помахивал своей смешной бородкой на расстоянии всего нескольких сантиметров от воротника всепогодной куртки Валманна.
— Если ты откажешься назвать полиции свое имя, то я обеспечу тебе заявление в полицию. Прямо здесь и сейчас. — Валманн с трудом держал себя в руках.
— Манкелл, — произнес швед, бросив вызывающий взгляд на Валманна.
— Как-как? — Валманн раскрыл записную книжку.
— Хеннинг Манкелл. Запомни хорошенько. — Валманн мог бы поручиться, что в его косом взгляде промелькнула усмешка. Он где-то слышал это имя, но был сейчас в таком возбужденном состоянии, что не мог сосредоточиться и вспомнить, где именно. Надо будет проверить в участке.
— Непременно. И пожалуйста, сообщи Арне Ватне, когда тот вернется, что мы хотели бы с ним поговорить.
— Если мы еще будем здесь, когда он вернется, я постараюсь не забыть. Прощайте.
И не успел Валманн оглянуться, как дверь захлопнулась.
Он звонил уже несколько раз, но каждый раз в ответ раздавался резкий сигнал, означавший, что «данный номер вне зоны действия». Он уже начал волноваться, так как знал, что Анне никогда не выключает мобильник. И вот вдруг ее номер вне поля действия. Он поработал еще немножко, а потом позвонил по домашнему телефону на Хьеллумвейен. Ответа не было. Значит, ее нет дома. Он начал продумывать варианты, почему она вновь могла куда-то уехать. Перебрал все возможные, кроме самого очевидного. Между ними не было никакого разлада, когда он уезжал из дома. Может, она заболела? Она как-то хило выглядела, с тех пор как появилась дома. Может быть, она лежит и спит, и не слышит телефона? Так он себя успокаивал, пока уже стало невозможно отгонять самую очевидную причину, — должно быть, приехал Албан и забрал ее. Может быть, они опять поехали на вечеринку и водят балканский «хоровод» с его приятелями-сутенерами? Может, они действительно жили в свое удовольствие, как она сказала? Он сделал еще одну попытку отогнать от себя опасения и страхи. Попробовал посмотреть на приезд Анне как на нечто вполне нормальное: один из обычных визитов домой, чтобы отдохнуть несколько дней после напряженного семестра или чтобы попросить денег. Или и то и другое. А его задача была отстегивать деньги. Однако на этот раз о деньгах речи не было. Значит, она на этот раз не нуждалась в средствах. А это могло означать только то, что девушки в «Донне» неплохо зарабатывали на массаже.
И вот опять он оказался у самого края бездны собственного бессилия.
Ведь он читал про молоденьких студенток, которые зарабатывали на жизнь и на учебу, работая в массажных салонах, но каждый раз думал, что эти истории придумываются сенсации ради. Теперь он знал больше: «Нет, она у нас не работает». Работает. Профессиональная массажистка. Его дочка… Но мысли на этом не останавливались, они шли дальше, к кемпингу «Фагерфьелль», и он видел перед собой фургончик, полный согласных на все девушек: «You want come in?..», сотенные бумажки на тумбочке, залитой водкой и колой, серый утренний свет, пробивающийся сквозь дешевые занавески, запуганный вид и опущенный взгляд, быстрое исчезновение в блестящем «БМВ». Он видел перед собой свою дочку голой, сладострастной и жадной до денег на грязном покрывале: «I teach you, darling!..»
Сборка мебели и чистка полок сегодня совсем не клеились. Он снова вытащил мобильник и набрал номер, который уже выучил наизусть. Пришлось сделать несколько попыток, потому что дрожали руки.
— «Белла Донна Массаше»?..
— Да-да, добрый день, — произнес он и откашлялся. — Я хотел бы… Не могли бы вы напомнить ваш адрес, у меня где-то было записано, но я потерял бумажку. — Слова как-то вылетели сами собой, с отчаянной решимостью.
— Мы находимся на Тёйенгате…
— Ну конечно! — воскликнул он, прежде чем она успела назвать номер дома. — Я вспомнил! Спасибо и извините за беспокойство!
— Не стоит благодарности, — бодро прощебетал голосок в трубке. — Наши терапевты обслужат вас в любое время. Вы не хотите записаться?
— Да нет… спасибо. Я еще не знаю, когда смогу освободиться, — пробормотал он.
— Понимаю, — ответила женщина в трубке и улыбнулась. Бандерша. — Сейчас все очень заняты.
Дидриксен заскочил после ланча, чтобы убедиться в том, что работа близится к завершению и можно назавтра приглашать маляров, как договаривались.
— В Швеции все идет как по маслу, — довольно заржал он. — Машина будет готова завтра или в субботу. Мы поедем и заберем ее в выходные.
Ах, машина. Он чуть было не забыл. Новый «лэнд крузер». Надо будет поторопить банк, чтобы они подготовили бумаги. А еще решить, что делать со старым «хиасом». И почему это все сразу навалилось на него, так некстати, именно сейчас. Когда у него полно других забот.
— Они снимают задние сиденья, — с энтузиазмом продолжал Дидриксен. — Ведь ты не возражаешь? А я загружу всякие мелочи, которые мне как раз надо переправить через границу. Ведь ты это сделаешь? Дидриксен стукнул его по плечу, чисто по-дружески, и с этим прикосновением его тело наполнилось хорошим настроением. Нет, заботы не исчезли, однако мысли об Анне и ее проблемы заняли свое место среди других вещей и потеряли приоритет. Оптимизм Дидриксена, его услужливость и уверенная хватка в решении практических вопросов напомнили Ватне о том, что у него была и своя жизнь со своими проектами и амбициями. Он вступил в удачливую фазу жизни — у него была отличная работа и заработок больше, чем когда-либо. Жизнь улыбалась ему! Разве мог он надеяться на такое раньше? Если ему удастся удержать это везение, то все остальное также как-то уладится.
