— Должно быть, он ловит рыбу?
— А что ему еще делать? У него там полтора километра сетей. Раз в два дня отвозит улов в Сёдерчёпинг.
— Угрей?
В голосе женщины сквозила прямо-таки обида:
— Если б ловил угря, ставил бы верши. Но угря нет. Скоро вообще рыбы не станет.
— Судно-то он сохранил?
— Которое?
— Большой траулер. NRG-123.
Валландер заметил, что она говорит все менее дружелюбно, прямо-таки недоверчиво:
— Он еще давно пытался его продать. Только покупателей на это корыто не нашлось. Так вконец и проржавело. Мотор продали за сотню крон. А собственно, зачем вам нужен Эскиль?
— Поговорить хочу, — приветливо отозвался Валландер. — Телефон у него с собой?
— В море связь плохая. Лучше попробуйте, когда он вернется. Часа через два.
— Ладно, так я и сделаю.
Ему удалось закончить разговор, прежде чем она успела еще раз спросить, какое у него дело. Он откинулся на спинку кресла, водрузил ноги на стол. Пока что впереди никаких совещаний, никаких задач, требующих его непосредственного присутствия. Валландер сдернул с вешалки куртку и ушел из Управления, на всякий случай через гараж, чтобы в последнюю минуту никто его не заловил. Пешком направился в центр города, чувствуя неожиданную легкость в ногах. Все ж таки он не настолько стар, чтобы все оставалось в прошлом. Солнце и тепло делали жизнь куда более сносной.
Он пообедал неподалеку от рыночной площади, почитал местную «Истадс аллеханда» и вечернюю газету. Потом вышел на площадь, сел на лавочку. Еще четверть часа — и можно позвонить. Интересно, подумал он, где сейчас Луиза и Хокан. Живы они или нет? Уговаривались ли сообща инсценировать свое исчезновение? Ему вспомнилось дело шпиона Берглинга, но не удалось найти ни малейшего сходства между серьезным капитаном второго ранга и тщеславным Берглингом.
Потом он выпустил на волю и другой вопрос, который, как он нехотя признал, мог иметь решающее значение. Хокан фон Энке регулярно навещал дочь. Вправду ли он был готов предать ее, уйдя в подполье? Неизбежный вывод — видимо, Хокан фон Энке мертв.
Разумеется, существует другая альтернатива, думал Валландер, рассеянным взглядом наблюдая за людьми, копавшимися в старых долгоиграющих пластинках на рыночном лотке. Фон Энке боялся. А вдруг все-таки тот или те, кого он боялся, сумели похитить его? Ответов нет, только вопросы, которые необходимо сформулировать как можно точнее и отчетливее.
Когда время подошло, он позвонил на Букё, как раз когда на другом конце деревянной лавочки расположился слегка подвыпивший мужчина. После множества гудков ответил мужской голос. Валландер решил говорить без обиняков. Назвался и сказал, что он полицейский.
— Я нашел фотографию в папке, принадлежащей человеку по имени Хокан фон Энке. Вы его знаете?
— Нет.
Ответ последовал быстро и решительно. Валландеру показалось, что Лундберг насторожен.
— А с его женой Луизой вы знакомы?
— Нет.
— И все же ваши пути каким-то образом явно пересекались. Зачем бы иначе он стал хранить фото, где изображены вы и, должно быть, ваш отец. И траулер, NRG-123? Это ведь ваше судно?
— Отец купил его в Гётеборге, в начале шестидесятых. Когда начали строить суда покрупнее и отказались от использования дерева. Купил он его дешево. В ту пору салаки ловили много.
Валландер описал фото и спросил, где отсняли кадр.
— На Фюруддене, — ответил Лундберг. — Траулер стоял там. Назывался он «Хельга». Построен на одной из верфей на юге Норвегии. Кажется, в Тёнсберге.
— Кто сделал снимок?
— Наверно, Густав Хольмквист. Он держал лодочную мастерскую и, когда не работал, частенько фотографировал.
— А ваш отец мог знать Хокана фон Энке?
— Отец умер. Но с такими он не общался.
— То есть?
— Со знатными господами.
— Хокан фон Энке тоже моряк. Как вы и ваш отец.
— Я его не знаю. И папаша не знал.
— Но откуда у него эта фотография?
— Понятия не имею.
— А Густава Хольмберга я могу спросить? У вас есть его телефон?
— Нет у него телефона. Помер он пятнадцать лет назад. Жена тоже. И дочь. Никого в живых не осталось.
Похоже, тупик. Эскиль Лундберг вроде бы не врет. Но вместе с тем Валландер чуял: что-то здесь не так. Только вот не знал, что именно.
Извинившись за беспокойство, Валландер попрощался с Лундбергом и некоторое время сидел с телефоном в руке. Подвыпивший малый рядом заснул. Валландер вдруг узнал его. Несколько лет назад он арестовал этого парня и еще нескольких подельников за целый ряд краж со взломом. Отсидев тюремный срок, он уехал из Истада. А теперь вот, оказывается, снова здесь.
Валландер поднялся, зашагал обратно в Управление. Мысленно повторяя телефонный разговор, слово за словом. Лундберг даже любопытства не проявил, думал он. Вправду не интересовался или играл? Либо заранее знал, о чем я спрошу? Еще и на пороге кабинета он так и этак прокручивал в голове разговор. Но к однозначному выводу не пришел.
Из раздумий его вывел возникший в дверях Мартинссон:
— Нашли мы женщину.
Валландер смотрел на него, не понимая, о чем он толкует.
— Кого?
— Ну, ту, что зарубила мужа топором. Эвелину Андерссон. В болоте. Я выезжаю на место. Поедешь со мной?
— Конечно.
Валландер тщетно напрягал память. Он понятия не имел, о чем говорит Мартинссон.
Поехали на машине Мартинссона. Валландер по-прежнему не понимал, куда они едут и зачем. И чувствовал, что готов прийти в отчаяние. Мартинссон покосился на него:
— Плохо себя чувствуешь?
— Да нет, все как обычно.
Только когда они выехали из города, судорога, перекрывшая память, отпустила. Опять та тень в голове, подумал Валландер чуть не с яростью. Вернулась и ударила в полную силу.
— Я кое-что вспомнил, — сказал он. — Мне ведь надо к зубному.
Мартинссон затормозил.
— Повернуть обратно?
— Кто-нибудь из ребят меня отвезет.
Валландер даже смотреть не стал на труп, только что выуженный из болота. Патрульная машина помчала его обратно в Истад. Возле Управления он вышел, поблагодарил, что подвезли, и пересел в свой автомобиль. Заметил, что даже озяб от неприятного инцидента. Провалы в памяти пугали его.
Немного погодя он поднялся к себе в кабинет. Твердо решив поговорить со своим врачом о внезапном мраке, блокирующем память. Сел в кресло, и тут пискнул телефон. Пришла эсэмэска. Короткая и четкая. Оба камешка шведские, а не с берегов США. Ханс-Улов.
Валландер неподвижно сидел в кресле. Он не мог сразу осмыслить, что это значит. Но теперь совершенно не сомневался: что-то не так.
Кажется, он близок к прорыву. Но каков будет этот прорыв, угадать не мог.
Как не мог понять, удаляются ли от него супруги фон Энке.
Или, наоборот, потихоньку приближаются.
За несколько дней до Праздника середины лета Валландер направился на север, вдоль восточного побережья. За Вестервиком едва не столкнулся с лосем. С учащенно бьющимся сердцем он долго сидел на парковке и думал о Кларе, потом наконец поехал дальше. Путь его лежал мимо кафе, где он много лет назад, усталый и вымотанный, заночевал в задней комнате. Не раз за прошедшие годы он с печальной тоской вспоминал хозяйку кафе. И сейчас притормозил, зарулил во двор. Но из машины не вышел. Сидел в нерешительности, сжимая ладонями руль. Затем продолжил путешествие на север.
Он конечно же знал, почему не зашел. Боялся, что у кассы и кофейной машины стоит кто-то другой и он поневоле увидит, что и в этом кафе время текло своим чередом и вернуться туда, в далекое прошлое, ему не удастся.
К фюрудденской гавани он подъехал уже около одиннадцати, потому что, как всегда, гнал на слишком большой скорости. Выйдя из машины, отметил, что пакгауз с фотографии сохранился, хотя был перестроен и обзавелся окнами. А вот ящиков с рыбой нет, как нет и большого траулера у стенки набережной. Акваторию гавани теперь заполняли прогулочные катера и яхты. Валландер припарковался возле красного здания береговой охраны, заплатил за стоянку в предприятии по снабжению судов и прошел в дальний конец крайнего пирса.
Вся поездка напоминает игру в рулетку, подумал он. Он не предупредил Эскиля Лундберга о своем приезде. Позвони он из Сконе, Лундберг наверняка бы не пожелал с ним встречаться. Но если он будет здесь, на набережной? Он сел на деревянную лавку возле предприятия снабжения и набрал номер. Что ж, была не была. Будь он дворянином, фон Валландером, и имей щит с девизом, то выбрал бы именно эти слова: была не была. В этом вся его жизнь. Он набрал номер, надеясь на лучшее.
Лундберг ответил.
— Это Валландер. Мы говорили с вами примерно неделю назад.
— Чего вы хотите?
Если он и удивился, то хорошо скрыл удивление, подумал Валландер. Очевидно, Лундберг из тех достойных зависти людей, которые всегда готовы к чему угодно, готовы услышать в трубке кого угодно — хоть короля, хоть безумца или хоть истадского полицейского.
