– Во-первых, не «вас», а «тебя», – поправил он Оксану, игриво подмигивая ей при этом. – Я не люблю, когда мне «выкают». Договорились? Только на «ты»?
Девушка кивнула.
– Вот и ладушки, – гладко выбритое до синевы лицо Ружакова теперь не казалось таким мрачным и иссушенным, как вчера вечером. От него даже пахло вполне приличным одеколоном. – А во-вторых, я, конечно же, сейчас уже не помню причин, по которым Ксю вильнула хвостом и оставила меня мучиться вопросом, что я сделал не так, – он снова засмеялся. – Скорее всего, никакой объективной причины и не было вовсе. Просто я ей наскучил, разонравился, надоел где-то… Такое бывает.
– Бывает, – согласилась Оксана. – Но тогда это уже не любовь…
– Верно, куколка. – Белые ровные зубы блеснули в лучах лунного света. – Не любовь. А кто говорил о любви? Я – нет. Любовь… Она бывает всего одна, и далеко не каждому удается встретить ее на своем жизненном пути. Это как с поиском золотых приисков. Либо ты фартовый, либо нет. Одно из двух…
Оксана кивнула медленно и задумчиво. Мысли ее вновь обратились к Альберту, и девушка нахмурилась. Что-то в этой поездке было не так.
Их «Мерседес» не самой престижной модели уже приближался к территории старого, заросшего кладбища. Кулак направил машину к центральным воротам. В серебряном свете луны вершины деревьев отливали сединой, и длинные тени пролегли по траве, влажной от недавно прошедшего дождика.
– А как зовут вас… то есть, извини, тебя?
Он чуть было по старой привычке не ответил «Кулак», но вовремя опомнился. Не стоило пугать кличками эту и без того напуганную последними событиями девушку.
– Антон.
– У меня есть вопрос, Антон, – сказала она. – Только, если можно, ответь на него честно.
Он небрежно пожал плечами, отчего хрустнула новенькая кожа его куртки.
– Ну, выкладывай.
– Я думаю об Альберте… Мне кое-что сказал Лев Иванович. Кое о чем я начала догадываться сама… И…
– Смелее, смелее, – приободрил ее Ружаков. – Спрашивай, о чем ты хотела?
– Антон, нас… Нас убьют?
Он вздрогнул, как от пощечины. Услышать из уст Оксаны именно этот вопрос Кулак рассчитывал меньше всего. Он только что миновал кладбищенские ворота, въехал на территорию кладбища, и руль дрогнул в его руках. «Мерседес» вильнул на аллее. Кулак резко надавил на педаль тормоза, и машина остановилась. Он развернулся к девушке всем корпусом.
– Убьют? – сказал он своим грудным голосом. – Вот что я тебе скажу на это, красотка. Я не исключаю того, что кому-то, безусловно, придет в голову желание прикончить меня. Но я, к твоему сведению, безумно люблю эту жизнь и не позволю каким-то ублюдкам разлучить меня с ней. Подставляться под пули – удел дураков. Я иной масти. Это что касается меня, – Кулак выдержал паузу. – Что же касается тебя, то тут все гораздо проще. Убивать тебя им нет никакого резона. Но всякое может случиться, и в первую очередь то, что по твоей вине могу пострадать я. Чтобы не увеличивать этот риск, давай сразу договоримся кое о чем…
– Да? – Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Что-то подсознательно заставляло Оксану верить этому человеку, с которым она была знакома всего несколько минут.
– Мы будем все делать так, как я спланировал. Не отходи от меня ни на шаг, ничему не удивляйся и, главное, не предпринимай никаких самостоятельных действий. Просто положись на меня. Хорошо?
– Хорошо, – эхом откликнулась она.
Он снова запустил двигатель «Мерседеса» и направил автомобиль по аллее в глубину кладбища. По телефону договорились, что местом встречи должен был стать старый, полуразвалившийся цыганский склеп. Вернее, прилегающее к нему пространство.
Вокруг было пустынно и тихо. На старом кладбище уже давно никого не хоронили, да и навестить усопших приходили сюда единицы. Большинство могил выглядели запущенными и неухоженными. В первом часу ночи, а именно столько показывал подсвеченный циферблат часов под приборной панелью «Мерседеса», здесь вряд ли можно было застать даже заблудившегося алкоголика.
– Ну, – Кулак остановил машину, но гасить фары не стал, просто переключил их на ближний свет. – Вот и прибыли. Выходим из машины, Оксана.
– Я всегда боялась кладбищ, – призналась она, покидая салон следом за Ружаковым и останавливаясь рядом с ним. Девушка зябко куталась в грязный серый плащ.
– А чего их бояться? – Кулак зорко вглядывался в даль, пытаясь заметить приближение противника. – Все, кто здесь лежит, давно уже умерли. Бояться надо других…
– Кого? – Оксана нервно сглотнула набежавшую в горло слюну.
– Тех, кто еще не умер.
В лунном свете поблескивали одинокие сиротливые кресты, выполненные из обычного металла. Склеп на общем фоне казался черной громадой. Белоненко с подручными задерживались, и это обстоятельство настораживало Кулака. К тому же он не имел ни малейшего представления о том, где сейчас находится Гуров. Полковник говорил ему, что он и группа захвата будут где-то неподалеку. Но где? Ружаков никого не видел. Он с девушкой был один на этом пропитанном запахом смерти участке земли. Что, если в планы полковника затесалась нелепая ошибка? Просчет, нестыковка…
Ружаков расстегнул куртку и вынул из-за пояса пистолет.
– Он настоящий? – Оксана пристально посмотрела на Кулака.
Он улыбнулся:
– Я уже вышел из того возраста, когда пользуются игрушечными пистолетами. Но строго между нами, малышка, этот тоже нельзя до конца назвать настоящим…
– Почему?
– Не вникай.
Слух Ружакова уловил шум двигателя, затем темноту прорезали два ярких световых луча. Автомобиль, чьим бы он ни был, двигался на небольшой скорости со стороны склепа.
– Иди ко мне!
Кулак взял девушку за запястье, потянул на себя и оказался у нее за спиной. Теперь ее тело прикрывало его от света остановившегося рядом со склепом автомобиля. Ружаков поднял вверх руку с взведенным «магнумом», и холодное металлическое дуло ткнулось Оксане в правый висок.
– Что ты делаешь? – Ее голос дрогнул.
– Успокойся, – глухим шепотом откликнулся недавний зэк. – Я в последний раз спрашиваю: ты мне веришь?
Она молчала. Ружаков почувствовал, как по стройному девичьему телу пробежала дрожь. Ею овладели противоречивые чувства. Она колебалась.
– Ты мне веришь? – повторил он, и вновь что-то в его голосе вселило в Оксану уверенность.
– Да. Верю.
– Прекрасно. Тогда никаких вопросов больше. Мы ведь обо всем договорились. Я знаю, что я делаю. А ты… – Кулак прищурился, пытаясь заметить фигуры неприятеля. – Обещаю, с тобой все будет в порядке. Ты не погибнешь. Никто не погибнет. Слово Кулака.
– Чье слово?
Он уже не успел ответить. Свет фар прибывшего к месту стрелки автомобиля тоже переключился с дальнего на ближний и теперь не бил Ружакову в глаза. В центре образовалось яркое световое пятно от пересечения света фар двух автомобилей. Хлопнули дверцы, и из неприятельской машины вышли двое.
Боткин, все еще находившийся под воздействием кокаина, ушел правее, Яша шагнул вперед. Двумя руками отставной моряк Черноморского флота сжимал пистолет, направленный в Ружакова. Второй шаг, затем третий. Яша смотрел на лицо Кулака сквозь прорезь прицела.
– Кулак? – Звук его зычного голоса заставил вздрогнуть девушку.
– Ты – Альберт? – откликнулся в ответ Ружаков.
– Нет, я за него.
– Мне нужен Альберт.
– Зачем? Я думал, тебе нужны деньги? Разве нет?
Ружаков видел, что второй прибывший не проявляет никаких признаков активности, следовательно, достаточно концентрации внимания только на том типе, что вступил с ним в переговоры. Однако волчье чутье Кулака подсказывало ему, что в салоне автомобиля неприятеля находился кто-то еще. Он видел расплывчатый силуэт.
– Нужны. Но я не вижу у тебя в руках ничего, кроме пушки.
– Отпусти девушку, – распорядился Яша.
– Чтобы она не мешала тебе влепить мне пулю в лоб? – Кулак ехидно усмехнулся. – Думаешь, напал на законченного кретина?
– Ты и есть кретин, Кулак, – Яша переместил дуло вниз и попытался поймать в прицел правую ногу Ружакова. Снова повел «стволом» вверх. Он искал хоть одну уязвимую точку на теле неприятеля, но ее не было. Кулак грамотно держал заложницу перед собой. – Подумай сам. Я могу сходить сейчас обратно в машину и вытащить тебе сумку с бабками. Брошу ее на землю. И что дальше? Живым тебе все равно не уйти, Кулак, – Яша сухо засмеялся. – Ты сам себя поймал в ловушку. И после этого отрекаешься от звания полного кретина?
– Послушай, болтун, – голос Ружакова зазвенел. – Не знаю уж, как там тебя кличут… У меня тут в обойме шесть надежных друзей. Я доверяю им больше, чем себе самому при определенных обстоятельствах. Мои нервы могут дрогнуть, но у них… У них нет нервов. Если ты продолжишь трепаться в том же духе, я пущу девке пулю в башку. Это первый патрон. Затем мне понадобится не больше секунды, чтобы прострелить и твою не слишком умную соображалку. Это второй. По патрону истрачу на того типа, что находится в тени, будто ищет место, где бы удачнее отлить, и на того, что сидит в вашей тачке. Сколько всего получается? Четыре? Так у меня еще и запас остается. Верно?
