Гуров вернулся к Перфилову и, опустившись рядом с ним, достал из одного кармана мобильник, а из другого свой пистолет. Перфилов посмотрел на него с ужасом.
– Что вы собираетесь делать? – прошептал он.
– Стрелять умеете? – вместо ответа спросил Гуров.
Перфилов негодующе помотал головой.
– Странный вы мужик! – хмуро сказал ему Гуров. – Я редко встречал таких, чтобы признавались, что не умеют стрелять. Ну, ничего… Жить захотите – выстрелите. Это как в анекдоте: «А чего тут сложного – наливай да пей!»
Перфилов не принял шутки и враждебно взглянул на Гурова, а тот невозмутимо протянул ему «Макаров» Вачика.
– Значит, как увидите, что кто-то лезет в люк, сразу нажимайте вот на эту штуку, – объяснил он. – Дуло, естественно, при этом направляйте не на меня, а в сторону люка. А мне нужно срочно позвонить.
Немного помедлив, Перфилов левой рукой брезгливо взял оружие и тут же положил его на гудрон рядом с собой. Лежать ему было холодно, и он сел, обхватив руками колени – нахохлившийся, отекший до синевы и абсолютно несчастный. Губы его болезненно кривились. Гуров покачал головой и, не сводя глаз с люка, набрал номер Крячко.
Тот не отвечал довольно долго, и Гуров начал потихоньку нервничать. Что происходит внизу, он не знал, но неприятностей ожидал с минуты на минуту. Перфилов ушел в себя, трясся от кашля, и помощник из него был никакой. Врагов же было человек пять, не меньше, и они были прекрасно подготовлены и готовы идти на все – расклад самый неутешительный.
– О чем думаете? – спросил Гуров, еще раз безуспешно набрав номер.
– А? – встрепенулся Перфилов и посмотрел на Гурова слезящимися глазами. – Я ни о чем не думаю. Хреново мне… В голове все путается, жар… Мне в больницу надо.
– Это верно, – со вздохом сказал Гуров. – Но придется еще немного потерпеть, Геннадий Валентинович.
– Да вы делайте чего-нибудь! – раздраженно заметил Перфилов. – Что вы сидите? Надо же делать что-то! А то сунули мне пистолет… На хрен он мне нужен? Я, между прочим, фотограф.
– А скажите мне, фотограф, – спокойно поинтересовался Гуров. – Зачем вам понадобилось снимать Аслана? Конечно, этим вы оказали правоохранительным органам неоценимую услугу, но вы ведь не об этом думали, когда щелкали затвором? Человек вы, прямо скажем, не геройского склада – как же вы решились? Знали ведь, что могут голову открутить!
Перфилов долго молчал, глядя несчастными глазами за горизонт, а потом неохотно пробормотал:
– Какая теперь разница, зачем мне это понадобилось? Пьяный был, вот и стукнуло в голову. Показалось, что смогу сделать все незаметно. Зато за такую бомбу в газете могли хорошие бабки отвалить – Аслан в центре Москвы! Это же сенсация.
– Как же вы его узнали?
– А черт его знает! Говорю же, пьяный был! – уже с досадой повторил Перфилов. – Доставляет вам удовольствие меня пытать. Ну, не помню я, как там оказался! Может, отлить в подворотню зашел… А рожу эту я назубок помню. У меня вообще с изображениями без проблем – визуальная память хорошая. А его пачку чуть не на каждом углу развесили.
– Печальная история! – заметил Гуров. – Вы хоть помните, где это место?
– Ничего я не помню! – обозлился Перфилов. – Сколько раз повторять? Был в таком состоянии, когда наутро ни хрена не помнишь. У вас, что ли, так не бывало? Это потом уже, когда они меня прессовать начали, кое-что всплыло. Выявились скрытые ресурсы организма.
– М-да, ресурсы, – хмыкнул Гуров. – Тягуновы – это самый последний ресурс, да?
Перфилов ничего не ответил. Гуров подождал еще немного и опять набрал номер. Наконец Крячко взял трубку.
– Какого черта? – сердито спросил Гуров. – Ты отключался, что ли?
– Лева! Прости дурака! – виновато сказал Крячко. – Выходил тут по делу, а трубку на столе забыл. Закрутился на хрен! Лева, где ты?
– В том самом месте, – ответил Гуров. – В том самом. И мне здесь неуютно. Вкратце обрисовываю диспозицию. Мы с Перфиловым сидим на крыше. Как голуби. А внизу Аслан со своими головорезами. Пока все находится в состоянии неустойчивого равновесия. Но как долго это продлится, сказать не могу. Помощь нужна срочно. А Перфилову еще и медицинская. Отделали его тут на славу.
– Лева, я немедленно выезжаю! – с жаром сказал Крячко. – Дело в том, что тут все закрутилось. Те, которых мы взяли, показали подвал и адреса кое-какие назвали. Так что тут все силы подняли на захват. Но раз ты говоришь, что Аслан у тебя, значит, ушел он, гад. Я сейчас доложу по-быстрому его превосходительству, а сам – к тебе.
– Ты шестой десяток разменял, а ума не нажил! – сердито сказал Гуров. – Тебя тут положат как куропатку! Тут голое поле – все как на ладони.
– Да ты не волнуйся, я же не один буду, – успокоил его Крячко. – Пусть ОМОН дают, вертолет… Конечно, придется тебе еще чуток потерпеть… – смущенно добавил он.
– Мы потерпим, – пообещал Гуров. – Только совсем чуток. Здесь, на крыше, холодно, а у Перфилова, похоже, воспаление легких.
– Я предупрежу «Скорую», чтобы были готовы выехать по первому сигналу, – сказал Крячко. – Ну все, уже бегу! Держись там!
– Я держусь, – пробормотал Гуров, пряча телефон.
Тишина внизу начинала его смущать. Тишина всегда – предвестник сюрпризов, и необязательно они получаются приятными. Шума отъехавшей машины они не слышали, и дорога в сторону леса оставалась пустой – значит, бандиты не собирались пока никуда уезжать. Значит, они были намерены сначала закончить здесь все дела.
С одной стороны, это радовало Гурова. Ему очень не хотелось, чтобы Аслан ускользнул от правосудия. Этот человек подозревался во многих тяжких преступлениях, и тюрьма по нему не то что плакала – рыдала навзрыд. Гуров многое бы дал, чтобы задержать здесь всю банду до прихода подкрепления. Но для этого самим нужно было остаться в живых. Гуров умирать, конечно, не собирался, но вот у Аслана на этот счет могло быть совсем другое мнение.
Неприятнее всего, что он немногое мог сейчас предпринять. Собственно, он мог только ждать да названивать по телефону. Можно было, например, позвонить в службу погоды и поинтересоваться насчет дождя. Сейчас им только дождя и не хватало.
Но про погоду Гуров решил не узнавать. Связываться с генералом он тоже не стал – Крячко на месте решит все гораздо лучше. Гуров подумал, что, пока все спокойно, стоит позвонить Марии. Она наверняка волнуется, и ей будет приятно узнать, что все ее родственники до сих пор живы. Да ему и самому хотелось услышать ее голос.
Гуров опять взялся за телефон и уже принялся тыкать пальцем в кнопки, как вдруг снизу донесся громкий крик. Похоже, его кто-то звал.
– Эй, ты там! – с легким акцентом кричали со двора. – Поди ближе! Не бойся! Поговорить надо!
Гуров с сожалением отложил мобильник и тронул Перфилова за плечо.
– Следите за люком! – строго сказал он.
Памятуя старинную заповедь, что не боятся только дураки, высовываться Гуров не стал, но поближе к краю крыши все-таки переполз. Приподнявшись на локтях, он крикнул:
– Давай говори! Я слушаю!
После секундной паузы тот же голос с осуждением заметил:
– Нехорошо говорить, когда человека не видишь! Боишься, да?
– Нехорошо стрелять, когда цели не видишь! – крикнул в ответ Гуров. – А тебя я не то чтобы боюсь, но опасаюсь, это уж точно. Можешь гордиться.
– Вообще-то ты правильно опасаешься, – миролюбиво крикнули снизу. – Только куда ты денешься? На небо не улетишь ведь! Послушай, что я тебе предлагаю, вы оба сейчас спускаетесь, и мы все решим полюбовно.
– Расшифруй, что это значит! – попросил Гуров. – А то я в мужскую любовь не верю.
Внизу довольно рассмеялись.
– Шутишь? Молодец! Спускайся, вместе пошутим! А то скоро тебе не до смеха будет. Если не спустишься, мы тебя все равно возьмем, и тогда вам обоим головы отрежем. Нехорошо, когда человека без головы хоронят.
– А если спущусь – не отрежете, значит? – поинтересовался Гуров.
– Тогда не отрежем, – заверили его. – Просто застрелим. Легко умрешь и красиво – как солдат.
– Не пойдет, – сказал Гуров. – Солдат побеждать должен, а не умирать. Меня так учили.
Наступила пауза. Внизу, похоже, принялись совещаться. Гуров воспользовался моментом и переполз на прежнее место. Намерения бандитов были ему более или менее ясны, и в продолжении переговоров он не видел никакого смысла.
– Чего вам сказали? – жадно спросил его Перфилов. – Кто это?
– Ну кто? – пожал плечами Гуров. – Все те же. Герои несостоявшегося репортажа. Похоже, со мной разговаривал сам Аслан.
– И что? – Перфилов сгорал от нетерпения.
– Нам предложили выбор, – сказал Гуров. – Если мы сейчас сдадимся, нас просто пристрелят. А если будем упорствовать – отрежут головы.
Перфилов побледнел и отшатнулся.
– Что же нам делать? – потерянно пробормотал он.
– Да не страдайте вы так! – поморщился Гуров. – Еще не вечер. Обычная бравада. Сначала пусть попробуют до нас добраться.
