Стас и вор вели Гурова, который прыгал на одной ноге, к выходу с базара. Люди потеряли к происшествию интерес, лишь воры двигались следом, оживленно переговариваясь.
— Не заговоренный ведь, живой человек, хотя и мент.
— Он ночью Ивана пришил...
— Может, кто из наших?
— Заткнись! — бросил Четвертак через плечо. В отделении за палаткой с вывеской “Хлеб” встретились двое мужиков, и вроде одеты они были, как все, на ногах разбитые кирзачи, ватники перетянуты в поясе тертыми ремнями, на одном рваный треух, на другом замасленная беретка, да лица не в цвет, хотя и порядком грязные, ну а речь выдавала чужаков с потрохами. Они стояли одни, разговаривали не таясь.
— Когда стрелять научимся? — спросил один.
— Думаешь, это Семен? Так у него ствол с глушителем, — ответил другой. — Взглянем, куда его поволокут?
— В госпиталь, куда же еще! — заявил первый. Они выбрались из толпы, сели в замызганный “Москвич” и двинулись следом за “Ауди”, соблюдая солидную дистанцию.
* * *
Четвертак остался в машине с Гуровым, Стас влетел в приемный покой, отобрал у медсестры авторучку, которой она заполняла историю болезни, сунул к лицу служебное удостоверение.
— Главврача, у меня раненый.
— Здоровых сюда не возят. Главврач в приемном отделении бывает крайне редко. Скоро у него обход, — спокойно ответила медсестра.
Медики в приемном отделении, как и пожарные, не реагировали на красные книжечки и громкие голоса.
— Вызвать санитаров или принесете сами?
— Главврача, — повторил Станислав, прекрасно понимая, что аукает в глухом лесу.
Из коридора вышла медсестра помоложе, рядом вышагивал Классик.
— Анюта, занимайся своими делами, — сказала подошедшая медсестра. — Я раненого приму. Гаврилыча не беспокой, у него тяжелый.
— Кто такой Гаврилыч? — спросил Станислав.
— Дежурный хирург. — Сестра отобрала у Станислава свою ручку, заняла место за столом. — Несите, чего ждете? Думаете, сейчас весь госпиталь на уши встанет?
Гуров, поддерживаемый Четвертаком и Стасом, допрыгал до смотровой, где его уложили на покрытый клеенкой топчан.
— Снимите с него брюки и выйдите отсюда! — непререкаемым тоном сказала молодая медсестра.
Четвертак выскочил молча, Стас помогал Гурову снимать брюки, Классик мялся в дверях.
— Николай, спасибо, отправляйся домой. — Гуров сел. — Сестренка, извините, что отнимаем у вас время.
— Я должна посмотреть вашу ногу. — Девушка работала в приемном отделении шестой год и давно ничему не удивлялась.
Брюки не сняли, лишь спустили до колен. Сестра осмотрела рану, неожиданно спросила:
— Вы сами себя ранили? Ножевой удар.
— Сам, — признался сыщик.
— Рука твердая, голова пустая. Сантиметр в сторону — и вы порезали бы артерию. — Сестра обработала рану, начала бинтовать сноровисто, быстро. — А с головой что?
— Только испачкал, — ответил сыщик. — Вы, пожалуйста, протрите и перебинтуйте, будто у меня серьезная рана.
— Теперь клоун до конца жизни будет мне контрамарки давать, — сказала сестра. — Штаны можете надеть. Мест у нас нет, тем более для симулянтов, могу положить в коридоре.
— На пару часов найдете и палату. Сейчас вам привезут действительно тяжелого. Стас, быстро, я тебя жду.
Сестра, невольно подчиняясь властному голосу раненого, забинтовала ему голову так, что даже закрыла один глаз. Санитар привез каталку, раненого переложили, повезли по коридору.
— Витя, иди, сейчас привезут тяжелого. Этого я доставлю сама, положу в седьмую. Скажи Анюте, пусть предупредит главного и готовят операционную.
Санитар быстро ушел, Гуров пожал девушке руку и сказал:
— Поверьте, сестра, мы не развлекаемся. Раненого, которого сейчас оставят, зарегистрируйте как Гурова Льва Ивановича. Когда ногу ему прооперируют и его отвезут в палату, замотайте ему голову, как мне. Сейчас сюда явятся, будьте с посетителями строги, но от меня не отходите.
— Вы генерал? — спросила сестра, закатывая сыщика в пустую палату.
— Только полковник, — ответил Гуров. — А почему вы решили?
— Голос у вас генеральский. В прошлом году у нас генерал лежал с двумя царапинами, кричал — лампочки качались.
— Я ведь не кричу, — обиделся сыщик.
— Хуже, у вас голос отвратительный, словно ножом по сковородке. — Сестра заботливо поправила ему подушку.
Дверь в палату приоткрылась, вошел мужчина в халате, один из тех, что стояли на базаре, а позже ехали в “Москвиче”.
— Как он? — спросил вошедший.
— Нога нормально, а голова — пока не могу сказать, нужен рентген. А вы кто больному будете? Выйдите из палаты. — Говорила сестра вежливо, но безапелляционно.
Мужчина попятился и столкнулся с вошедшим в палату Мефодием, который властным движением отстранил эфэсбэшника, рыкнул:
— Убирайся! — Потом повернулся к сестре, изобразил улыбку. — Как мой друг?
— Главный еще не смотрел, и нужен рентген. — Сестра съежилась под тяжелым взглядом старика.
— Дочка, ты оставь нас минут на пяток, пошептаться требуется.
— Сестра, это мой дядя, выйдите, пожалуйста, — слабым голосом произнес Гуров.
Когда сестра вышла, Мефодий опустился на стул, спросил:
— Кто тебя? Братва была со мной, слово вора.
— Я верю. Это Москва, они бы меня все равно достали, — ответил сыщик.
— Вы же при мне звонили, договорились. Они что, беспредельщики? — возмутился Мефодий.
— Ни хрена, полежу, завтра буду в аэропорту. С капитаном грузового борта согласовал? — спросил Гуров.
— Порядок, как и было договорено. Парни уже в подвале, в браслетах. Стволы упаковал как надо. Кто теперь все заберет?
— Я подымусь, ты меня не знаешь. Но я буду слабый, потому вместо твоего парня полетит мой помощник, — ответил сыщик.
Мефодий долго молчал, что Гурову крайне не понравилось. Ясно, вор обдумывает ситуацию, что-то в своих планах меняет. Когда Гуров был маленький, он мечтал: вот бы иметь способности слышать, что другой человек думает. С годами он понял: это, казалось бы, великое преимущество в жизни превратится в проклятие, весь мир для человека перевернется. Он невольно узнает о себе такое, что жить не захочется. А так он не знает, и бог его хранит.
Сейчас сыщик пытался разгадать мысли Мефодия, возможно, от этого зависело многое — и его собственная жизнь, и жизнь Стаса, и успех всего дела.
— Машину с парнями я вам дам, в самолет вас погрузят, а в Москве замочат, — сказал Мефодий.
Вор явно пытался скрыть свои мысли. Его абсолютно не волновала судьба двух ментов. Спецслужба получит все, что желает: убийц, стволы и письмо. Оставит Котунь, Мефодия и его гнездо в покое. Вор торопился, потому врал неумело, понял сыщик. Что же он, старый черт, задумал? Уйдет, посчитаем. Вслух сказал:
— Ты, мил человек, письмишко-то отдай. Оно тебе абсолютно ни к чему.
— Верно, — согласился Мефодий и достал из кармана конверт.
Гуров одним глазом просмотрел записку высокого чиновника, подумал, что почерк, конечно, доказательство, только неизвестно чего. Для прокуратуры и суда — просто бумажка, но промолчал, убрал конверт под подушку, не удержался и все-таки буркнул:
— Что со мной сделают в Москве, тебя сильно волнует. Узнаешь, что схоронили, выпьешь лишний стакан самогона.
— И не один, — уточнил Мефодий и встал. — Так завтра я пришлю за вами.
— Нет. Стволы и убийц заберет у тебя сегодня мой помощник, остальное тебя не касается, — ответил сыщик.
— Как желаешь. — Мефодий молча вышел. Гуров закрыл глаз, сквозь дрему анализировал события. С телеграфа он позвонил помощнику думского лидера и отменил всю затею с телевизионной съемкой. Парень вздохнул облегченно и повесил трубку. Сыщик тоже почувствовал облегчение. Задуманная инсценировка была громоздкой, фальшивой, а главное, непредсказуемой. Штатские высокопоставленные лица вообще могли отказаться от интервью, могли опоздать, и вообще всю эту показуху он придумал от безысходности. Нет, и слава богу. Затем Гуров коротко переговорил с Орловым — здесь все было ясно, четко.
Он отказался от машины сопровождения, предложенной Мефодием. Совершенно правильно сделал, хотя и невозможно представить, какую подлость может выкинуть вор на территории своего города. Избегай ставить себя на место другого человека. Ты, сыщик, представить не можешь, а вор в законе очень даже может. Машины ночью не будет — придется снова обращаться к Буничу.
Явился Стас и прервал размышления Гурова.
— Наш арестант чуть не помер. Врач сказал, еще бы сутки — общее заражение крови, и конец.
— Спасибо, успокоил, — проговорил Гуров. — Тебе придется ехать к Мефодию, брать у него убийц и стволы. Теоретически все должно пройти нормально. Однако теория хороша в науке и порой никуда не годится в реальной жизни. Ты боялся за меня, теперь я буду волноваться за тебя. Обсуди с Сильвером, куда спрятать бандитов до утра, он мужик хитрый, чего-нибудь подскажет. Самое простое решение сегодня — давно забытое старое. Потому подмешай в водку немецкое снотворное, что у тебя в скляночке. Водку дай, только когда доставишь на место.
