Ранним утром следующего дня Доукс поставил свою машину рядом с моей на парковке полицейского управления. Он выбрался из автомобиля с нейлоновой спортивной сумкой в руках, которую тут же водрузил на капот моей машины.
— Ты прихватил с собой грязное белье для стирки? — вежливо поинтересовался я, но мой жизнерадостный заход очередной раз не достиг цели.
— Если это сработает, я прихвачу его или он прихватит меня, — мрачно изрек сержант и, расстегнув молнию сумки, добавил: — Если я прихвачу его, то дело закончено. Но если он прихватит меня, то… — Он извлек из сумки прибор спутниковой навигации и положил его на капот. — Если он прихватит меня, то ты приедешь мне на помощь. Представляешь, какие чувства я испытываю при подобной перспективе? — усмехнулся сержант, демонстрируя десяток ослепительно белых зубов. С этими словами он извлек из сумки сотовый телефон. — А это моя страховка, — закончил Доукс.
Я посмотрел на два небольших прибора, лежащих на капоте. Они не казались очень грозным оружием, но, наверное, мне удастся запустить одним из них в чью-то башку.
— А базуки у тебя не найдется? — поинтересовался я.
— Базука не понадобится. Хватит и этого, — ответил Доукс и в очередной раз запустил руку в спортивную сумку. — И вот это, — добавил сержант, показывая мне блокнот для стенографии, открытый на первой странице. Там был записан ряд цифр, а под ним ряд букв. Из спирали обложки торчала дешевая шариковая ручка.
— Перо сильнее оружия, — заметил я.
— На сей раз — да. Первая строка — номер телефона, а вторая — код доступа.
— И куда же мне предстоит войти?
— Этого тебе знать не обязательно. Тебе остается позвонить, набрать код и сообщить им номер моего сотового телефона. Они укажут тебе мое местонахождение на GPS. Ты все усек?
— Не очень сложно, — усмехнулся я, испытывая сомнения.
— Даже для тебя, — не удержался он.
— А с кем я буду говорить?
— С человеком, который мне многим обязан. — Сержант достал из сумки полицейское радио. — А теперь переходим к самой легкой части. — Он сунул мне в руки рацию и сел в машину.
Теперь, когда мы закинули приманку для доктора Данко, нам оставалось лишь обеспечить его появление в нужное время в нужном месте, и в этой связи мы не могли проигнорировать такое удачное совпадение, как организуемая Винсом Мацуокой вечеринка.
Несколько следующих часов мы раскатывали по городу в разных автомобилях, обменявшись на всякий случай парой-тройкой идентичных сообщений. Мы также мобилизовали себе в подмогу парочку патрульных машин с копами, которые, по словам Доукса, наверное, нас не кинут. Я понял это как тонкую шутку, однако полицейские юмора, похоже, не уловили и перестарались, горячо уверяя сержанта Доукса в том, что нас не бросят. Впрочем, должен заметить, что от страха они не тряслись. Как приятно работать бок о бок с человеком, способным внушить к себе подобное уважение!
Наша маленькая команда провела остаток дня, сотрясая воздух телефонной болтовней о предстоящем мальчишнике, указаниями, как проехать к дому Винса, и напоминанием о времени начала веселья. И вот наконец вскоре после ленча последовал наш coup de grace.[10] Сидя в машине напротив закусочной «Вэнди», я, воспользовавшись портативной рацией, связался с сержантом Доуксом.
— Сержант Доукс, это Декстер. Вы меня слышите?
— Это Доукс, — ответил он, выдержав короткую паузу.
— Я был бы очень вам благодарен, если бы вы посетили сегодня вечером мальчишник в связи с моим бракосочетанием.
— Я никуда не могу пойти. Этот тип слишком опасен.
— Ну, заскочите хотя бы на одну рюмку. Выпьете и сразу убежите, — льстиво произнес я.
— Ты же видел, что он сделал с Манни, а Манни был всего лишь куском дерьма. Это я сдал парня плохим людям. Представляешь, что он со мной сотворит, если наложит на меня лапы?
— Я женюсь, сержант, — проговорил я, испытывая комическое наслаждение от того, что обращаюсь к нему «сержант». — Подобное не случается каждый день. И он ничего не предпримет, зная, что там будет куча копов.
Последовала длинная театральная пауза — Доукс считал до семи. Затем рация щелкнула, и из наушника донеслось:
— Ну, хорошо. Я подскочу примерно к девяти.
— Спасибо, сержант, — сказал я и, чтобы получить полное счастье, добавил: — Прием окончен.
— Прием окончен.
Я надеялся, что наш маленький скетч достиг ушей нужной аудитории. Представил, как, готовясь к оперированию, он вдруг замер, склонил голову набок и прислушался. Когда в его сканере прохрипел сладкозвучный голос сержанта Доукса, он скорее всего отложил в сторону костепилку, вытер руки и записал адрес на обрывке бумаги. Сделав это, продолжил труд, возможно, с Кайлом Чатски, испытывая внутреннее умиротворение, свойственное человеку, у которого есть интересная работа и которому после окончания рабочего дня предстоит захватывающее светское мероприятие.
Для пущей уверенности наши друзья в патрульных машинах с восторженным придыханием и без дураков несколько раз сообщили друг другу, что сержант Доукс собственной персоной явится сегодня около девяти часов на вечеринку.
Поскольку в моей работе образовался перерыв на несколько часов, я отправился в Мемориальный госпиталь имени Джексона, чтобы взглянуть на свою любимую пташку со сломанным крылышком. Загипсованная Дебора сидела на постели в палате шестого этажа, из окна открывался захватывающий вид на скоростную автомобильную дорогу. Врачи, без сомнения, давали Деборе обезболивающее, но когда я вошел в палату, вид у моей дорогой сестры был далеко не умиротворенный.
— Будь все проклято, Декстер! — приветствовала она меня. — Скажи им, чтобы они меня отсюда, к дьяволу, выпустили. Или по крайней мере дали бы мне одежду, чтобы я могла сбежать.
— Рад видеть, что тебе значительно лучше, дорогая сестренка! — воскликнул я. — Ты очень скоро встанешь на ноги.
— Я окажусь на ногах, как только они вернут мне треклятую одежду, — отреагировала она на мои утешительные слова. — Что происходит там, на воле? Чем ты занимаешься?
— Мы с Доуксом подготовили весьма тонкую ловушку, где Доукс выступает в качестве приманки. Если Данко нанесет сегодня удар, мы прихватим его на моей… хм… вечеринке. Или, вернее, на вечеринке Винса, — добавил я, осознав, что вообще хочу как можно дальше отстраниться от самой идеи брака. Это было сделано довольно неуклюже, но я почувствовал себя немного лучше. Однако Дебору ответ, видимо, не удовлетворил.
— Мальчишник по случаю твоей помолвки? — уточнила она и, чуть помолчав, произнесла: — Значит, ты заставил Доукса подставить себя вместо тебя. Круто.
Формулировка звучала чрезмерно элегантно, но я не хотел, чтобы сестра так думала — у несчастных людей раны заживают медленнее.
— Нет, Дебора, серьезно, — сказал я самым успокоительным тоном, — мы делаем это, чтобы схватить доктора Данко.
Она долго смотрела на меня, а затем, к моему величайшему удивлению, шмыгнула носом и заплакала.
— Мне ничего не остается, кроме как тебе поверить, — прошептала Дебора сквозь слезы. — Но все это мне очень не нравится. Мысли постоянно вертятся вокруг того, что он делает с Кайлом.
— Это сработает, Дебс, — заверил ее я. — Мы вернем Кайла.
Поскольку она была моей сестрой, я не стал уточнять: «…или то, что от него останется».
— Боже, как я ненавижу свое пребывание здесь. Ведь я нужна тебе в качестве подмоги.
— Мы справимся, сестренка. На вечеринку придут дюжина копов — вооруженных и очень опасных. Я тоже там буду, — сказал я, немного обиженный тем, что она недооценивает значения моей личности.
Но она продолжила в том же духе:
— Да. Если Доукс захватит Данко, мы вернем Кайла. А в том случае, если Данко прихватит Доукса, ты соскочишь с крючка. Хитро, Декстер. Ты оказываешься в выигрыше при любом исходе.
— Мне это никогда не приходило в голову, — соврал я. — Я думаю лишь о том, чтобы служить большому доброму делу. Кроме того, предполагается, что Доукс весьма опытен в подобного рода делах. И он знает Данко.
— Проклятие, Декс! Меня это просто убивает. А если… — Она всхлипнула и прикусила нижнюю губу. — Будем надеяться, что из вашей затеи что-нибудь получится. Кайл находится в его лапах слишком долго.
— Обязательно получится, — пообещал я, но ни один из нас мне не поверил.
Врачи настаивали, чтобы Дебора оставалась еще сутки под наблюдением. Сердечно попрощавшись с сестричкой, я вылетел из больницы в закат и уже оттуда — домой, чтобы принять душ и переодеться. Что надеть? Я не имел понятия, что носят в этом сезоне на мальчишнике, силой навязанном, дабы отпраздновать ненавистную вам помолвку — мальчишнике, который может перерасти в смертельную схватку с мстительным маньяком. Коричневые ботинки, само собой, отметались, но все остальное явно не выходило за рамки приличия. После длительных размышлений я, решив довериться своему хорошему вкусу, выбрал зеленоватую гавайскую рубаху, испещренную ярко-красными электрогитарами и розовыми гоночными автомобилями. Просто и элегантно. Дополнив рубаху штанами цвета хаки и парой кроссовок, я счел себя вполне готовым к балу.
