– Есть же болтуны на белом свете, – покачал головой Алексей Степанович и нервно закурил. – Продолжай, что у тебя там?
– Она приехала к нам на новенькой «Ауди ТТ». Я даже слегка удивился. Такая дорогая машина и эта, в общем и целом, дешевая девушка не монтируются.
– По-моему, сейчас дорогие иномарки имеются в каждом слое нашего общества, – возразил Черевченко. – Тут случаются всякие неожиданности. Да и машина может быть не ее. Скажем, любовник дал покататься.
– Я уже проверил. Машина ее, во всяком случае, зарегистрирована на нее, Надежду Николаевну Святковскую.
– И при этом она застраховала у нас еще и угнанный «Рендж-ровер»?
– Да, две недели назад.
– Какая там страховая сумма?
– Восемьдесят тысяч долларов.
– Не слабо. Прямо не баба, а олигарх высшей категории. – Черевченко загасил сигарету. – Мне кажется, ты, Андрей Дмитриевич, прав на все сто. Тут действительно попахивает мошенничеством. Займись-ка, брат, этой проблемой вплотную. Не пожалей своего драгоценного времени. Мы сейчас с кем-нибудь судимся?
– Нет, судебных тяжб не намечается.
– Тем более. А текучку кому-нибудь передашь. Ты, наверное, свяжешься со своими бывшими коллегами?
– Само собой. Прямо сейчас позвоню. Во всяком случае, они могут проверить, что нам требуется, по своей базе данных.
– Замечательно. Если понадобятся какие-нибудь формальности, мы обратимся к ним официально, напишем гарантийное письмо. Скажешь тогда.
– Хорошо. Все узнаю.
В оперативно-розыскном отделе МУРа у Корешкова было много знакомых. После ухода из милиции наиболее тесные отношения он поддерживал с полковником Сергеем Константиновичем Багрянцевым. Иногда они вместе ходили на футбол (хотя болели за разные команды: Андрей за «Динамо», Сергей за ЦСКА), Корешков всегда приглашался к Багрянцевым на дни рождения и его самого, и жены, и даже сына, недавно тому исполнилось десять. Своей дачи у Андрея не было, а за город-то выехать время от времени хотелось. Поэтому летом по выходным он часто гостил на багрянцевской даче в Абрамцеве. Короче, это хороший друг, нужно в первую очередь позвонить ему.
Поудобней расположившись в кресле и закурив, Корешков набрал номер:
– Бонас диас, амиго Сержио!
– Бонас диас, старина!
Сергей Константинович со школьных лет увлекался всем испаноязычным, окружающие знали об этой его страстишке и постоянно беззлобно над ним подтрунивали.
– Как жизнь молодая? Над всей Испанией безоблачное небо?
– Я тут маленечко занят, так что излагай свою проблему в темпе рок-н-ролла.
Если описать обстоятельства, при которых звонок Андрея застал полковника милиции, то это выглядело бы, словно эпизод дешевого детективного романа или ходульного фильма: конечно, в типичной для оперативников ситуации, во время исполнения непосредственных служебных обязанностей, причем не где-нибудь в кабинетной тиши за сочинением рутинного отчета, а в экстремальной – на достаточно оживленной городской улице. На проезжей части стояли «жигуленок» преступников и «газик» опергруппы. Собровцы в масках и черных комбинезонах обыскивали двух бычар в кожаных куртках, одного из которых они положили мордой на капот машины. Второго, пытающегося сопротивляться, двое бойцов укладывали на асфальт и надевали на него наручники. Третий преступник, самый молодой из них, почти мальчишка, покорно стоял в сторонке с поднятыми руками. Именно в это неподходящее время у Багрянцева затрезвонил мобильник.
Выслушав Корешкова и достав из внутреннего кармана куртки пухлый потрепанный органайзер, он положил его на капот машины:
– Записываю, Андрей… Святковская Надежда Николаевна… восемьдесят третьего года выпуска… – это он пошутил насчет года рождения. – Паспортные данные есть?
– Найдешь, не такая уж частая фамилия.
– Это уж точно. Проверю. – Багрянцев заметил, что оперативники начали потрошить бандитскую «пятерку», выуживая оттуда расфасованные по дозам наркотики, автомат и гранаты. – Ладно, закругляемся. Будет возможность, созвонимся, и ты вечерком подгребай к нам. Скажем, к восьми.
– Оукей, постараюсь. Пеки пироги.
Глава 3 Братья-разбойники
В это время Надежда Святковская уже находилась на противоположном конце Москвы. Ее серебристая «Ауди» ехала по улице типичного «спального» микрорайона. Свернув во двор, она припарковалась на «усиках», тянувшихся вдоль многоподъездного девятиэтажного дома, по соседству с белой «Тойотой», в которой сидел некий усатый здоровяк. Это был ее знакомый Борис Вершинин. Он медленно, словно нехотя, вылез из машины.
Борис, словно заведенный, жевал резинку, что придавало его привлекательному лицу туповатое выражение.
– Ну, что ты там темнила? Почему не хотела говорить по телефону?
– Они сказали, бабло выплатят только через месяц. Вершинин присвистнул:
– Здрасьте-пожалуйста! Ничего себе заявочки! Это с какого такого перепугу?
– Спроси меня что-нибудь полегче.
– Точно сказали? Или пытались взять на фу-фу? Может, не поняла чего? С тобой случается.
– Говорят, у них такие условия. Крупные выплаты делаются всегда через месяц после заявления, не раньше. Вдобавок один их сотрудник стал подбивать ко мне клинья, глазки строить, визитку всучил. Он сказал, что будет искать угнанный «Рендж-ровер».
– Кто его просил? – удивился Борис.
– Да уж не я. Может, он просто туфту гонит. Придумал предлог, чтобы ко мне подкрасться.
– Я ему подкрадусь, – нахмурился Вершинин и выразительно повертел кулаком перед носом Надежды. – Вот этим… Не ищут страховщики машины, не их это собачье дело.
– Еще он спрашивал меня, где застрахована моя «Ауди».
– А ты что, туда на «Ауди» поехала?
– А на чем еще? – язвительно переспросила она. – Денег на автобус у меня, Боренька, не было. Не заработала я денежек на автобус-то.
Вершинин окинул Надежду взглядом, в котором вожделение было перемешано с раздражением, причем второе чувство начинало вытеснять первое.
– Идиотка, блин! – сплюнул он. – Ну ты, Надька, круглая идиотка! Зла на тебя не хватает!
– Ты чего разорался?! – Лицо блондинки исказила плаксивая гримаса.
– Дура безбашенная! Дернул же меня черт с тобой связаться. Ехать на «Ауди». Когда же ты соображать научишься! И, небось, с форсом – подкатила к самому крыльцу. Нет чтобы за углом остановиться.
– Хватит орать! – цыкнула на него пришедшая в себя женщина. – Ну, приехала и приехала. Не их собачье дело. Выплатят они страховку – куда денутся?
– Только сначала доведут до инфаркта, – пробурчал Борис.
– Кого?
– Не тебя же, ты выносливая. Что угодно выдержишь. А вот я… Поверишь ли, жилочки внутри нет не тянутой, нынче кофе пил без всякого удовольствия…
Когда Вершинин начинал ерничать, он становился совершенно неотразимым, на него было невозможно сердиться.
– Ладно, будет базарить, – засмеялась Святковская. – Я пошла. Зайдешь? Бабка уехала.
– Вечером заеду. Сейчас у меня деловая свиданка.
– Ты уж за рулем не пей. Знаешь, какие сейчас штрафы.
– Угрозами от нас ничего не добьешься. Но сарафан! Надежда пошла домой. Когда она скрылась в подъезде, Вершинин плюхнулся в машину и уехал.
У него была такая теория, что водитель не должен ехать молча. Если ему что-то не нравится, что-то взволновало, нужно обязательно выговориться. Тогда будет выделяться адреналин или, наоборот, не будет, этого Борис точно не знал. Главное – выговориться, это полезно для здоровья. Поэтому он то и дело истошно вопил: «Баран! Как ты едешь!», «Осел! Как ты ходишь!», «Купил права, ездить не умеешь!» – и все в таком роде. Сейчас по пути у него был другой репертуар – он последними словами ругал Надьку, которая поперлась в страховое агентство на новенькой «Ауди».
На замысловатом перекрестке возле метро «Водный стадион», где сам черт ногу сломит, Борис услышал мелодию «Владимирского централа» – такую заставку он выбрал для сигнала своего мобильника.
– Здорово, Борис! – услышал он голос с сильным акцентом. – Ты сейчас можешь говорить?
Это звонил из Польши Збигнев Пендраковский.
– Привет, дружище! Вообще-то я сейчас за рулем. Что новенького – хреновенького?
– Машина готова, часа через два за ней придет платформа.
– Замечательно, ее обязательно встретят в Риге. Збышек, ты можешь уже сказать, какие машины заказывать?
– Пока нет. Я должен поговорить с Генриком и перезвоню минут через десять.
– Ну и ладушки, а то мне сейчас разговаривать тоже не с руки. На дорогах страны творится черт-те что и сбоку бантик. Не я врежусь, так в меня врежутся.
– Все, отключаемся.
В ожидании звонка от Збышека Вершинин остановился возле палатки «Крошка-картошка». Взяв рыбу с пюре и бутылку кока-колы, жадно набросился на еду – ведь с утра, считай, ничего не лопал. К Надьке же из принципа не зашел. Здорово она его разозлила с этим «Ауди».
