— Не сердись, милый, — проворковала она с видом молоденькой девушки, опоздавшей на свидание. — Ты же знаешь, я не всегда принадлежу себе. — Госпожа Кристаллер тихонько вздохнула, как показалось Гурову, несколько притворно.
— Да уж, — прошипел себе под нос какой-то совсем молодой парень, сидевший правее полковника, и громко произнес: — Давайте уже начинать, в конце концов!
— Конечно, дорогой, — Анна метнула в его сторону торопливый взгляд, в котором перемешались чувство вины и что-то еще, непонятное Гурову. — Опять прошу прощения у всех сразу. Итак, наполним бокалы и начнем!
Все оживились. Со всех сторон стали раздаваться звяканье бутылок и хлопки пробок открываемого шампанского. Полился в высокие фужеры пенистый напиток, заструился в пузатые рюмочки коньяк, зазвенели ложки и вилки. Когда посуда была наполнена, Анна негромко постучала вилкой по краю бокала, поднялась и произнесла своим замечательным сопрано:
— Господа, еще раз приветствую вас у себя в гостях и хочу напомнить, что повод, по которому мы собрались, имеет под собой как творческую, так и деловую основу. Интересно это далеко не всем присутствующим. — Она сделала паузу, услышав поспешные заверения о том, что это не так, доносившиеся с разных концов стола, махнула рукой и продолжила: — Оставьте, я прекрасно все понимаю, но никак не могу оставить без внимания наш будущий проект. Дабы не утомлять вас официозом, я прямо сейчас произнесу все подобающие случаю речи. Потом мы сможем спокойно и беззаботно предаваться веселью…
— И разврату, — пробурчал все тот же юнец, сидевший справа от Гурова.
Полковник мельком бросил на него взгляд и уловил, что одежда молодого человека не слишком-то соответствовала торжественному моменту. На нем был явный тинейджерский прикид, хотя парень уже несколько перерос данный возраст. На вид ему было лет двадцать. Ярко-розовая майка и куцые джинсики отлично смотрелись бы на нем года три-четыре назад.
На голове его красовалась бейсболка, повернутая козырьком назад. Светло-русые волосы с косой длинной челкой выбивались из-под нее. Серые глаза смотрели на все происходящее устало и недовольно.
Парень явно демонстрировал, что ему здесь скучно, и только некие обстоятельства, неизвестные окружающим, вынуждают его терпеть эту тягомотину. Никакого намека на лесть, заискивание перед Анной или даже на уважение к ней и в помине не было.
Гуров не знал, кто это. Он предположил, что сей молодой человек вполне может быть какой-то юной суперзвездой. Анна предполагает взять ее на главную роль в своем мюзикле, а звезда ломается, показывает, что ей нет до этого дела. Мол, все эти мегапроекты мне ужасно надоели.
Анна сделала вид, что не услышала реплики, брошенной парнем. Хотя красноватые пятна, проступившие сквозь слой макияжа, выдавали ее, говорили о том, что она все прекрасно уловила.
Отлично владея собой, хозяйка дома продолжала:
— Сегодняшний вечер, проведенный в неформальной обстановке, поможет нам окончательно разобраться в наших будущих отношениях. Я, конечно же, имею в виду участников предстоящего мюзикла. Мы познакомимся поближе, узнаем друг друга и, надеюсь, поймем, как нам дальше сотрудничать, дабы сделать по-настоящему хороший проект. Первый тост я предлагаю за осуществление наших грандиозных планов! — Она мило улыбнулась и подняла фужер.
Гости тоже заулыбались. Послышались реплики одобрения, кто-то даже зааплодировал. Анна поднесла фужер к губам. Все встали, прозвенели бокалами, поддержали тост. Затем персоны, приглашенные на банкет, опустились обратно на мягкие, очень удобные стулья с витыми спинками, принялись пить и закусывать.
На некоторое время все разговоры смолкли, уступив место празднику живота. Гуров выпил коньяк и тоже приступил к еде, тем более что стол был довольно богатым и разнообразным. Мария чувствовала себя здесь явно увереннее, чем он. Супруга сыщика имела большой опыт закулисных банкетов, закатываемых после спектакля. Во всяком случае, она была спокойна. Гуров же почему-то никак не мог отделаться от легкого ощущения тревоги. Что его вызывало, полковник не мог понять.
Он подготовился очень хорошо. Все было продумано, рассчитано до мелочей. Конечно, во многом, нужно признать, помогло везение, удача, без которой в его деле на успех рассчитывать не приходится, каким бы профессионалом ты ни был. А тут козырные карты сами плыли в руки. Это придавало ему твердости, уверенности в том, что все идет как надо.
Он уже ощущал, как внутри зажегся знакомый огонек, который приятно скользил по телу, возбуждал. Это был огонек азарта, ради которого он и выполнял свою работу, любимую не только за то, что она приносила ему деньги, позволяющие жить безбедно. Только ограниченные люди воспринимали его профессию как нечто тупое, требующее только одного умения — стрелять. Он был не настолько примитивен, чтобы так к себе относиться.
Что понимают все эти дураки! Разве они знают, что такое слежка, подготовка, осмотр, долгие часы ожидания, когда нужно смиренное терпение, полное хладнокровие и быстрая реакция, так необходимая в непредвиденных ситуациях, которых тоже хватает в его деле? Все нужно исполнять спокойно и четко, при этом ощущая, как огонек внутри щекочет нервы, пополняет организм адреналином, без которого все вокруг — серая, бессмысленная преснятина!
Ну и, конечно, сопутствующие факторы — глазомер, точность, твердость руки. Но это уже потом. Основная работа заключается не в нажатии на курок, а в предварительной подготовке.
На этот раз она была проведена основательно. Работа облегчалась тем, что размышлять ему пришлось не одному. Собственно, за него продумали многое, если не основное. Ему оставалось совсем немного: действовать согласно инструкциям, не отступая от них ни на шаг.
Он спокойно смотрел вокруг. Дело шло так, как и было задумано, все должно получиться. Ах, как колотится сердце в ожидании часа Х! Но стучит оно ритмично, не сбиваясь, не учащая пульса. Конечно, опыт — штука важнейшая. Он надежнее всякой теории. Будь ты трижды отличным учеником, но пока руку набьешь и станешь крутым профессионалом, тебе многое придется пережить.
Особенно если ты прежде работал под руководством настоящего мастера. Когда рядом с тобой человек бывалый, ты чувствуешь себя спокойно, знаешь, что основная доля ответственности лежит на нем. Если даже ты облажаешься, то учитель тебя прикроет.
Но для него эти времена давно в прошлом. Он уже и не помнил, когда научился делать все сам, полагаясь на собственное чутье, интуицию, разум. Ему уже казалось, что так было всегда, что он таким родился — грамотным, умным волком-одиночкой. Конечно, хорошо, когда хозяева за тебя продумывают, но твою работу они не сделают, лишь облегчат ее. Как и на этот раз.
Эх, скорее бы уж! Что-то волноваться стал, нехорошо это. Или старость уже подкатывает? Да ну, ерунда, какая старость! У него сейчас самый расцвет, можно сказать, звездный возраст. Впереди еще масса побед. Многое нужно успеть, чтобы потом отойти от дел со спокойной совестью.
Его рука осторожно скользнула в карман. Ствол лежал там и послушно лег в ладонь, которая сразу ощутила благородную тяжесть и холодок металла. Отпечатки стереть потом он не забудет. Это у него уже давно происходит на автомате. Сейчас главное — дождаться. Считай, половина дела сделана, а все остальное займет считаные минуты.
Он вытащил руку из кармана, вытянул в сторону, скосил глаза. Нет, не дрожит. Да и не должна. С чего он вдруг забеспокоился-то так? К нему давным-давно не приходило это ощущение.
Хотя он его, помнил. Если уж быть честным перед самим собой до конца, то надо признать, что страх всегда сопровождал его в работе. Он был постоянным спутником, верным как женщина, влюбленная по уши. Сколько нервов оставлено на чердаках, в подъездах, на крышах!.. Сколько седых волос добавили ему эти чердаки и крыши, томительные минуты перед роковым событием, даже секунды, черт бы их драл!
Врет тот, кто говорит, что ничего не боится. Это нормально. Всегда так бывает. Главное — победить свой страх. Он много лет назад научился это делать, хорошо знает, как с ним совладать, и сегодня обязательно не даст ему воли.
Убийца мельком глянул на часы и тут же подумал, что время сейчас ни при чем. Его успех зависит от других факторов. Уже скоро!.. Он ведь дождался. Теперь начинается самое интересное.
Его сердце застучало как птица, попавшая в силки. До того сильно, что захотелось руку к нему приложить, придержать, как бы не выскочило. Но внешне — полное спокойствие. Ни один мускул не должен дрогнуть.
Так, пора подниматься. Надо вставать и идти, даже не прикасаясь к карману. Сейчас потекут последние минуты, самые тяжкие и приятные, раздирающие нервную систему и зажигающие ее энергией. Теперь нужно делать все незаметно, очень тихо и быстро, быть готовым к тому, что кто-то вдруг помешает.
