– Ага, – неопределенно буркнул главврач. – Значит, так… – Видок у Кузнецова был еще тот.
– Сейчас ты едешь с Казанцевым в Москву, Андреич, – безапелляционно заявил Саенко, облекая в вербально-конкретную форму бессвязное мычание шефа. – Дело срочное и важное. Нужно кое-что из препаратов и документации срочно доставить.
– Да я всегда готов, – пожал плечами Гуров, думая о том, как себя вести, если Галоньке вздумается случайно проболтаться о том, что она недавно знала его под другой фамилией и в другом качестве. – Тем более что ехать с Вадимом Алексеевичем. Дорогу-то я чисто теоретически знаю.
– Дорога тут одна, мимо не проедешь, – с каким-то странным ожиданием пояснил Саенко.
Гуров решил, что длинный ждет вопроса о самолете, которым доставка получится быстрее. Спрашивать или советовать сыщик не собирался. Его больше волновало, какого черта тут делает лживая, выдающая себя за наивную блондинку Галонька Четверова. Чего это ее все время тянет к организациям околомедицинской направленности?
– Через сколько выезжаем? – только и спросил Гуров. – Машину надо бы поглядеть. Масло, тормозуху…
– Мы поглядели, – подал сбоку голос Казанцев. – И все уже уложили.
– Вот, возьми, – достал Саенко из нагрудного кармана удостоверение в красной обложке. – В дороге пригодится. Шибко не козыряй; главное, досмотра машины избежать, а то препараты загубят.
Гуров взял протянутое ему удостоверение с тисненной золотом на обложке надписью «Главное управление внутренних дел по Саратовской области», присвистнул и раскрыл. Внутри красовалась его фотография, одетая с помощью фотошопа в милицейскую форму. Он был в должности заместителя начальника управления уголовного розыска и находился в звании подполковника. Ну вот, в должности понизили, подумал Гуров.
Из кабинета главврача сыщика вывели как под конвоем. Саенко и Казанцев шли по бокам, а в дверных проемах – спереди и сзади. Можно, конечно, проверить их намерения и потребовать срочного визита в туалет, только зачем будить подозрительность?
Вот, значит, куда периодически пропадают Саенко и Казанцев… Не всегда отправку органов осуществляют самолетом или поездом. И вот зачем им нужен был еще один надежный человек. Значит, не управляются они вдвоем. Сыщик мог бы ощутить гордость от такого доверия, которое он умудрился заслужить в столь короткий срок. Мог бы, если бы не грязь и мерзость того дела, которым заняты его боссы. Теперь он вышел на канал, ведущий из Саратова дальше, непосредственно к заказчикам, посредникам и наверняка главным организаторам этого черного бизнеса.
Ставить маячки на контейнеры с органами, которые Гуров возил в аэропорт и на железнодорожный вокзал, возможности не было. Сыщик к ним даже ни разу не прикоснулся. Но сообщить в Москву об отправке он все же смог. Там оперативники, не зная точно рейса, наверняка устроят грамотное наблюдение за всеми подходящими рейсами из Саратова. Будет и видеозапись. И если Гуров дополнительно даст ниточки, которые ведут к кому-то конкретно и куда-то конкретно, то идентифицировать личности тех, кто появлялся около саратовского поезда или самолета, не составит труда. А дальше – раскрутка по связям. Рутина, конечно, огромный кропотливый труд. Но в этом и есть вся суть работы уголовного розыска, именно в таком труде. А погони и перестрелки – это возможный, но необязательный финал. Скорее, даже нежелательный финал.
В художественных фильмах с упоением смакуют сцены, когда главный герой устраивает гонки по городу на машине. С визгом тормозов, выездом на пешеходные тротуары, проезд на бешеной скорости сквозь арки домов. И обязательно стрельба. И это в многомиллионном городе, на перегруженных транспортом и забитых пешеходами улицах! На самом деле такие сцены – показатель не профессионализма сыщика, а как раз его никчемности. За такие «подвиги» снимают погоны и гонят из органов, потому что угроза жизни ни в чем не повинных граждан колоссальная. Гуров даже помнил приказы по городу, которыми запрещалось открыто преследовать преступников и нарушителей в черте города. Для того и разрабатывались все возможные планы перехватов. Помнил Гуров и приказы, которые одно время запрещали выдачу оружия милиционерам патрульно-постовой службы, несущим службу именно в многолюдных местах, местах большого скопления людей, чтобы не провоцировать стрельбу.
Казанцев всю дорогу поглядывал на Гурова, а часа через два предложил остановиться и перекусить. В кафе сидели молча. В душном помещении после кондиционированного воздуха машины не хотелось разговаривать. Да и есть особенно не хотелось. Правда, пока не принесли душистую, хорошо прожаренную свининку и холодный сок. Наверняка Казанцев уже изучил все точки на трассе до Москвы, где прилично готовили. Выпив напоследок по чашке крепкого кофе, снова двинулись в путь. На этот раз за руль без разговоров сел сам рыжий.
Гуров оценил мастерство Казанцева как водителя. Тот не создавал аварийных ситуаций, не подрезал никого и не выскакивал на подъемах в лоб встречным машинам. Тем не менее ему удавалось держать среднюю скорость не ниже девяноста километров в час. Проехали еще три часа, потом еще два, а рыжий все не склонялся к тому, чтобы пустить за руль своего напарника. А Гурову очень хотелось сесть за руль самому. Не потому, что он любил управлять автомобилем или не доверял Казанцеву как водителю. Причина была совсем другая.
Состояние у Льва было двоякое. С одной стороны, ему удалось довести свою оперативную разработку до крайне важной фазы, да еще и самому участвовать в ней. Ведь он мог кататься по Саратову годами – и так и не узнать, кто и когда повезет органы в Москву вот таким способом. Это ведь верный шанс узнать, кто и где будет получать груз, а дальше дело техники. На этом можно практически ставить точку, если бы не одно «но». Если это не последняя и самая важная проверка. А если в багажнике ничего нет, если это холостой пробег, если в Гурове кто-то еще сомневается?
Дилетант на месте Льва об этом бы не подумал, а решил бы, что, не доверяй Рогову преступники, могли бы просто убрать его и не ломать голову над проверками. Но преступники были не дураки, а Гуров не был дилетантом. Такой человек, как Рогов, им был нужен, но они хотели быть на сто процентов уверены в его надежности. В таких случаях сил и средств на проверки не жалеют. Или другой вариант. Они убедились, что доверять ему нельзя, но до сих пор не убили, потому что хотят выяснить, кто за ним стоит и где произошла утечка информации. Менее вероятно, но все же…
В любом случае не стоит исключать, что багажник машины пуст. И еще того, что «Рогова» под каким-то предлогом привезут на Петровку, а там заставят торчать у входа на самом виду. И ведь десяти минут не пройдет, как кто-нибудь не крикнет зычно на всю улицу: «Здорово, Гуров! Ты куда это пропал? Вторую неделю к тебе торкаюсь, а кабинет на замке…» Или что-то в этом роде. С таким же успехом можно поставить его у входа в МВД. Там его узнают и поздороваются не через десять, а через двадцать минут.
– Давай кофейку по чашечке дернем, – наконец предложил Казанцев, сворачивая к придорожному кафе. – И садись, наверное, ты за руль. Что-то глаза слипаются.
Гуров равнодушно вылез из машины и сладко потянулся. Кофе оказался дерьмовым, но за пятнадцать минут остановки мышцы спины и зада немного отдохнули. Лев мысленно подмигнул сам себе и погнал машину вперед. Теперь его ход. Не сразу, минут через тридцать, не раньше.
Объездная дорога вокруг Тамбова была темной даже днем. Высокий густой лес обступал изгибающуюся ленту шоссе, создавая иллюзию глубокого зеленого каньона. Оттого, что начало смеркаться, на объездной стало совсем мрачно. Это место Гуров и выбрал для своего очередного «хода».
Сначала он еле заметно начал морщиться, потом чуть-чуть кряхтеть. Потом резко бросил машину вправо на обочину и остановился. Удивленный Казанцев очнулся от дремоты и посмотрел на напарника. Гуров с красноречивым страданием и нетерпением на лице выключил зажигание, рванул крышку бардачка, схватил рулон туалетной бумаги.
– Блин, приперло! – буркнул он и на полусогнутых ногах быстро засеменил в сторону от дороги. Звука открывающейся дверки автомобиля за спиной он не услышал.
Теперь подальше от дороги, но так, чтобы заметить рыжего, если он захочет посмотреть, чем это напарник тут занимается. И чтобы звук голоса Гурова не был слышен. Теперь достать сим-карту, вытащить из телефона старую и вставить эту. Теперь включить телефон. А что там делает рыжий? Сидит в машине и курит. Кури, кури. Гуров набрал номер. Ответили почти сразу.
– Привет от тети, – сказал он без всяких приветствий, – это племянник. Я под Тамбовом с грузом и напарником. Конечная точка, очевидно, Москва, но не факт. Машина «Хёндай Акцент» серебристо-серого цвета, номер…
Гуров говорил быстро, без пауз, зная, что разговор записывается. Упомянул он и о возможной проверке, которую ему могут устроить в Москве. Как его обезопасят, он не знал, но был уверен, что обезопасят. Продиктовал Лев и номер своего мобильного телефона – точнее, той сим-карты, которой он все это время пользовался официально, будучи Роговым. Все, теперь вытащить секретную «симку». Кстати, предпоследнюю из тех, которыми его снабдили перед отъездом в Саратов. Покрутив головой по сторонам, Гуров бросил ее в дупло соседнего дерева. Теперь вставить свою «родную» в телефон, включить его. Все, местоположение самого Гурова теперь оперативники будут знать постоянно, пока аккумулятор его телефона подключен к аппарату. Двадцать первый век на дворе; имея определенную аппаратуру, сделать все это несложно.
