Арнольд Яренс выпил глоток, его лицо не дрогнуло.
– Вы идете в «Густую тень», и там она. Совершенно одна. Верхавен уехал в Маардам и вернется только через несколько часов. Вот она – осталось только взять. Просто подойти, сказать пару ласковых слов, сорвать с нее трусы и взять. Почему она не захотела, господин Яренс? Скажите мне. Почему вам не удалось проникнуть между ног Беатрис Холден, хотя она всегда была такой сговорчивой? Разве она почти что не дала вам обещания в ту ночь, когда вы пустили ее переночевать? Или вы что-то неправильно поняли?
Яренс кашлянул.
– Какая фантазия, – сказал он и допил стакан. – Да это вы, комиссар, извращенец, а не я.
– Было стыдно, не правда ли? Разве не стыд вы вдруг почувствовали?..
– Что?
– Что не смогли переспать с Беатрис Холден. Что это ничтожество Верхавен мог, а вы нет… Этот сопливый засранец, на которого еще со школы вы смотрели свысока. Леопольд Верхавен! К тому же еще и мошенник! Продавец яиц из «Густой тени»! Жалкий человек, к которому вы всю жизнь относились с презрением… И теперь он живет с этой привлекательной женщиной, а вы женились на прекрасной усадьбе, видимо, одной из самых богатых в Каустине, но цена! Цена этого – ваша сухопарая жена, которая вас никогда к себе не подпускает. И вот вы стоите в ту субботу, такой беспомощный, перед Беатрис Холден… Может быть, она даже смеется над вами, да, я думаю, она над вами посмеялась и сказала, что расскажет Верхавену, какой вы беспомощный козел. – Он сделал небольшую паузу. Яренс затушил сигарету и снова посмотрел на море. – Пожалуйста, скажите мне, если какая-то деталь в моей реконструкции не совпадает с действительностью, – попросил Ван Вейтерен и откинулся на спинку кресла.
Яренс не ответил. Он невозмутимо сидел, не нервничая и не возмущаясь.
– Все правильно, значит? Да, я так и думал, – удовлетворенно заключил Ван Вейтерен. – Может быть, вы сами продолжите? Как изнасиловали ее, как задушили… или все было наоборот?
– Я буду жаловаться вашему руководству. Я этого так не оставлю. Ваше начальство узнает об этом разговоре прямо завтра утром.
– Замечательно, – ответил Ван Вейтерен. – Еще виски?
Яренс молча взял бутылку и наполнил стаканы. Ван Вейтерен поднял свой стакан, но хозяин на него даже не посмотрел. Они выпили в тишине.
– Номер два, – продолжил Ван Вейтерен. – Марлен Нитш.
Яренс поднял руку:
– Спасибо, нет. С меня хватит. Могу я попросить вас убраться ко всем чертям с вашими проклятыми домыслами? У меня есть другие…
– Ничего не выйдет, – перебил Ван Вейтерен. – Я останусь здесь.
Яренс усмехнулся. В первый раз за все это время он выглядел растерянным. «Как раз вовремя», – подумал Ван Вейтерен.
– Ладно. Или вы даете мне обещание убраться отсюда в течение получаса, или я звоню в полицию.
– Я и есть полиция, – дружелюбно объяснил Ван Вейтерен. – Может быть, вам лучше связаться с адвокатом? С хорошим адвокатом… Хотя у вас все равно нет шансов, но все-таки чувствуешь себя намного комфортнее от сознания, что сделал все возможное, поверьте мне.
Яренс снова закурил, но к телефону не пошел. Ван Вейтерен встал и посмотрел на море. Солнце давно закатилось за горизонт, и над набережной сгустились синие сумерки. Он постоял с минуту, облокотившись о низкие перила, в ожидании хода Яренса, но его не последовало.
Яренс продолжал сидеть в плетеном кресле. Потягивал виски и снова курил с невозмутимым видом.
Может быть, он вообще никогда не беспокоится? Ни секунды?
«Лучше всего продолжить», – подумал Ван Вейтерен и снова сел напротив.
Комиссар вылил себе последние капли виски и поднял стакан.
– Как-то быстро закончилось, – отметил он, и Яренс усмехнулся.
Стало совсем темно. Свет от маленькой лампы в углу балкона не доставал до стола. В последние полчаса Арнольд Яренс выглядел как неподвижный контур. Темный силуэт, лицо которого скрывала густая тень, и Ван Вейтерен уже не мог определить, какое действие оказывают его слова и все его усилия. И оказывают ли вообще.
– Значит, вы не хотите рассказать, где зарыли его голову? Это очень жаль, вы так не считаете? Так вам не попасть во все круги ада Данте, вы же понимаете?
Он снова перешел к более вежливым формулировкам, сам не зная почему. Быть может, дело было просто в темноте и алкоголе.
Яренс не отвечал.
– Как вы думаете, что скажет ваша дочь?
– На что? На ваши смешные инсинуации?
– Смешные? Вы и правда думаете, что она будет смеяться?
Яренс снова усмехнулся, как будто хотел проверить, будет ли такая реакция подходящей для этого случая.
– Ваша жена, однако, не смеялась.
Яренс хмыкнул и снова позволил себе усмехнуться. В этом звуке довольно явно слышалось, что он пьян, как показалось Ван Вейтерену, и он решил действовать, не упуская момента, доверившись своему ощущению. «Теперь, – подумал он. – Или сейчас, или никогда». К тому же он почувствовал, что сам уже нетрезв, сомнений нет, они употребили предостаточно, а время не бесконечно.
– Хотите проверить? – спросил он.
– Что проверить?
– Как отнесется ко всему этому ваша дочь?
– Что вы, черт возьми, хотите сказать?
Ван Вейтерен вынул из складки пиджака булавку и зажал между большим и указательным пальцами:
– Знаете, что это?
Яренс помотал головой.
– Это микрофон. Точно, как вы сразу догадались…
– Мне все равно, – перебил его Яренс. – Вы сами знаете, что я не согласился ни с одним из ваших утверждений.
– Это вам так кажется, – возразил Ван Вейтерен. – У вас может сложиться совсем другое мнение, когда вы прослушаете запись. Обычно так и бывает.
– Чушь. – Яренс потянулся за новой сигаретой. – Какое это имеет отношение к моей дочери? Вы собираетесь дать ей это послушать… или что вы имеете в виду?
– Это уже не потребуется, – сказал Ван Вейтерен и осторожно убрал булавку.
– Не потребуется? Что это значит?
– Она уже все слышала.
Яренс уронил сигарету и открыл рот. Ван Вейтерен встал.
– Эти комнаты… – он развел руки в стороны, – то есть номера пятьдесят второй и пятьдесят четвертый…
Яренс схватился за подлокотники и начал подниматься:
– Какого черта?
– В пятьдесят втором сидят трое полицейских с магнитофоном. Они слышали каждое слово нашего разговора. Не пропустили ни одного нюанса, в этом я могу вас уверить. А во втором… – он показал пальцем, – во втором сидят ваша дочь Андреа и ее муж.
– Какого дьявола?..
Ван Вейтерен подошел к перилам и снова показал пальцем:
– Если вы подойдете, то сможете их увидеть. Нужно будет только немного наклониться…
Арнольд Яренс не заставил себя долго ждать, чтобы последовать его совету, и через минуту все было кончено. Но все-таки Ван Вейтерен знал, что этот короткий миг всю оставшуюся жизнь будет преследовать его каждую темную ночь.
А может быть, даже и после.
Подойдя к машине, Ван Вейтерен понял, что выпил намного больше, чем собирался, и сесть за руль совершенно невозможно. Он снял накладную бороду и парик, положил их в мешок и засунул под сиденье до следующего случая. Потом укрылся на заднем сиденье одеялом и пожелал себе спокойной ночи без сновидений.
Через пять минут он уже беспробудно спал и, когда прибыли полиция и «скорая помощь», не слышал ни сирен, ни громких разговоров.
Никто не обратил внимания на его старенький «опель», небрежно припаркованный в двух кварталах от пансионата «Флорианс». Да и зачем бы им его замечать?
43– Ты видел это? – Юнг протянул газету. – Кажется, ты его допрашивал?
Роот посмотрел на фотографию:
– Да, я. Что, черт возьми, с ним случилось?
– Упал с пятого этажа. Или, возможно, прыгнул. Несчастный случай или самоубийство – это пока неясно. Что он был за человек?
Роот пожал плечами:
– Ничего особенного. В принципе, приятный. Во всяком случае, он угостил меня кофе.
В столовой Рейнхарт сел напротив Мюнстера.
– Доброе утро, – сказал он. – Как дела?
– В каком смысле?
Рейнхарт вытряхнул трубку в пепельницу и начал ее набивать:
– Можно задать один простой вопрос?
Мюнстер отложил в сторону «Неуве блатт»:
– Попробуй.
– Хм… – Рейнхарт подался вперед. – Ты, случайно, не был позавчера вечером в Берензей?
– Даже и не собирался, – ответил Мюнстер.
– А комиссар?
– Не думаю. Он еще на больничном.
– Да, конечно, – сказал Рейнхарт. – Я просто хотел узнать, меня тут посетила одна мысль.
– Вот оно что…
Мюнстер углубился в чтение газеты, а Рейнхарт закурил свою трубку.
Хиллер постучал и вошел в кабинет. Де Брис и Роот подняли головы от рапортов, которые писали.
– По поводу происшествия в Берензей… – Начальник полиции почесал подбородок. – Нам нужно что-то изучить подробнее?
– Скорее всего, нет, – ответил де Брис. – Чистой воды несчастный случай. Они там сами со всем этим справятся.
