— Из какой? — подумал капитан. — Так у нее одна мать осталась да братья. Папаша-то спился. Но человек был золотой, слабохарактерный только. Он в обувной мастерской работал. Так бабы со всего города ему обувь несли. А когда у человека руки золотые, ему спиться — как мне пос… М-да, чего это я. Короче, спился мужик. Ну а жена у него, Марья, чего ж — баба как баба. Он ее из Грузии привез. Красивая была. Потом-то Васька из нее соки выпил, конечно. А так что — семья как семья. Трое ребят у них, все на моих глазах выросли. Старшие-то братья неподалеку живут. Ферма у них, телок взяли. Да только пока одни хлопоты да расходы. А Танюшка вон в Москву укатила. Хорошая девчоночка была. Только столичные-то города портят. Не знаю уж, что там с ней приключилось, чего вы по ее душу приехали, а так девчоночка хорошая была.
Емельянов отодвинул свой стакан, чтобы остановить разговорчивого капитана.
— Ну вы идите, вам Клавдия дорогу укажет, — понял капитан. — Клавдия! — окликнул он, и кустодиевская красавица тут же возникла в дверях. — Проводи товарища лейтенанта до Марьи Кветной. Да до самого двора-то не веди. Ишь, глазищами заиграла, бесстыжая. Товарищ лейтенант по делу приехавши. А не на твои выкрутасы смотреть. До угла доведешь — и дуй обратно. Там они сами найдут.
Клавдия презрительно фыркнула, молча вышла из кабинета. За ней последовал Емельянов.
— Хорошо тут у вас, — завел он светскую беседу, глядя на крутые бока Клавдии и змеившуюся по спине косу.
Клавдия не ответила, только махнула рукою небрежно. Дескать, чего хорошего?
— Воздух такой замечательный, запах…
Тут в нос ударил густой запах коровьего навоза. Мимо них проехал грузовик, нагруженный, судя по всему, натуральными удобрениями. Клавдия хмыкнула.
— Церкви опять же, смотрю, восстанавливают потихоньку, — сменил он тему, оглядывая небольшую церквушку, одетую по самые купола в деревянные леса. Девушка все молчала.
— Ну вот, — обернулась наконец Клавдия, когда они дошли до обширного района частного сектора. — Вот пойдете по этой улице, — она указала Емельянову направление, как бы ненароком прижавшись к молодому человеку. Тот замер, боясь шевельнуться. — Дойдете, значит, до колонки, — Клавдия явно к нему прижималась, не снилось же ему это! — А там направо свернете, это их улица и будет. Третий дом от угла.
Рука Емельянова сама собой потянулась к полненькой талии.
— Вы что это, лейтенант? — возмутилась девушка, отстраняясь. — Что вы позволяете-то себе? Думаете, здесь все можно? А дома жена небось…
Емельянов отдернул руку.
— Спасибо вам, — сухо поблагодарил он. — Извините, если что не так.
И зашагал в указанном направлении.
— Мы до шести работаем, — взволнованно крикнула ему вслед Клавдия. — Вы зайдите к товарищу капитану, он вас ждать будет…
«Непременно переночую», — окончательно решил Емельянов.
Третий дом от угла прятался в густых ветвях яблоневого сада. Тяжелые ветки, плотно усыпанные яблоками, склонялись к самой земле, Коля Емельянов, сам выросший в таком же небольшом городке, с удовольствием разглядывал через калитку эту красоту.
Вон «мельба», вон «осенняя полосатая», а в глубине «белый налив» и, конечно, «антоновка», как без нее! — перечислял Коля про себя известные ему с детства сорта яблок.
Почуяв незнакомого человека, во дворе громко залаял пес.
— Шарик, ты что это? — послышался девичий голос.
Из глубины сада на дорожку вышла девушка в коротком халатике. В руках ее было ведро, доверху наполненное яблоками. Девушка была повыше и постройнее капитанской Клавдии, но тоже довольно фигуристая.
«Ну и девки здесь вырастают на яблочках!» — подумал Коля.
— Разрешите войти? — полуспросил он, уже отворив калитку и подходя к девушке. — Татьяна Кветная, если я не ошибаюсь? — Взгляд его сам собою устремился на глубокий вырез халатика, из которого выступала высокая девичья грудь.
— Да, — растерянно и чуть напряженно ответила девушка. — Шарик, да замолчи ты! — крикнула она в сторону собачьей будки. Коля только сейчас рассмотрел здоровенную псину, кавказскую овчарку, исходившую злобным лаем. Однако окрик девушки возымел действие — псина лаять перестала, только злобно порыкивала в сторону Коли.
— Ничего себе Шарик, — усмехнулся Николай.
— Взяли щенком, такой пушистый был, круглый. Нам сказали, что это лаечка небольшая будет. Вот и назвали соответственно. А вон чего вымахало!
Пес, чувствуя, что говорят о нем, снова сердито гавкнул.
— А вы по какому делу? — спросила Таня, рассматривая Емельянова.
Коля показал свое удостоверение.
— Я так и подумала. — Таня закусила губу. — Да я вас помню. Вы в ту ночь в казино были. И еще один такой симпатичный был молодой мужчина. С интеллигентным лицом.
— Мне поговорить с вами надо, Танечка. Да вы не бойтесь, — постарался успокоить девушку Николай.
— Ну, проходите в дом, если надо, — вздохнула девушка.
В просторной кухне, она же, видимо, столовая, хлопотала у печи сухощавая средних лет невысокая женщина.
— Мама, к нам из МУРа приехали, принимай.
Женщина распрямилась, испуганно посмотрела на вошедших.
— Вот, доигралась, — зашумела она, — милиция в дом пожаловала! Что соседи-то скажут, позорище-то какой! — причитала женщина.
— Хозяйка, а можно у вас молочка купить? — мирно улыбаясь, спросил Коля. — Уж больно молочка хочется свежего.
Женщина захлопнула рот, уставилась на Колю. Затем посыпала скороговоркой:
— Зачем же покупать, когда своя коровка есть. И молочка вдоволь. Неужто я кринку не налью, когда человек с дороги?! Сейчас я живо в погреб слетаю!
Коля подмигнул Татьяне, она улыбнулась.
— Ну, где присесть можно?
— Да вон в комнату пройдемте. В залу, как мама говорит.
В середине «залы» стоял стол, покрытый льняной скатертью. Над диваном висел ковер. В углу, на комоде, стоял японский телевизор.
— Это братья маме на сорок пять лет подарили, — торопливо пояснила Таня, указывая на телевизор.
— Да я и не спрашивал ничего.
Коля взглянул на Таню:
— Танечка, вы не бойтесь меня. Я делаю свою работу. Вот должен я всех, кто был в ночь гибели Горностаевой в казино, допросить, значит, должен! Начальство с меня требует. А вы одна у меня остались недопрошенная. Вот мне и попало от начальника.
Коля выбрал верный тон. Таня расслабилась и даже улыбнулась:
— Серьезно?
— Ну конечно! Так что давайте приступим. Я запишу ваши слова в протокол. И еще. Вот я диктофон включаю, а вы спокойно отвечайте на мои вопросы. Договорились? Не возражаете? Я должен по закону попросить вашего разрешения.
Таня кивнула.
— Ну, начали. Назовите свою фамилию, имя и отчество, пожалуйста.
— Кветная Татьяна Васильевна.
— Место работы или учебы?
— Студентка библиотечного института. Московского, разумеется.
— Когда вы устроились на работу в казино «Терек»?
— Да я и проработала там всего один вечер, вернее, ночь. Это было двадцатого августа.
— Кстати, у вас подписку о невыезде отбирали?
— Нет, только адрес записали, ну допросили там же. Не видела ли чего-нибудь подозрительного. Потом отпустили. Я сразу же утром и уехала.
— Почему?
— Испугалась.
— Чего?
— Ну как чего? Девушки этой мертвой.
— Вот-вот, я ведь ей писала — не суйся ты в логово это! Ног потом не унесешь! — Это подала голос мама Татьяны, неслышно вставшая в дверях с кринкой молока. — Вы молочка-то попейте! — обратилась она уже к Емельянову.
Тот, поморщившись, остановил запись, отложил бланк протокола допроса свидетеля в сторону.
— Мария…
— Да ты тетей Машей меня зови. Отчество у меня заковыристое. Все по имени зовут. Вообще-то по паспорту я — Мэри. Отец-то у меня грузин. Но здесь меня все Машей кличут. Я уж привыкла. Какая я тут Мэри? Тут Мэрями только коров кличут да коз…
— Тетя Маша, вы пока помолчите, хорошо? Я с Таней поговорю, а потом с вами, ладно?
Женщина обидчиво поджала губы.
— А кто вас на работу в казино устроил?
— Тетя Нина, — как о само собой разумеющемся факте сообщила Таня.
— Тетя Нина? — переспросил Коля. «А менеджер казино уверял, что он», — отметил про себя Коля. — Какая тетя Нина? — не сразу понял он.
— Ну, Нина Вахтанговна. Мама моя с ней в одном классе училась. Вот я и привыкла с детства — тетя Нина.
Вот так. Весь Московский угрозыск ищет нити, ведущие к Свимонишвили, а в маленьком городке Старая Русса живет себе женщина, которая училась с Нино в одном классе! И девушка, которая, оказывается, с детства зовет Свимонишвили тетей Ниной!
— Расскажите поподробнее, как вы устроились на работу?
— Ну как? Жизнь в Москве сами знаете, какая дорогая.
— А нечего уезжать было! — вставила тетя Маша.
